Григорий Плохотнюк
историк, г. Воронеж
Прав был великий советский писатель Михаил Булгаков, когда произнёс устами своего героя знаменитую фразу: «Рукописи не горят!»[1]. Именно так я и подумал, когда впервые узнал об этом документе[2]. Так же я размышлял, когда несколько лет назад в читальном зале Центрального архива Министерства обороны в Подольске с трепетом ждал, когда из хранилища принесут архивные дела со сводками и приказами 172-й тульской дивизии[3], которая сгинула в немецком окружении под Могилёвом в июле 1941 года.
![](/_pu/7/72411941.jpg)
Кадр из фильма «Живые и мёртвые» (Мосфильм, 1964).
Политрук Синцов и лейтенант Хорышев.
В детстве и юности, мы — советские мальчишки 70-х годов, очень любили фильмы про войну: про Великую Отечественную, про гражданскую, про подвиги героев. Тогда таких фильмов было много, и ребята смотрели их, отложив дела и позабыв обо всём, а рядом были живые их деды и отцы, славные победители фашизма, уже седые ветераны. Но даже тогда, среди множества кинокартин послевоенного времени я выделял фильм «Живые и мёртвые»[4]. Это чёрно-белое кино о первых месяцах войны врезалось мне в память своей суровой и печальной правдой. Прошли годы, изменился мир, страна, ушли из жизни состарившиеся ветераны, с годами менялось моё мировоззрение, становился старше, но любовь к фильму по роману К. Симонова[5] не проходила, а только укреплялась. Ведь настоящую правду чувствуешь даже кожей. Затем были «нулевые» и замечательная книга «Сто суток войны»[6], всё того же Константина Симонова, всё о том же, только без художественного вымысла. Та же суровая и печальная правда о событиях из фильма. Вот именно эта книга подтолкнула меня к тому, что я неожиданно для себя стал не по профилю образования достаточно профессионально заниматься историей Великой Отечественной войны, а точнее одним из её эпизодов — обороной города Могилёва в 1941 году.
Сначала это были книги, затем архивные материалы из ОБД «Мемориал», потом документальные источники из музеев, и наконец ЦАМО, РГВА, копии из НАРА[7]. И чем глубже я окунался в своё исследование, то больше и больше понимал, что стойкое ощущение того, что все документы той поры пропали и бесследно исчезли, было не совсем правильным пониманием проблемы. Воистину верное изречение: «Рукописи не горят!», а точнее, все документы пропасть не могут! Есть множество архивных источников, которые в большей или меньшей степени проливают свет на события той поры. Их только нужно правильно выявлять, иначе говоря, искать там, где они могут ожидать своего пытливого исследователя.
![](/_pu/7/s45529533.jpg)
1) Борисенко Н. С. Днепровский рубеж: трагическое лето 1941-го (обложка);
2) Буянов В. И. Истребители танков (обложка).
Так мощный толчок для моей работы на первом этапе дала книга «Днепровский рубеж: трагическое лето 1941-го» белорусского историка Николая Борисенко[8]. А для него, возможно в своё время, одной из отправных точек явились исследования ветерана 172 сд Валентина Буянова[9]. Который свою поисковую работу проводил ещё во времена Советского Союза в ЦАМО СССР и ЦГАСА. Именно Валентин Иванович был первооткрывателем архивных документов 172-й стрелковой дивизии. Он не только их открыл, но и часть опубликовал. В очень сложное время — 90-е годы. Когда разваливалась страна, обесценивались деньги и исторические ценности, рушились незыблемые идеалы. Обладая очень скромными и ограниченными возможностями, Буянов как мог, популяризировал свой труд, сотрудничая с общественностью и музеями г. Могилёва. Имя этого исследователя известно сейчас единицам посвящённых, хотя досужих разговоров в интернет-форумах и на интернет-пространстве о могилёвской обороне в 1941 году — масса. Часто в них бывает маловато правды, и фактов, документально подтверждённых.
По моему мнению, главная заслуга Буянова состоит в том, что он первым нашёл один из самых главных, краеугольных документов по обороне Могилёва, и ввёл его в исторический оборот. Данные из этого архивного документа знают многие, хоть мало-мальски слышавшие о боях под Могилёвом благодаря перу Симонова. И это был сокращённый вариант оперативной сводки № 9 от 12 июля 1941 года 388-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии, где как раз и записано о «39 танках»:
«За истекший день боя 12.07.1941 г. по неполным данным 388-го стрелкового полка с приданными поддерживающими подразделениями подбито и сожжено около 39 танков противника»[10].
Эта фраза несколько отличается от трактовки Константина Симонова в газете «Известия» от 20 июля 1941 г. В этот день вышла его большая статья «Горячий день»[11], в которой он подробно описал обстоятельства боя, прошедшего 12 июля 1941 г. на буйническом поле под г. Могилёвом. В ней были такие слова:
«…Итог дня: 39 разбитых вражеских танков...».
![](/_pu/7/s47543000.jpg)
1) Оперсводка 388-го полка от 12 июля 1941 г (из книги Буянова В. И., стр. 25);
2) Статья Константина Симонова в «Известиях» от 20 июля 1941 г.
Казалось бы всё очень близко и схоже, но… Подбитый и сожжённый танк это два разных варианта. Сожжённый танк это на 100 % выведенная из строя боевая единица, как правило, не подлежащая восстановлению, выгоревшая изнутри и полностью утраченная для использования в боевых действиях. А в категорию «подбитых» можно отнести танк со сбитой гусеницей, разбитым катком, повреждённым орудием, заклинившей башней и т. д. Иначе, те машины, которые при проведении ремонта можно восстановить, иногда даже на поле боя. А слово «разбитый» можно трактовать схоже со словом «сожженный», иначе полностью утраченный. Не стоит сбрасывать со счёта и слово «около», что по определению словаря Даля есть «приблизительно числом, мерою, количеством»[12]. Для чего этот длительный анализ, казалось бы, простого вопроса скажете вы?
![](/_pu/7/80719325.jpg)
Разбитый без башни немецкий танк Т-II из состава 2-го танкового батальона 6-го танкового полка.
Уничтожен 12.07.1941 г. на участке обороны 388-го полка. Фото: Павел Трошкин.
Во-первых, чтобы показать и обратить внимание на то, в чём бывает отличие между архивным документом и текстом, созданным на основе документальных данных. Кстати, 25 июля 1941 г. в «Известиях» появилась статья другого военного корреспондента, который вместе с Симоновым находился в Могилёве и был на передовой. Пётр Белявский написал статью «Проверка боем» о боевых действиях 172 дивизии. О бое 12 июля он написал: «Подбиты 39 танков…». И эти слова гораздо ближе к словам из оперсводки № 9, чем у Константина Симонова.
Во-вторых, именно архивный текст помогает понять, почему альтернативное мнение на итоги этого боя звучит немного не так[13], как подавалось в газете «Известия».
Но каким образом сохранились документы, которые открыли для читателей и исследователей Валентин Буянов и Николай Борисенко? Ведь подразделения 61-го стрелкового корпуса, оказавшись в полном окружение, при прорыве кольца уничтожали и прятали от противника свою боевую документацию[14]. И в главном хранилище военных документов Советской и Красной армии — Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации в г. Подольске из-за отсутствия сохранившихся документов нет фондов 61-го стрелкового корпуса (1-го формирования) и 172-й стрелковой дивизии (1-го формирования), а в фонде 110-й стрелковой дивизии (1-го формирования) есть только одно дело — исторический формуляр дивизии, в общих чертах описывающий её формирование и боевой путь. Отсутствуют также фонды большинства отдельных частей 110 сд и 172 сд (а их было 24[15]). Но сохранились: 1 дело — 601-го гаубичного артиллерийского полка, 2 дела — 747-го стрелкового полка и 11 дел — 388 сп[16]. Может быть, эти документы были вынесены военнослужащими этих частей, а другим не удалось? К сожалению — нет!
![](/_pu/7/s09554600.jpg)
Центральный архив Министерства обороны России в Подольске (ЦАМО).
Фото: Галина Добрынина, РИАМО в Подольске, 2016.
Дела, в которых сохранились оперсводки, разведсводки, боевые донесения и распоряжения штаба 172-й дивизии, а так же аналогичные документы 388-го стрелкового полка, 601-го гаубичного артполка 110-й дивизии, артиллерийской группы поддержки пехоты 747-го стрелкового полка, не пропали благодаря расторопности и интереса к этим материалам противника. Немцы добыли (захватили) эти документы в бою, а затем обработали и сохранили. Они предположительно были захвачены во время штурма города Могилёва 20-23 июля 1941 г. частями 7-го немецкого армейского корпуса (АК)[17].
Скорее всего, имели два отдельных захвата большой массы советских документов. В первом случае, это папки из штаба 3-го стрелкового батальона 388-го полка. Примерное время захвата 20-21 июля, на юго-западной окраине Могилёва (западный берег Днепра). Вторая часть документов, папки начарта боевого участка № 3 172-й дивизии (он же командир артиллерийской группы поддержки пехоты 747 сп)[18], предположительно попали к немцам 21-23 июля, на юго-восточной окраине Могилёва (восточный берег Днепра).
![](/_pu/7/s56029170.jpg)
Немецкий федеральный архив в Кобленце (Bundesarchiv).
Фото: Holger Weinandt, 2007.
Вот такие, казалось бы, нежелательные для наших подразделений события июля 1941 года, позволили закрыть вакуум неизвестности многих исторических событий могилёвской обороны архивными источниками, кардинально расширив документальную базу в 2000-х годах нашего столетия. И теперь историю тех минувших более 75-и лет назад событий необходимо изучать, в первую очередь, документами 172-й дивизии, а не только воспоминаниями очевидцев, написанные по памяти через 20-30 и более лет, которые зачастую грешат искажениями, погрешностями, нестыковками, да и просто ошибками, иногда создавая противоречия в историческом осмыслении произошедшего.
Продолжая тему воспоминаний, всё же хотелось бы выделить и сказать несколько слов в защиту некоторых исторических произведений, которые освещают события обороны г. Могилёва и стоят как-то особняком в списке воспоминаний и мемуаров. Некоторые из них сейчас подвергаются необоснованным нападкам.
Во-первых, это книга Маршала Советского Союза Андрея Ивановича Ерёменко «В начале войны»[19], который является родоначальником исторического анализа событий на днепровском рубеже для широкой аудитории читателей. В его книге вместе с воспоминаниями, цитируется множество документов из фондов Западного и Брянского фронтов. Хотя автор не даёт прямых ссылок на источники. Надо полагать, что эти документы в 1960-е годы были под грифом «секретно» и «совершенно секретно»[20], и имели ограниченный доступ историков и исследователей. И только возможности военачальника высшего ранга помогли ему и его помощникам получить доступ к этим документам и ввести исторические источники в оборот.
![](/_pu/7/s64001458.jpg)
Национальное управление архивов и документации, США (NARA).
Фото: Gryffindor, 2007.
Во-вторых, это книги писателя и поэта Константина Симонова, который несколько лет в 60-х годах провёл в архиве Подольска, изучая военные материалы, к которым он допускался благодаря своему высокому положению в советском обществе. Выдержками из разных фондов ЦАМО насыщены его книги «Разные дни войны»[21] и «Сто суток войны», хотя и в данном случае, так как не были документы рассекречены, публикации проходили без архивных ссылок.
Немецкая опись к захваченному делу «начарта 172 сд» со штампом военного архива в г. Данциг (ЦАМО РФ, ф. 747 сп, оп. 8829с, д. 1, л. 32).
Но мне хотелось бы продолжить свой рассказ о документах 172-й дивизии. После их захвата в бою, они прошли долгий этап перемещения по штабам немецкой армии. Из разведотдела (Ic) 7 АК документы переслали в разведотдел 2-й полевой армии[22]. Там их пристально изучали. Так из 39 советских документов из трех папок 388-го полка[23], четырнадцать имеют точный дословный немецкий перевод (36 %), а на тринадцати есть пометки на немецком языке (33 %), в которых отражены основные замечания по смыслу и сути документа. Позже папки 172-й дивизии из 2 А были направлены в службу по сбору и обработке материалов в г. Варшаву. А из этого учреждения германской разведки в штаб верховного командования сухопутных сил (ОКХ) в отдел иностранных армий Востока[24]. Отдел иностранных армий Востока в основном занимался сбором и анализом информацию о Красной армии, а также решал задачи по изучению положения дел в РККА. Как отдельный орган в составе германской разведки, отдел иностранных армий Востока был выделен с осени 1938 г. После пристального изучения документы 172 сд весной 1942 года были направлены на хранение в военный архив г. Данцига[25] (современный Гданьск), где весной 1945 г. были отбиты Красной армией. А после войны переправлены в Центральный архив Министерства обороны СССР, где долго находились под грифом «секретно», так как их приравняли к остальным трофейным немецким документам.
Но не все советские документы, которые попали в руки к немцами, прошли через отдел иностранных армий Востока, а затем оказались в Данциге. Часть документов по разным причинам осела в штабах немецких дивизий, корпусов, армий. По большей части в разведотделах. Основной массив документов немецкой армии захватили наши союзники: англичане и американцы. И все захваченные немецкие военные материалы были отправлены в Национальный архив США, где долго там оставались на хранении, пока в 60-х годах после договорённости Соединённых штатов Америки с ФРГ не возвратились немцам. Перед передачей архивных материалов американцы не просто изучили все документы, а добросовестно откопировали всё на фотоплёнку. Эти микрофильмы сейчас хранятся в НАРА. А оригиналы документов в Федеральном военном архиве Германии в г. Фрайбург.
Журнал «Беларускі гістарычны часопіс» № 7, 2010 г., стр. 23.
Так вот следующий этап исследования и выявления советских документов по обороне Могилёва 1941 г. продолжился уже в иностранных архивах. И первооткрывателем этих источников был белорусский историк Новиков Сергей Евгеньевич[26]. Работая в 2000-х годах в Военном архиве Германии с документами вермахта, им первым было выявлено, переведено и опубликовано большое количество немецких документов, описывающих боевые действия на территории Белоруссии летом 1941 года. Среди этих архивных материалов ведущее место в его исследованиях заняли события могилёвской обороны. Именно его статьи, напечатанные в белорусском историческом журнале «Беларускі гістарычны часопіс»[27] с публикацией переведённых немецких источников, произвели на меня глубочайшее впечатление. Так как помогали взглянуть на одни и те же события не только глазами советских солдат, но и глазами немца. Во многих случаях они не только подтверждали многие известные советские источники, но и взаимно дополняли их, коррелируя с ними. В некоторых случаях документы вермахта оставались единственным источником информации (о проблеме советских источников написано выше). Победу в июле 1941 года одерживали немцы, и у них с сохранностью документов всё оказалось хорошо. Но особый интерес представляет монография Сергея Новикова «Беларусь улетку 1941 года: новыя падыходы ў даследаванні баявых дзеянняў»[28], так как именно в ней был опубликован «Боевой приказ № 1» генерал-майора Романова М. Т. по 172-й стрелковой дивизии[29].
Когда впервые я листал подарок автора (упомянутую книгу), тогда-то мне и пришла на ум знаменитая булгаковская фраза. В душе я торжествовал. Ведь подтвердились ранее высказанные мной предположения и надежды, что даже после исследования фондов Центрального архива в Подольске, ещё возможно будут находки новых документов и материалов по обороне Могилёва. А тут, как говорится, такой богатый улов!
Почему этому приказу придаётся такое значение? И от чего же он является на данный момент одним из ключевых документов по обороне Могилёва?
![](/_pu/7/s03381770.jpg)
1) «Приказ № 1». NARA, T. 314, R. 348, F. 000390 (фрагмент);
2) Новиков С. Е. Беларусь улетку 1941 года (обложка). Для оформления обложки книги была выбрана копия «Приказа № 1».
А ровно потому, что этот документ даёт обширную информацию и раскрывает многое по группировке и построению советских войск на подступах к городу Могилёву.
«Приказ № 1» составлен согласно правилам оформления служебной документации и разделён на 11 пунктов:
В 1 пункте даётся оценка группировки и действий противника перед фронтом дивизии.
Во 2 пункте разъясняются задачи смежных подразделений (110 сд и 187 сд (45 ск)) с установкой разграничительных линий с ними.
В 3 пункте 172 сд поставлена задача на оборону могилёвского плацдарма с указанием переднего края её обороны, а так же боевого охранения. Установлено время готовности к выполнению задач.
В 4-7 пунктах приказа ставятся боевые задачи подразделениям дивизии, а так же подчинённым частям с указанием участков обороны и стыков с соседями. В 8 пункте указаны задачи для выделенных артиллерийских групп поддержки пехотных подразделений (стрелковых полков дивизии) со временем боевой готовности.
9 пункт — задачи для инженерных подразделений.
10 пункт — для тыловых.
В 11 пункте указаны места размещения КП (командного пункта) и НП (наблюдательного пункта) 172 сд, а также место нахождения запасного КП.
![](/_pu/7/s24569955.jpg)
Схема расположения НП, КП (до 16.07.41 г.) и запасного КП 172 сд. Рядом с НП дивизии находился НП начарта боевого участка № 2 полковника Мазалова. С чердака и трубы кирпичного завода корректировался огонь по противнику.
Из «Приказа № 1» становится ясно, какая группировка защищала «могилёвское предмостное укрепление». А это были на северо-востоке плацдарма на правом (западном) берегу Днепра 394-й стрелковый полк 110 сд, который подчинили командованию 172-й дивизии. Он оборонял подходы по Минскому и Шкловскому шоссе. Для артиллерийской поддержки ему придавались 2 артдивизиона. Если по штату артполков, то это 8 орудий 76 мм и 16 гаубиц 122 мм. Противотанковую оборону составляли: полковая батарея 394 сп (6 шт. — 76 мм пушек), батарея ПТО 394 сп и огневые взводы ПТО стр. батальонов (12 — 45 мм пушек), 209 ардивизион ПТО 121 сд (по воспоминаниям очевидца[30] — 29 шт. 45 мм пушек), батарея ПТО 388 сп (6 орудий 45 мм). В приказе ещё указана 1 батарея 165 сд. Скорее всего, это опечатка, и надо читать 161 сд. 161-я дивизия до войны располагалась в Могилёвской области и Могилёве, и в защите города на участке обороны 172-й дивизии принимал участие 3-й артдивизион 632 гап, который имел на вооружении 152 мм гаубицы[31].
На западном и юго-западном направлении подходы к городу Могилёву со стороны Бобруйского шоссе, Старо-Быховской дороги и дороги на Ямницу на правом (западном) берегу Днепра защищал 388-й стрелковый полк. Его поддерживали 3 артдивизиона. Это 8 орудий 76 мм и 16 гаубиц 122 мм первых дивизионов 340 лап и 493 гап, а также дивизион 152-мм гаубиц 632 гап (без 1 батареи для 394 сп). Противотанковая оборона: полковая батарея (6 шт. — 76 мм пушек) и огневые взводы ПТО стр. батальонов (6 — 45 мм пушек), 200-й ардивизион ПТО 110 сд и 174-й ардивизион ПТО. В каждом дивизионе по 18 пушек 45 мм[32], за исключением нескольких огневых взводов ПТО, которые на 7.07.1941 г. уже участвовали в боях в дивизионных передовых отрядах (ПО). Эти два оборонительных рубежа в документах проходили под наименованиями: «Боевой участок № 1» (394 сп) и «боевой участок № 2» (388 сп)[33]. Линия обороны в виде дуги начиналась на севере от Могилёва у д. Полыковичи, отталкиваясь от Днепра, обрамляла город и упиралась в Днепр на юге у села Буйничи.
На левом (восточном) берегу с юга и юго-востока город защищали 747 сп с дивизионом 601-го гаубичного артполка (12 шт. 122 мм гаубиц). ПТО: полковая батарея 747 сп (6 шт. — 76 мм пушек), батарея ПТО 747 сп и огневые взводы ПТО стр. батальонов (12 — 45 мм пушек). Это был «боевой участок № 3». Рядом во второй линии обороны располагался 514 сп (без 2-го стрелкового батальона, который в ночь с 3 на 4 июля был выдвинут в ПО к р. Друть (затем Лахвы)). Поддержку осуществлял 3-й дивизион 493 гап (4 гаубицы 122 мм и 7 гаубиц 152 мм числилось на 17.07.1941 г.)[34]. После того как утром 9 июля 514 сп был выведен в район обороны 110-й дивизии и подчинён ей[35], 11 июля в состав артиллерийской группы участка № 3 влился упомянутый 3-й дивизион 493 гап. Помимо упомянутого в «приказе № 1» 2-го дивизиона 601 гап, в группе поддержки пехоты 747 сп участвовал и 3-й д-н 601-го артполка. Он прибыл из г. Тулы с некомплектом орудий. На его вооружении было только 2 гаубицы 152 мм. Иначе говоря, один огневой взвод 7-й батареи. С таким некомплектом дивизион провоевал до последних дней могилёвской обороны[36].
![](/_pu/7/s94893484.jpg)
Фрагмент карты от 21.07.1941 г.(ЦАМО РФ, ЦАМО РФ, ф. 208, о. 2511, д. 634 с сайта «Память народа»). Положение войск нанесено согласно оперсводки № 17 от 18.07.41 г. 61 ск. Хорошо различимы начертания обороны 388 сп, 394 сп и 747 сп, которые почти не изменились с 7.07.41 г.
Вот такая достаточно обеспеченная артиллерией группировка советских войск противостояла немецким моторизованным частям 2-й танковой группы генерала Гейнца Гудериана. И именно на артиллеристов легла высочайшая нагрузка в отражение вражеского удара. Недаром в 1968 году бывший командир 61-го корпуса генерал Бакунин писал:
«Вся оборона войск корпуса держалась на артиллерии. Вот один пример. Перед фронтом обороны Кутепова, фотография много подбитых танков. Кто это сделал — минные поля и дивизион ПТО»[37].
Кроме того хотелось бы добавить, что вышеупомянутый боевой приказ оказался одним из самых первых (ранних) среди выявленных документов штаба 172-й дивизии. Сейчас речь идёт исключительно только о сохранившихся документах дивизионного управления. Приказ «№ 001» (так в немецком тексте) был составлен вечером 7 июля 1941 года. Следующие по выходным датам и времени идут документы «штадив/а/ 172» за 10 июля 1941 г.[38].
Командир 601 гап полковник Г. А. Якушев
И ещё немного об этом документе. Оригинального текста боевого приказа № 001 пока не выявлено. В документах оперативного отдела (Iа) 7 АК хранится только немецкий перевод «приказа № 1». Анализ этого документа, сравнение его с другими документами штаба 172-й дивизии, а также 388-го полка и 601-го артполка, и истории с обнаружением всех перечисленных документов из ЦАМО, даёт право идентифицировать документ, найденный Сергеем Новиковым в немецком военном архиве, как подлинную копию на немецком языке, переведённую с оригинального русского текста. Смею предположить с большей степенью уверенностью, что оригинальный приказ был захвачен вместе с другими документами командира артиллерийской группы поддержки пехоты 747 сп. Именно там были выявлено подавляющее большинство из сохранившейся документации штаба 172-й дивизии. То, что его отделили от общей связки документов, ещё на уровне разведотдела 7 АК говорит о важности этого документа, а точнее то, что на тот момент он немецкими штабистами показался наиболее ценным. Скорее всего, после выделения из общей массы боевой приказ № 001 был переведён, копия осталась для использовании в штабах по месту захвата, для местного применения, а оригинал с переводом были направлены отдельно в вышестоящие инстанции, скорее всего в ОКХ, где возможно и сохранились до наших дней, пережив огонь войны, и сейчас лежат в тёмных помещениях архива Фрайбурга или на целлулоидных плёнках микрофильмов архива в Вашингтоне. Возможно они когда то смогут дождаться своего исследователя, который сможет их найти и показать миру.
Но что же подтолкнуло меня к написанию этой статьи, где материал по степени моей подачи вторичен? Ведь он опубликован несколько лет назад другим историком.
Во-первых. Это новая находка обнаруженная мной недавно. Проводя исследования с микрофильмами из НАРА, мной был найден тот же документ, что опубликовал Сергей Евгеньевич Новиков. Только, как я писал выше, в Национальном архиве США хранится плёнка с фотокадрами, на которой запечатлён немецкий перевод боевого приказа № 001 штаба 172-й дивизии[39], который после съёмки американцами отправился в Германию в 60-е годы. Так, что эта находка, дала мне моральное право вернуться к этой теме.
Во-вторых. И это главный мой посыл. Несмотря на то, что «Беларусь улетку 1941 года…» вышла несколько лет назад, опубликованные в ней уникальные архивные материалы, и в том числе «приказ № 1», до сих пор не нашли выход к массовому исследователю и читателю. Особенно это касается российского исторического сообщества. Наверно, малые тиражи книг (110 экз. и 100 экз.) не позволили им занять место на полках книжных магазинов. Но и это не главное. Сказалось нынешнее время. Разрыв общего информационного пространства, где каждый сгруппировался по своим квартирам после обретения границ новых независимых государств, и порой не замечает, что делает его сосед рядом в доме. А Новиков — белорусский историк и часто свои статьи и переводы документов даёт на своём родном языке. Так произошло и с боевым приказом № 001 штаба 172 сд, который существовал только в немецком и белорусском переводе. И до сих пор не получил того внимания, которое он заслуживает особенно для людей, читающих и мыслящих на русском языке и интересующихся событиям Великой Отечественной войны, её первым периодом, боями в Белоруссии лета 1941 года.
Вот поэтому прежде чем приступить к статье, я перевёл этот документ на русский язык, закрыв брешь «неведения и незнания», именно для того, что бы в новых книгах и статьях, которые возможно появятся в будущем в России (и не только) нашлось бы место ссылке на этот документ. Перевод на русский язык не явился механическим переводом текста. Переводился как немецкий, так и белорусский источник. Помимо этого перевода проходила всеобъемлющая сверка с другими документами 172 сд. И не только по части информации в нём, но также по оформлению документа, военных терминов и сокращений, которыми насыщены настоящие боевые документы. Поэтому текст не только переведён, но и максимально адаптирован к оригинальному русскому тексту. Большую помощь в этом оказал боевой приказ № 1 от 8 июля 1941 г. 388-го полка[40]. Этот сохранившийся документ вытекал из приказа № 001 от 7 июля штаба 172-й дивизии, и в приказе 388-го полка есть точные и одинаковые фразы и предложения, перекочевавшие из дивизионного документа. Так всегда вёлся военный документооборот, когда нижестоящие инстанции использовали документы вышестоящих штабов. Вот у 388 сп дословно (с орфографией и пунктуацией) начинался 1-й пункт:
«Пр-к мелкими группами танковых подразделений 35 и 36 танковых полков[41] с утра 6.7. ведёт разведку переправ через р. Лохва на фронте Дашнаковка, Досова Селиба, Пуща. Р-не Коритница[42] пр-ком введено в бой до б-на пехоты при поддержке 60 шт. средних танков».
В немецком тексте были выявлены некоторые неточности и погрешности, которые в русском варианте были исправлены[43]. И вот теперь полный текст приказа 172-й дивизии на русском языке[44].
БОЕВОЙ ПРИКАЗ № 001, ШТАДИВ 172, лес в 1 км
вост. Затишье, 20.30 7.7.41. Карта 50000, 500000, 1000000
1. В направлении на Бобруйск-Могилёв, Бобруйск-Рогачёв наступают части 3 и 4 тд фашистов[45]. В р-не Корытница противником введено в бой до бат-на пехоты при поддержке 60 шт. средних танков и самолётов. Перед фронтом дивизии выявлена деятельность небольших групп танков.
2. Справа обороняется 110 сд. Разделительная линия: Чаусы, Сухари, Макаринцы, Княжичи (иск.), Бол. Ножков.
Слева 187 сд обороняет восточный берег р. Днепр. Разделительная линия: Петуховка, Копани, Дашковка, Кадинка, Олень.
3. 172 сд с 394 сп, 601 гап (без одного д-на), дивизионом ПТО 110 сд обороняют предмостное укрепление г. Могилёв. Передний край обороны: Пашково, Тишовка, Буйничи, Дашковка.
Дивизия уничтожает пр-ка при атаке на Могилёв в своей полосе обороны.
Боевое охранение: Полыковичи, Застенок, Ново-Пашково, Савастьяновичи, Добросневичи, ю-з. Клин, выс. 182, 9(46), ж/д переезд зап. пионер-лагеря, зап. окр. Новосёлки.
Боевая готовность — к 24.00 7.7.
4. 394 сп с 2/340 ап, 2/493 гап, 209 птд, 1 батр. 161 сд(47), батр. ПТО 388 сп обороняет участок: свх.(овощн.), иск. Затишье.
Уничтожает врага при наступлении на Могилев с севера с направления Шклов, с ю-з. и зап. от Княжиц.
Обеспечивает стык с 388 сп. Позиции на восточном берегу Днепра необходимо подготовить в р-н Мосток, выс. 149,9.
Граница слева: Темривичи, Курени, Николаевка, юж. окраина Могилёва, Карабановка, Куты, р. Друть.
5. 388 сп с 1/340 ап, 1/493 гап, 3/632 гап, 200 птд, 174 птд обороняет предмостное укрепление на участке Затишье, Буйничи, имея задачу уничтожить пр-ка на подступах к г. Могилёв. Обеспечивает стык с 747 сп у Днепра возле Буйничи.
Граница справа: Благовичи, Боровка, Днепр, Буйничи, Заточи(48), р. Друть.
6. 747 сп с 601 гап (без одного д-на) обороняет участок: Броды, Полетники, Мал. Боровка , выс. 166,3 с передним край обороны по линии: Броды, Бараки, сев. окраина Гребенево, выс. 169,8, Полетники, Мал. Боровка с фронтом на юг. Уничтожает пр-ка, наступающего на Могилев с юга и юго-востока, и при переправе через Днепра перед Могилевом. На вос. берегу Днепра готовит позиции фронтом на север и северо-запад.
Отвечает за стык с 514 сп.
Граница слева: ж/д разъезд Отражы, ст. Реста, Шежерь, Буйничи.
7. 514 сп с 3/493 гап обороняет вос. берег Днепра на участке: Броды (иск.), Боровка. Уничтожает противника при приближении к переправам через Днепр. Стык с 292 сп в районе парома около кон. завода.
8. Артиллерия.
а/ На участке 394 сп — 2/340 ап, 2/493 гап. Командир группы — командир 2/340 ап(49).
Задачи: подготовка противотанковой обороны, воспрепятствовать приближению пр-ка с направления Шклов и Минск, уничтожение танков на шоссе с направления Орша, Застенок, Ново-Пашково и Минск. воспрепятствовать приближению пехоты из р-на Гаи, роща с-зап. Гаи, роща вос. Ново-Пашково, Ново-Пашково, роща зап. Пашково. Подготовка заградительного огня по переправе р. Лахва у выс. 164,5.
б/ На участке 388 сп — 1/340 ап, 1/493 гап, 3/ 632 гап. Командир группы — командир 340 ап(50).
Задачи: подготовка противотанковой обороны, воспрепятствовать приближению пр-ка с направления Бобруйск, и уничтожение танков на дороге в направлении Добросневичи, Голынец, Бруски, Тишовка , Минск и Солтановка. Воспрепятствовать приближению пехоты из р-на Голынец, роща ю-зап. Барсуки, выс. 182,9, роща южн. Буйничи. Подготовка заградительного огня по переправе у Добросневичи и на бобруйском шоссе.
в/ На участке 514 сп — 3/493 гап. Командир группы — командир 3/493 гап. Задачи даёт командир 514 сп.
г/ На участке 747 сп — 601 гап (без одного д-на).
Задачи: подготовка противотанковой обороны, воспрепятствовать вражескому приближению с юга и юго-запада. Уничтожение наступающих танков с юга и юго-запада. Воспрепятствовать приближению пехоты с направления с/х Вейна, роща южнее и ю.-зап. ремонт. участка и закрепиться на высоте 167,8.
Боевая готовность всех артполков — к 24.00 7.7.
9. Для инженерных подразделений: усиление заграждений в предполье на направлении Шклов, Минск, Техтинское[51], Бобруйск, Быхов, Рогачев. План заграждений на главном боевом участке довести до всех подразделений.
10. До создания пунктов обеспечения, обеспечение боеприпасами, топливом и продовольствием проводится соответственно предыдущих распоряжений.
11. Место нахождения КП дивизии с 20.00 6.7.41 — лес в 1 км вост. Затишье, передовой НП — кирп. завод высота 175,6 к 20 ч. 6 июля. Запасной КП — выс. 179,2.
Донесения — каждые 5-6 часов, при атаке противника — каждые 2-3 часа.
КОМДИВ 172
ГЕНЕРАЛ-МАЙОР /РОМАНОВ/
ЗАМ. НАШТАДИВ
МАЙОР /КАТЮШИН/
Верно за НО-1 МАЙОР роспись /ВЕСЕЛОВ/
|
![](/_pu/7/s01196291.jpg)
Названия населённых пунктов и рек записаны и сверены с картами генерального штаба РККА 30-40-х годов. Сокращения и военные термины:
- штадив – штаб дивизии;
- сд – стрелковая дивизия; тд – танковая дивизия;
- ПТО – противотанковая оборона;
- выс. – высота; окр. – окраина:
- д-н – дивизион; 2/340 ап – 2-й дивизион 340 артиллерийского полка; 2/493 гап - 2-й дивизион 493 гаубичный артиллерийского полка;
- птд – противотанковый дивизион;
- сп - стрелковый полк;
- кп – командный пункт; нп – наблюдательный пункт;
- ю-з. – юго-запада; вос. - восточнее.
Плохотнюк Г. В.
Статья подготовлена автором для журнала «Военно-исторический архив», но в журнале не публиковалась, так как журнал перестал выходить в 2017 году. Публикуется впервые на сайте «Сталиногорск 1941» с уточнениями и дополнениями за 2019 год.
→ ссылки и примечания |