← Глава первая. Формирование дивизии • Глава вторая. Боевое крещение • Оборона Сталиногорска и Донского

23 ноября усилился нажим противника на правом фланге в центре от Михайлова на левом фланге, где противник повел наступление в тыл дивизии, нанося удар на Бобрик-Донской с фронта. В это же время моторизованные части противника появились в Спасском, Петровочке и устремились на север к Михайлову. Тылы дивизии и пути ее отхода на север были отрезаны. Слово Г.О. Мартиросяну:

«Теперь боевой рубеж проходил так: 250-й полк 299-й дивизии полковника Соловьева защищал город Донской, 817-й полк на юго-восточной окраине Сталиногорска, позиции его в районе березовой рощи детского парка и поселка [14] шахты № 27, в деревне Урвановка — 511-й полк полковника Гоголицина, далее части 813-го и часть 688-го гаубичного артполка майора Минько. [Прим.: г. Донской оборонял 239-й стрелковый полк 239-й стрелковой дивизии полковника Г. М. Соловьева; 511-й стрелковый полк к этому времени уже имел другой номер — 813-й — и занимал оборону Сталиногорска-1 в районе современной березовой рощи, детского парка, поселка шахты № 26 и в деревне Урванка.]

Поздним вечером 24 ноября радисту, каким-то образом, удалось установить связь с командованием 10-й армии. Последовал вопрос:

«Где вы находитесь?».

Ответ: «Ведем бои в районе Донского-Сталиногорска».

Вопрос: «Почему не выполнили приказ об отходе на рубеж Пронск-Михайлов?».

Ответ: «Такого приказа мы не получали, ведем тяжелые бои с моторизованными и танковыми частями противника все время лицом к лицу. Потери личного состава составляют почти две трети. Боеприпасы на исходе. Деремся в основном стрелковым оружием. Слева и справа своих войск не ощущаем. По данным разведки немцы уже в тылу, километров за пятнадцать, где-то в районе Спасское-Гремячее. Думаем, что в «мешке». Но сражаться будем до последнего...»

В ответ последовало: «Ждите у рации...» Молчание длилось довольно долго, но мы были терпеливы, ибо понимали, что решается судьба оставшихся боеспособных подразделений дивизии.

Наконец прозвучало: «Сегодня 24 ноября Михайлов занят частями 10-й моторизованной дивизии противника. Сданы Серебряные Пруды. Немцы оставили вас в глубоком тылу, уйдя от вас на 60-70 километров и выйдя передовыми танковыми и моточастями на рязанскую землю, оставив вам коридор — горловину не более двадцати километров в ширину. Надеются на то, что следующие за ними подкрепления фронтом будут сжимать вас в гармошку и, в конце концов, меха ее сомкнутся, раздавив вас с двух сторон.

Наше предложение: сегодня ночью собрать все силы в один кулак и единой колонной двинуться по маршруту: Иван-Озеро — Ширино — Спасское — Кукуй — совхоз Савино, далее через несколько населенных пунктов, где сопротивление не ожидается. Через десяток километров выйдете левее Михайлова, где мы постараемся помочь вашему прорыву. Старайтесь сберечь больше людей. Будем держать радиосвязь...»

В сумерках, оставив небольшие группы прикрытия, я отдал приказ батальонам 511-го, 813-го стрелковых полков, дивизионам 688-го гаубичного артполка и другим спецчастям дивизии переправиться на восточный берег узкого и неглубокого здесь Дона и, осторожно двигаясь мимо деревушек, выйти к деревне Ширино, на опушку небольшого леса. Вместе с ними отправилось большинство работников штаба. С несколькими офицерами я остался в небольшой деревеньке Огарёвка [прим.: ныне Хмелёвка в составе муниципального образования Город Новомосковск].

Дело осложнилось тем, что оторванными от основных сил оказались батальоны 817-го и 250-го полков 299-й дивизии, оставшиеся на обороне Донского [прим.: некорректно; 239-й стрелковый полк 239-й стрелковой дивизии]. Я направил туда дежурного офицера с конной группой сопровождения с приказом совершить ночной переход и к рассвету присоединиться к основным силам. За несколько часов до сумерек через расположение 250-го полка просочилась большая группа немецких автоматчиков и захватила наш последний склад с боеприпасами. Положение спас заместитель командира полка [15] Иван Георгиевич Бородачев, который с бойцами в свою очередь окружил и уничтожил фашистов. По получении приказа глубокой ночью обоз с боеприпасами в сопровождении местных жителей самыми короткими дорогами взял направление на Ширинский лес через шахтерские поселки.

В городе осталось около двухсот тяжелораненых, которых разместили в обычной и инфекционной больницах. Часть их спрятали у себя местные жители.

На рассвете 26 ноября все подразделения сосредоточились и укрылись на северной окраине Ширинского леса. Колхозники сообщили, что в двух километрах за лесом деревня Спасское, а в ней осталась большая часть воинов с танками, автомашинами, мотоциклами [прим.: очевидно, имеется в виду, что в Спасское находится противник  — 1-й батальон 15-го пехотного полка с приданными 6-й, 7-й и 8-й батареями 29-го артиллерийского полка 29-й моторизованной пехотной дивизии].

В ночь на 26 ноября 1941 года продолжая удерживать противника с фронта частью сил, дивизия ударом 817-го стрелкового полка прорвала замкнутое кольцо у Спасское и вышла из боя, но под Ольховец противник вновь соединил кольцо, отрезав от главных сил и завершил полное окружение дивизии [прим.: контратака с севера из Озёрки и Макшеево проведена частями немецких 3-й и 4-й танковых дивизий, заранее ожидавших здесь прорыва 239-й стрелковой дивизии из сталиногорского котла].

Когда противник полностью обошел 239-ю стрелковую дивизию, у бойцов почти не было боеприпасов, продовольствия, в частях скопилось большое количество раненых (около 800 чел.). В этих условиях было принято решение закопать в лесу севернее Спасского все тяжелое оружие, забрать всех раненых и пробиваться в восточном направлении через Спасское на Пронск. В авангарде действовал 817-й стрелковый полк.

Выполняя поставленную задачу, полк, подойдя к Спасскому, обнаружил, что деревня занята противником 71-го мотополка 29-й моторизованной дивизии. В результате внезапных (ночных) стремительных действий авангард в течение трех часов полностью разгромил вражеский полк. Наши части захватили: 8 семитонных грузовиков с продуктами и награбленным врагом имуществом, 8 орудий дивизионной артиллерии, полковую батарею, 30 других автомашин и др. В районе Пронска полки в Гетмановке разгромили еще и штаб 29 мд, захватив штабные документы, которые после были переданы командующему 10-й армии генералу Голикову [прим.: этот эпизод не находит подтверждения в немецких документах; деревня Гетмановка также не существует; предположительно, речь идет о разгроме последнего немецкого опорного пункта на пути прорыва 239-й стрелковой дивизии — в д. Ново-Яковлевка].

В ночь на 27 ноября 1941 года дивизия вторично прорывает кольцо окружения у Ольховца и, отдельными полками, разными маршрутами, отходит к Пронску.

Прорыву окружения дивизии способствовали удачно проведенные бои при отходе 813-го стрелкового полка и 688-го гаубичного артиллерийского полка, которые также дали возможность провести смелую атаку 817-го стрелкового полка от Петровочки и выйти на соединение с дивизией в район Ольховец.

К 30 ноября 1941 года дивизия вышла из окружения и сосредоточилась в районе г. Пронск, поступив в подчинение 10-й армии.»

О положении соединений 50-й армии и в том числе 239-й стрелковой дивизии сообщил командующий 50-й армии генерал-лейтенант Болдин командующему Западным фронтом Жукову в донесении от 28 ноября 1941 года.

Доношу положение по Вашей шифровке:

1. 239 сд после боев 23 и 24 ноября в районе Сталиногорск-1 была окружена противником силою до четырех полков с танками.

2. По донесению командира 239 сд с 16.00 25 ноября дивизия начала отход на северо-восток, ведя бой в окружении. С 8.00 25 ноября связи с ней не имею. В 7.20 25 ноября дивизии послан боевой приказ о выходе в район [15] Серебряные пруды. Самолет, возивший приказ, не вернулся.... [прим.: приказ был перехвачен и внимательно изучен немецкой разведкой — см. например, журнал боевых действий 47-го танкового корпуса за 26 ноября 1941 года]

28 ноября 1941 года

Командующий 50 армии

Генерал-лейтенант Болдин

(ЦАМО, ф 405, оп. 9769, д. 2, л. 175)

Из политдонесений начальника политотдела 239 сд 25 ноября 1941: «..Не имея возможности дальше сдерживать превосходящие силы противника, не имея связи с другими частями, 239 сд вышла в район Ольховец с целью пробиться к своим войскам на северо-восток. К исходу дня оказалась в окружении, не имея горючего, продовольствия и противотанковых средств. Командование дивизии приняло решение вывести личный состав из окружения в район Пронска.

Наши потери с 15 по 30 ноября 1941 г: убито — 976 человек, ранено 2652 человек, пропало без вести — 272 человека. По неполным данным уничтожено: до 6000 солдат, офицеров противника, 41 танк, 43 орудия, 74 миномета, сбито 5 самолетов.» (ЦАМО, ф. 1520, д. 72, лл. 4-6.)

Из письма Г.О. Мартиросяна:

«... Теперь, спустя десятилетия, многое ранее неизвестное стало явным. О этом в какой-то мере поведали мемуары известных полководцев Великой Отечественной войны. Даже я, командир стрелковой дивизии, которая находилась в непосредственном подчинении Ставки Гпавного командования, которую перебрасывали из армии в армию, с фронта на фронт, только спустя годы по окончании войны узнал, какую роль сыграла наша дивизия в те тяжелые и страшные дни подмосковной битвы. Вот что писал об этом времени командующий Западным фронтом Г.К. Жуков в своем донесении в Ставку:

«Отвод войск левого фланга увеличил разрыв между 50-й армией Западного фронта и 3-й армией Северо-Западного фронта, отошедшей на юго-восток. Между двумя фронтами образовалась брешь шириной до 50-ти километров. В нее и прорвались гудериановские войска. Это создало большую угрозу не только фланговым группировкам фронтов, но и Рязани, где в то время сосредоточивалась новая 10-я армия резерва. Поэтому решением Ставки для прикрытия этой бреши между фронтами из ее резерва и была направлена 239-я стрелковая дивизия сибиряков, которой командовал полковник Г.О. Мартиросян. 16 ноября 1941 г. ее подразделения выгрузились на станции Узловая и с ходу вступили в бой...» (ЦАМО, ф. 405, оп. 9783, д. З, л. 4).

...Получив от представителя Ставки приказ об обеспечении стыка между Западным и Северо-западным фронтами, я подчинил себе вышедшие из окружения в моей полосе обороны около трех эскадронов 41-й кавалерийской дивизии третьей армии Северо-западного фронта, танковый батальон 108-й танковой дивизии отдельные подразделения 299-й стрелковой дивизии. Натиск гитлеровцев был сдержан, остановлен, а 19 ноября мы нанесли мощный удар по правому флангу 53-го армейского корпуса противника, тем самым ослабив [17] напор на Тулу... Активными действиями 239-я улучшила положение левофланговых частей генерала Болдина и выполнила поставленную задачу. Однако в дальнейшем противник обошел ее с флангов и, устремившись на Михайлов, окружил в районе Донской-Сталиногорск. Сибиряки, оказавшись в чрезвычайно тяжелом положении, сражались с исключительным героизмом. До 27 ноября части дивизии вели ожесточенные бои, но потом вышли из окружения...» (ЦАМО, ф. 353, оп. 5866, д. 8, л. 12).

...Мужество, твердость, проявленные воинами 239-й стрелковой дивизии, вынужден был и признать противник. Вот что писал в своих воспоминаниях командующий 2-й танковой армией Г.Гудериан: «О достоверности полученных мной сведений свидетельствовали многочисленные трупы немецких солдат. Я постарался ободрить личный состав и заставить забыть свою неудачу. Сибиряки ускользнули от нас без своего тяжелого оружия, оставив обоз, а у нас не нашлось сил задержать их. Это было самым печальным событием того дня (27 ноября)...»

Гитлеровский генерал, войска которого понесли от действий нашей дивизии большой урон в технике и живой силе, утешается тем, что сибиряки «ускользнули» без тяжелого оружия и своего обоза. У нас не было боеприпасов и продовольствия, в дивизии скопилось более тысячи раненых и мы не допускали мысли оставить их в лапах врага. В этих условиях штабом дивизии было принято решение закопать тяжелое оружие, но забрать всех раненых и пробиться в восточном направлении в район Пронск-Михайлов. И еще «забыл» генерал о печальном случае, когда под Спасском, выручая 817-й стрелковый полк, нами был полностью разгромлен 71-й полк 29-й моторизованной немецкой дивизии вместе со штабом.

Воины захватили в качестве трофеев полковую артиллерию, бронетранспортеры, танки, почти 80 грузовых автомашин, не считая другой техники и оружия. Вот на этих грузовиках с ранеными и бойцами, оставшимися в строю, с захваченными танками, бронетранспортерами мы в тот же день двинулись по тылам противника на соединение с нашими войсками. Немцы думали, что с нами покончено в районе Донского и Сталиногорска, поэтому неожиданным был для них удар с тыла в районе деревни Гетмановка. А позже, через 10 дней, переформировавшись и пополнившись резервами, 239-я сд с декабря в составе 10-й армии генерала Голикова с Михайловского плацдарма вновь пошла в наступление...»

Источник: Поликарпов Е. К. Боевой путь 239-й Краснознамённой стрелковой дивизии — дивизии Резерва Ставки Главного Командования / ред.: И. Д. Устинов. — М.: 2002. Из научного архива Узловского художественно-краеведческого музея. Текст рукописи предоставлен Ильей Сазоновым.