Сержант Григорий Егорович Петухов квартировал у многодетной работницы Кузнецовой, которая жила в одном из бараков но улице Обороны [в северном Сталиногорске-2]. Отсюда он руководил всеми действиями своего отряда.
Недавно в Новомосковске появился пожилой уже человек. Его некогда пышную шевелюру посеребрила седина, красивое смуглое лицо избороздили морщинки. Он искал Марию Павловну Малышеву, хирурга. И нашел!
— Да, Гриша, я Гриша Аванесов! Помните: осень сорок первого, Вы одна в госпитале при немцах. А у меня тогда сквозное ранение в грудную клетку было и правая рука... Если бы не Вы, да не добрые люди!
И всколыхнул этот азербайджанец Григорий Аванесов в памяти все о тех невероятно трудных днях.
Олю Прощалыгину — мединскую сестру терапевтического отделения знают многие. За чуткое и внимательное отношение к больным она получила сотню благодарностей, проникнутых любовью и уважением.
В ночь на 22 ноября [1941 года] Оля дежурила. Раненых отправили, оставалось несколько человек больных из местного населения. Вечером в отделение поступил обожженный командир...
В 1941 году семья Климановых жила в Сталиногорске-1 (современный центр Новомосковска) в большом доме с аркой из серого силикатного кирпича на главной улице (ныне ул. Комсомольская). Тогда эти дома находились в самом начале улицы.
У нас в деревне [Красное Гремячево] боев не было, потому что у нас деревня на холмах и техника здесь никак не пройдет.
Я считала, сколько немцев у нас в деревне. Конечно, по домам я не могла ходить, чтобы не вызвать никаких подозрений, но встречала соседей и спрашивала у них. Я насчитала 417 человек, хотя опросила не всех [соседей]. Вот все, что я могла там сделать.
Знаю, что Константин Бессмертных был сибиряком — родом из Красноярска. Я считаю, что он погиб как герой.
А Вася Анискин, про которого писали, что он комсомолец (был ли на самом деле он комсомольцем - я не знаю; не думаю, что он им был; мы учились с ним в разных школах) — он просто школьник, который не выдержал побоев...
В декабре 1941 года мы узнали, что освобожден Сталиногорск (точно не помню, но скорее всего, по радио услышали сводки с фронта). После чего из Рязанской области отправились домой пешком (движение по дороге было, но только военные, поэтому нас никто не подбросил на машине или повозке). И где-то в 20-х числах декабря пришли в Заводской район. Нас встретил папа.
По его рассказам, немцы во время оккупации вели здесь себя как хозяева. Заходили в бараки, в том числе однажды осматривали их барак. В его бараке не было ни света, ни воды, только на стене висела керосиновая лампа. Посмотрев по сторонам, немцы молча ушли, прихватив с собой эту лампу. Других вещей у него не взяли (т.к. взять было нечего). После этого визита, опасаясь за свою жизнь, отец переселился жить в сарай рядом с бараком, где и оставался до прихода советских войск.
Сотрудники Сталиногорского городского отдела НКВД в 1942 году руководствовались приказом НКВД СССР № 001683 от 12 декабря 1941 года «Об оперативно-чекистском обслуживании местностей, освобожденных от войск противника». Согласно нему надлежало «через агентов, осведомителей и партизан, а также честных советских граждан установить и арестовать предателей, изменников и провокаторов, как состоявших по службе немецких оккупационных властей, так и способствовавших им в проведении антисоветских мероприятий и преследований партийно-советского актива и честных советских граждан… Выявляемых лиц, причастных к антисоветской работе, немедленно арестовать и предавать суду».
