Мои друзья лежат
в могилах братских, 
Нам не забыть
родные имена...

Во имя вдов
и матерей солдатских,
Фронтовики,
наденьте ордена!

В. Сергеев.

Война унесла миллионы человеческих жизней и оставила глубокие, незаживающие душевные и физические раны оставшимся в живых. Ее называли Великой Отечественной, народной, освободительной, священной. Но ни одно из этих возвышенных слов не уменьшало того горя, которое несла с собой война. Мне было 9 лет, когда она началась. До мельчайших подробностей помню многие эпизоды того страшного времени.

Через деревню Ильинка, где жила моя семья, проходила дорога в Сталиногорск. По этой дороге шли советские и немецкие войска. По этой дороге уходили на фронт наши односельчане. По этой же дороге навсегда ушли многие родные и близкие для меня люди. Считаю своим долгом рассказать о судьбе брата моей мамы Василия Тимофеевича Рязанцева, о нашем дяде Васе.

...Как сейчас вижу на горизонте удаляющийся силуэт его фигуры с рюкзаком на спине. В полном безмолвии, с замиранием сердца мы с сестрой стоим, прижавшись к маме. На руках она держит нашу младшую сестренку и тихо плачет. Дядя Вася часто оглядывается и машет нам рукой. И вот он скрылся... В то время мы не сознавали, что навсегда простились с ним и что через 3 месяца его уже не станет.

Даже с отправлением на фронт ему не повезло. Провожали дядю Васю два дня. Первый день с утра до вечера простояли у городского вокзала. Из-за большого количества призванных на фронт людей и недостатка транспорта всех отправить не могли. Вагоны набивались до отказа. Новобранцы шутя называли себя «пушечным мясом».

Обратно в деревню Прудки, где он жил тогда, дядя идти не решился и последнюю ночь провел в родительском доме, в Ильинке. Здесь в основном прошла его недолгая жизнь. Перед началом войны сгорел дом Василия Тимофеевича. Он переехал на родину жены, где долго жить не пришлось. После пожара в доме нашей бабушки на небольшой площади полгода жили три семьи — 14 человек. Несмотря ни на что, дядя Вася оставался собранным, работоспособным, добрым и веселым. Он хорошо пел и играл на гармошке.

В день проводов на фронт лицо его было суровым — волновался за судьбу своей семьи, в случае если он не вернется. А как хотел жить!

Лучше бы еще раз десять сгореть, чем погибнуть! 

— говорил он. Да и было за что волноваться: оставалось четверо малолетних детей. На плечи его жены Евдокии Семеновны ложилась непосильная ноша.

Немецкие войска приближались к Москве... В ноябре 1941 года была оккупирована наша местность. Связь не работала. Не знали мы тогда, что вместе со всеми солдатами 1113-го стрелкового полка [330-й стрелковой дивизии] шел освобождать нас и наш дядя Вася.

В декабре 1941 г. немцы отступили. и жизнь постепенно стала входить в свою колею. Стали доходить письма с фронта. Первое сообщение о гибели дяди Васи было получено из писем земляков, служивших с ним в одном полку. Вскоре принесли и официальное извещение из горвоенкомата. Значительно позже пришло письмо жене, которое писалось дядей Васей перед боем. Ей никак не хотелось верить, что мужа нет в живых. И полученное письмо сбило ее с толку. Читали его много раз. Евдокия Семеновна горько плакала. И хотя горе ее было безутешным, моя мама и подруга старались успокоить ее. Подруга то и дело повторяла: «Горе горюй, а руками воюй!»

Сегодня в моем воображении эти женщины предстают некрасовскими героинями. В ту пору они были молодые, красивые, но одинокие. Сколько невзгод и тяжестей вынесли они на своих плечах! Как и их погибшие мужья, они оказались жертвами войны. Это и о них писал в письме перед боем мой дядя Вася. На всю жизнь запомнились мне его строки:

Идем громить врага, освобождать родной Сталиногорск и Тулу. Отомстим ему сукину сыну за наших матерей. жен и детей!..

А мстить было за что. Невзирая на бедность и не пощадив малолетних детей, немцы забрали у его семьи поросенка, тащили хлеб. Слушая текст письма, я представляла дядю Васю одетым в военную форму, в каске и с минометом. Все это можно было только представить, а в действительности мы не увидели его в военной форме даже на фотокарточке. 9 декабря 1941 г. дядя Вася погиб при освобождении Сталиногорска.

Однополчане писали, что произошло это в районе бывшей деревни Сергеевка. Его отец Тимофей Егорович вместе с его 12-летним сыном ходил в этот район на поиски... Поля и овраги были засыпаны снегом и скованы морозом, и поиски остались безуспешными, место захоронения осталось неизвестным.

До конца дней своих наши бабушка и дедушка скорбели о своем сыне. Выражалось это у каждого из них по-своему. Трогательно было видеть, как старенький дедушка, при исполнении по радио песни про красного партизана, похороненного в чистом поле, начинал плакать. А иногда сам пел песню про одинокую могилку. Он считал, что эти песни написаны про его сына Василия.

Песню любили в нашей деревне и в нашей семье. Она помогала и в радости, и в горе. До войны дядя Вася словно предчувствовал свою судьбу. Сам аккомпанируя на гармошке, пел: «Вот умру я, умру я, похоронят меня, и никто не узнает, где могилка моя».

Но вот вырос сын и через горвоенкомат начал поиск места захоронения отца. В личном деле записано, что погиб у деревни Ширино, похоронен в деревне Шилово. Такой деревни нет в Новомосковском районе. Видно, произошла описка. В то же время выяснилось, что фамилия его значится в списке погребенных в братской могиле № 10 в районе бывшей 31-й шахты, и до 1988 г. мы так и считали, что он покоится здесь. Но в той время Новомосковским горрайисполкомом было вынесено решение об увековечивании памяти погибших в Великой Отечественной войне. На обелисках братских могил были написаны фамилия, имя, отчество, дата рождения и звание. Эти сведения печаталась в газете «Новомосковская правда». И вдруг — неожиданность! В газете от 19 марта 1986 года читаю, что среди воинов, захороненных в братской могиле в селе Гремячее под № 47 стоит рядовой Рязанцев Василий Тихонович, 1904 года рождения.

Стали выяснять, кто это: однофамилец с таким же именем и датой рождения, но с другим отчеством или наш Рязанцев Василий Тимофеевич с ошибочным отчеством? Если учесть, что ни в каких других списках наш дядя не значится, а в 10-й могиле оказались захороненными совсем другие люди, то значит это все-таки он.

Но почему произошла такая перестановка? Оказывается, списки, утвержденные исполкомом и напечатанные в газете, были подготовлены внештатным корреспондентом газеты А. Мелиховым, который, к сожалению, не сверил их в горвоенкомате. Отсюда возникла такая неразбериха.

Память о жертвах войны должна быть священна. Жизнь продолжается - и нескончаема связь поколений. И хотя уже ушли из жизни жена и старший сын Василия Тимофеевича, есть у него младшие дети, внуки и даже правнуки. Помнят о нем его младшие сестры и племянники. Все они надеются, что память о нем будет увековечена в родном городе. Обидно! Очень обидно мне и близким нашего дяди. Исправить досадную ошибку можно и нужно.

А. Мельникова.

Источник: Мельникова А. Память священна // Новомосковская правда. — 1990. — 31 мая. — № 103 (15652). — С. 3.

Василий и Сергей Рязанцевы в «Бессмертном полку», 9 мая 2019, Новомосковск
Фото: Андрей Уваров

Василий Тимофеевич Рязанцев (1904 — 9.12.1941) призван Сталиногорским ГВК. Согласно донесению о безвозвратных потерях 330-й стрелковой дивизии № 6094 от 30 апреля 1942 года, стрелок 1113-го стрелкового полка 330-й стрелковой дивизии красноармеец В. Т. Рязанцев погиб 9 декабря 1941 года в бою у д. Шилово Смоленской области и там же похоронен. Также Смоленская область ошибочно указана и в соседних строках этого документа, например: д. Иван-Озеро Смоленской области. Известно, что в 9-12 декабря 1941 года дивизия вела бои на подступах к городу Сталиногорск Тульской области. 

Очередную ошибку находим в «Книге памяти. Тульская область. Том 12», где указано, что В. Т. Рязанцев погиб в д. Ширино, где 1113-й стрелковый полк не мог вести боевых действий, так как он находился в 20 км к северо-востоку от этой деревни. Оттуда он якобы был перезахоронен в братскую могилу № 10 п. Малиновский.

Наконец, в 1988 году к этим ляпам краевед А. В. Мелихов добавил еще один: рядовой Рязанцев Василий Тихонович (а не Тимофеевич) ошибочно внесен в карточку воинского захоронения № 15 в д. Новики...

Фрагмент отчетной карты Западного фронта с положением частей 50-й и 10-й армий на 9 декабря 1941 года. 
Источник: Память народа

В то же время, для установления обстоятельств гибели и места захоронения В. Т. Рязанцева достаточно выяснить боевой путь 1113-го стрелкового полка 330-й стрелковой дивизии в декабре 1941 года. Итак, согласно боевому пути 1113-го стрелкового полка 330-й стрелковой дивизии на рассвете 9 декабря 1941 года после ночного марша полк вступил в бой за деревню Мижоновка (ныне не существует в 6 км к востоку от Шишлово). Здесь при поддержке 1-го дивизиона 890-го артиллерийского полка исполняющий командира полка капитан Лисицын быстро развернул полк и успешно провел атаку. К исходу дня были освобождены населенные пункты Мижоновка, Малые Белынычи и Шишлово.

По воспоминаниям А. А. Жучкова, бойца взвода связи 2-го стрелкового батальона 1113-го стрелкового полка, «и вот час возмездия наступил... Нашему второму батальону пришлось продвигаться правее села Гремячее и в ожесточенной схватке освободить деревню Сергеевку. Здесь-то и погиб мой земляк Рязанцев Василий Тимофеевич...».

Таким образом, стрелок 1113-го стрелкового полка 330-й стрелковой дивизии красноармеец В. Т. Рязанцев погиб либо 8 декабря 1941 года в бою у д. Сергеевка (ныне поселок; в 6 км к востоку от Шишлово), либо 9 декабря 1941 года в д. Шишлово Тульской области. А его местом захоронения, предположительно, является близлежащая д. Осаново, либо д. Шишлово, где 1113-й стрелковый полк сосредоточился к вечеру 9 декабря 1941 года.