Григорий Плохотнюк
историк, г. Воронеж

Прав был великий советский писатель Михаил Булгаков, когда произнёс устами своего героя знаменитую фразу: «Рукописи не горят!»^[1]. Именно так я и подумал, когда впервые узнал об этом документе^[2]. Так же я размышлял, когда несколько лет назад в читальном зале Центрального архива Министерства обороны в Подольске с трепетом ждал, когда из хранилища принесут архивные дела со сводками и приказами 172-й тульской дивизии^[3], которая сгинула в немецком окружении под Могилёвом в июле 1941 года.

Кадр из фильма «Живые и мёртвые» (Мосфильм, 1964).
Политрук Синцов и лейтенант Хорышев.

В детстве и юности, мы — советские мальчишки 70-х годов, очень любили фильмы про войну: про Великую Отечественную, про гражданскую, про подвиги героев. Тогда таких фильмов было много, и ребята смотрели их, отложив дела и позабыв обо всём, а рядом были живые их деды и отцы, славные победители фашизма, уже седые ветераны. Но даже тогда, среди множества кинокартин послевоенного времени я выделял фильм «Живые и мёртвые»^[4]. Это чёрно-белое кино о первых месяцах войны врезалось мне в память своей суровой и печальной правдой. Прошли годы, изменился мир, страна, ушли из жизни состарившиеся ветераны, с годами менялось моё мировоззрение, становился старше, но любовь к фильму по роману К. Симонова^[5] не проходила, а только укреплялась. Ведь настоящую правду чувствуешь даже кожей. Затем были «нулевые» и замечательная книга «Сто суток войны»^[6], всё того же Константина Симонова, всё о том же, только без художественного вымысла. Та же суровая и печальная правда о событиях из фильма. Вот именно эта книга подтолкнула меня к тому, что я неожиданно для себя стал не по профилю образования достаточно профессионально заниматься историей Великой Отечественной войны, а точнее одним из её эпизодов — обороной города Могилёва в 1941 году.

Сначала это были книги, затем архивные материалы из ОБД «Мемориал», потом документальные источники из музеев, и наконец ЦАМО, РГВА, копии из НАРА^[7]. И чем глубже я окунался в своё исследование, то больше и больше понимал, что стойкое ощущение того, что все документы той поры пропали и бесследно исчезли, было не совсем правильным пониманием проблемы. Воистину верное изречение: «Рукописи не горят!», а точнее, все документы пропасть не могут! Есть множество архивных источников, которые в большей или меньшей степени проливают свет на события той поры. Их только нужно правильно выявлять, иначе говоря, искать там, где они могут ожидать своего пытливого исследователя.

 
1) Борисенко Н. С. Днепровский рубеж: трагическое лето 1941-го (обложка);
2) Буянов В. И. Истребители танков (обложка).

Так мощный толчок для моей работы на первом этапе дала книга «Днепровский рубеж: трагическое лето 1941-го» белорусского историка Николая Борисенко^[8]. А для него, возможно в своё время, одной из отправных точек явились исследования ветерана 172 сд Валентина Буянова^[9]. Который свою поисковую работу проводил ещё во времена Советского Союза в ЦАМО СССР и ЦГАСА. Именно Валентин Иванович был первооткрывателем архивных документов 172-й стрелковой дивизии. Он не только их открыл, но и часть опубликовал. В очень сложное время — 90-е годы. Когда разваливалась страна, обесценивались деньги и исторические ценности, рушились незыблемые идеалы. Обладая очень скромными и ограниченными возможностями, Буянов как мог, популяризировал свой труд, сотрудничая с общественностью и музеями г. Могилёва. Имя этого исследователя известно сейчас единицам посвящённых, хотя досужих разговоров в интернет-форумах и на интернет-пространстве о могилёвской обороне в 1941 году — масса. Часто в них бывает маловато правды, и фактов, документально подтверждённых.

По моему мнению, главная заслуга Буянова состоит в том, что он первым нашёл один из самых главных, краеугольных документов по обороне Могилёва, и ввёл его в исторический оборот. Данные из этого архивного документа знают многие, хоть мало-мальски слышавшие о боях под Могилёвом благодаря перу Симонова. И это был сокращённый вариант оперативной сводки № 9 от 12 июля 1941 года 388-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии, где как раз и записано о «39 танках»:

«За истекший день боя 12.07.1941 г. по неполным данным 388-го стрелкового полка с приданными поддерживающими подразделениями подбито и сожжено около 39 танков противника»^[10].

Эта фраза несколько отличается от трактовки Константина Симонова в газете «Известия» от 20 июля 1941 г. В этот день вышла его большая статья «Горячий день»^[11], в которой он подробно описал обстоятельства боя, прошедшего 12 июля 1941 г. на буйническом поле под г. Могилёвом. В ней были такие слова:

«…Итог дня: 39 разбитых вражеских танков...».

 
1) Оперсводка 388-го полка от 12 июля 1941 г (из книги Буянова В. И., стр. 25);
2) Статья Константина Симонова в «Известиях» от 20 июля 1941 г.

Казалось бы всё очень близко и схоже, но… Подбитый и сожжённый танк это два разных варианта. Сожжённый танк это на 100 % выведенная из строя боевая единица, как правило, не подлежащая восстановлению, выгоревшая изнутри и полностью утраченная для использования в боевых действиях. А в категорию «подбитых» можно отнести танк со сбитой гусеницей, разбитым катком, повреждённым орудием, заклинившей башней и т. д. Иначе, те машины, которые при проведении ремонта можно восстановить, иногда даже на поле боя. А слово «разбитый» можно трактовать схоже со словом «сожженный», иначе полностью утраченный. Не стоит сбрасывать со счёта и слово «около», что по определению словаря Даля есть «приблизительно числом, мерою, количеством»^[12]. Для чего этот длительный анализ, казалось бы, простого вопроса скажете вы?

Разбитый без башни немецкий танк Т-II из состава 2-го танкового батальона 6-го танкового полка.
Уничтожен 12.07.1941 г. на участке обороны 388-го полка. Фото: Павел Трошкин.

Во-первых, чтобы показать и обратить внимание на то, в чём бывает отличие между архивным документом и текстом, созданным на основе документальных данных. Кстати, 25 июля 1941 г. в «Известиях» появилась статья другого военного корреспондента, который вместе с Симоновым находился в Могилёве и был на передовой. Пётр Белявский написал статью «Проверка боем» о боевых действиях 172 дивизии. О бое 12 июля он написал: «Подбиты 39 танков…». И эти слова гораздо ближе к словам из оперсводки № 9, чем у Константина Симонова.

Во-вторых, именно архивный текст помогает понять, почему альтернативное мнение на итоги этого боя звучит немного не так^[13], как подавалось в газете «Известия».

Но каким образом сохранились документы, которые открыли для читателей и исследователей Валентин Буянов и Николай Борисенко? Ведь подразделения 61-го стрелкового корпуса, оказавшись в полном окружение, при прорыве кольца уничтожали и прятали от противника свою боевую документацию^[14]. И в главном хранилище военных документов Советской и Красной армии — Центральном архиве Министерства обороны Российской Федерации в г. Подольске из-за отсутствия сохранившихся документов нет фондов 61-го стрелкового корпуса (1-го формирования) и 172-й стрелковой дивизии (1-го формирования), а в фонде 110-й стрелковой дивизии (1-го формирования) есть только одно дело — исторический формуляр дивизии, в общих чертах описывающий её формирование и боевой путь. Отсутствуют также фонды большинства отдельных частей 110 сд и 172 сд (а их было 24^[15]). Но сохранились: 1 дело — 601-го гаубичного артиллерийского полка, 2 дела — 747-го стрелкового полка и 11 дел — 388 сп^[16]. Может быть, эти документы были вынесены военнослужащими этих частей, а другим не удалось? К сожалению — нет!

Центральный архив Министерства обороны России в Подольске (ЦАМО).
Фото: Галина Добрынина, РИАМО в Подольске, 2016.

Дела, в которых сохранились оперсводки, разведсводки, боевые донесения и распоряжения штаба 172-й дивизии, а так же аналогичные документы 388-го стрелкового полка, 601-го гаубичного артполка 110-й дивизии, артиллерийской группы поддержки пехоты 747-го стрелкового полка, не пропали благодаря расторопности и интереса к этим материалам противника. Немцы добыли (захватили) эти документы в бою, а затем обработали и сохранили. Они предположительно были захвачены во время штурма города Могилёва 20-23 июля 1941 г. частями 7-го немецкого армейского корпуса (АК)^[17].

Скорее всего, имели два отдельных захвата большой массы советских документов. В первом случае, это папки из штаба 3-го стрелкового батальона 388-го полка. Примерное время захвата 20-21 июля, на юго-западной окраине Могилёва (западный берег Днепра). Вторая часть документов, папки начарта боевого участка № 3 172-й дивизии (он же командир артиллерийской группы поддержки пехоты 747 сп)^[18], предположительно попали к немцам 21-23 июля, на юго-восточной окраине Могилёва (восточный берег Днепра).

Немецкий федеральный архив в Кобленце (Bundesarchiv).
Фото: Holger Weinandt, 2007.

Вот такие, казалось бы, нежелательные для наших подразделений события июля 1941 года, позволили закрыть вакуум неизвестности многих исторических событий могилёвской обороны архивными источниками, кардинально расширив документальную базу в 2000-х годах нашего столетия. И теперь историю тех минувших более 75-и лет назад событий необходимо изучать, в первую очередь, документами 172-й дивизии, а не только воспоминаниями очевидцев, написанные по памяти через 20-30 и более лет, которые зачастую грешат искажениями, погрешностями, нестыковками, да и просто ошибками, иногда создавая противоречия в историческом осмыслении произошедшего.

Продолжая тему воспоминаний, всё же хотелось бы выделить и сказать несколько слов в защиту некоторых исторических произведений, которые освещают события обороны г. Могилёва и стоят как-то особняком в списке воспоминаний и мемуаров. Некоторые из них сейчас подвергаются необоснованным нападкам.

Во-первых, это книга Маршала Советского Союза Андрея Ивановича Ерёменко «В начале войны»^[19], который является родоначальником исторического анализа событий на днепровском рубеже для широкой аудитории читателей. В его книге вместе с воспоминаниями, цитируется множество документов из фондов Западного и Брянского фронтов. Хотя автор не даёт прямых ссылок на источники. Надо полагать, что эти документы в 1960-е годы были под грифом «секретно» и «совершенно секретно»^[20], и имели ограниченный доступ историков и исследователей. И только возможности военачальника высшего ранга помогли ему и его помощникам получить доступ к этим документам и ввести исторические источники в оборот.

Национальное управление архивов и документации, США (NARA).
Фото: Gryffindor, 2007.

Во-вторых, это книги писателя и поэта Константина Симонова, который несколько лет в 60-х годах провёл в архиве Подольска, изучая военные материалы, к которым он допускался благодаря своему высокому положению в советском обществе. Выдержками из разных фондов ЦАМО насыщены его книги «Разные дни войны»^[21] и «Сто суток войны», хотя и в данном случае, так как не были документы рассекречены, публикации проходили без архивных ссылок.

Немецкая опись к захваченному делу «начарта 172 сд» со штампом военного архива в г. Данциг (ЦАМО РФ, ф. 747 сп, оп. 8829с, д. 1, л. 32).

Но мне хотелось бы продолжить свой рассказ о документах 172-й дивизии. После их захвата в бою, они прошли долгий этап перемещения по штабам немецкой армии. Из разведотдела (Ic) 7 АК документы переслали в разведотдел 2-й полевой армии^[22]. Там их пристально изучали. Так из 39 советских документов из трех папок 388-го полка^[23], четырнадцать имеют точный дословный немецкий перевод (36 %), а на тринадцати есть пометки на немецком языке (33 %), в которых отражены основные замечания по смыслу и сути документа. Позже папки 172-й дивизии из 2 А были направлены в службу по сбору и обработке материалов в г. Варшаву. А из этого учреждения германской разведки в штаб верховного командования сухопутных сил (ОКХ) в отдел иностранных армий Востока^[24]. Отдел иностранных армий Востока в основном занимался сбором и анализом информацию о Красной армии, а также решал задачи по изучению положения дел в РККА. Как отдельный орган в составе германской разведки, отдел иностранных армий Востока был выделен с осени 1938 г. После пристального изучения документы 172 сд весной 1942 года были направлены на хранение в военный архив г. Данцига^[25] (современный Гданьск), где весной 1945 г. были отбиты Красной армией. А после войны переправлены в Центральный архив Министерства обороны СССР, где долго находились под грифом «секретно», так как их приравняли к остальным трофейным немецким документам.

Но не все советские документы, которые попали в руки к немцами, прошли через отдел иностранных армий Востока, а затем оказались в Данциге. Часть документов по разным причинам осела в штабах немецких дивизий, корпусов, армий. По большей части в разведотделах. Основной массив документов немецкой армии захватили наши союзники: англичане и американцы. И все захваченные немецкие военные материалы были отправлены в Национальный архив США, где долго там оставались на хранении, пока в 60-х годах после договорённости Соединённых штатов Америки с ФРГ не возвратились немцам. Перед передачей архивных материалов американцы не просто изучили все документы, а добросовестно откопировали всё на фотоплёнку. Эти микрофильмы сейчас хранятся в НАРА. А оригиналы документов в Федеральном военном архиве Германии в г. Фрайбург.

Журнал «Беларускі гістарычны часопіс» № 7, 2010 г., стр. 23.

Так вот следующий этап исследования и выявления советских документов по обороне Могилёва 1941 г. продолжился уже в иностранных архивах. И первооткрывателем этих источников был белорусский историк Новиков Сергей Евгеньевич^[26]. Работая в 2000-х годах в Военном архиве Германии с документами вермахта, им первым было выявлено, переведено и опубликовано большое количество немецких документов, описывающих боевые действия на территории Белоруссии летом 1941 года. Среди этих архивных материалов ведущее место в его исследованиях заняли события могилёвской обороны. Именно его статьи, напечатанные в белорусском историческом журнале «Беларускі гістарычны часопіс»^[27] с публикацией переведённых немецких источников, произвели на меня глубочайшее впечатление. Так как помогали взглянуть на одни и те же события не только глазами советских солдат, но и глазами немца. Во многих случаях они не только подтверждали многие известные советские источники, но и взаимно дополняли их, коррелируя с ними. В некоторых случаях документы вермахта оставались единственным источником информации (о проблеме советских источников написано выше). Победу в июле 1941 года одерживали немцы, и у них с сохранностью документов всё оказалось хорошо. Но особый интерес представляет монография Сергея Новикова «Беларусь улетку 1941 года: новыя падыходы ў даследаванні баявых дзеянняў»^[28], так как именно в ней был опубликован «Боевой приказ № 1» генерал-майора Романова М. Т. по 172-й стрелковой дивизии^[29].

Когда впервые я листал подарок автора (упомянутую книгу), тогда-то мне и пришла на ум знаменитая булгаковская фраза. В душе я торжествовал. Ведь подтвердились ранее высказанные мной предположения и надежды, что даже после исследования фондов Центрального архива в Подольске, ещё возможно будут находки новых документов и материалов по обороне Могилёва. А тут, как говорится, такой богатый улов!

Почему этому приказу придаётся такое значение? И от чего же он является на данный момент одним из ключевых документов по обороне Могилёва?

 
1) «Приказ № 1». NARA, T. 314, R. 348, F. 000390 (фрагмент);
2) Новиков С. Е. Беларусь улетку 1941 года (обложка). Для оформления обложки книги была выбрана копия «Приказа № 1».

А ровно потому, что этот документ даёт обширную информацию и раскрывает многое по группировке и построению советских войск на подступах к городу Могилёву.

«Приказ № 1» составлен согласно правилам оформления служебной документации и разделён на 11 пунктов:

В 1 пункте даётся оценка группировки и действий противника перед фронтом дивизии.

Во 2 пункте разъясняются задачи смежных подразделений (110 сд и 187 сд (45 ск)) с установкой разграничительных линий с ними.

В 3 пункте 172 сд поставлена задача на оборону могилёвского плацдарма с указанием переднего края её обороны, а так же боевого охранения. Установлено время готовности к выполнению задач.

В 4-7 пунктах приказа ставятся боевые задачи подразделениям дивизии, а так же подчинённым частям с указанием участков обороны и стыков с соседями. В 8 пункте указаны задачи для выделенных артиллерийских групп поддержки пехотных подразделений (стрелковых полков дивизии) со временем боевой готовности.

9 пункт — задачи для инженерных подразделений.

10 пункт — для тыловых.

В 11 пункте указаны места размещения КП (командного пункта) и НП (наблюдательного пункта) 172 сд, а также место нахождения запасного КП.

Схема расположения НП, КП (до 16.07.41 г.) и запасного КП 172 сд. Рядом с НП дивизии находился НП начарта боевого участка № 2 полковника Мазалова. С чердака и трубы кирпичного завода корректировался огонь по противнику.

Из «Приказа № 1» становится ясно, какая группировка защищала «могилёвское предмостное укрепление». А это были на северо-востоке плацдарма на правом (западном) берегу Днепра 394-й стрелковый полк 110 сд, который подчинили командованию 172-й дивизии. Он оборонял подходы по Минскому и Шкловскому шоссе. Для артиллерийской поддержки ему придавались 2 артдивизиона. Если по штату артполков, то это 8 орудий 76 мм и 16 гаубиц 122 мм. Противотанковую оборону составляли: полковая батарея 394 сп (6 шт. — 76 мм пушек), батарея ПТО 394 сп и огневые взводы ПТО стр. батальонов (12 — 45 мм пушек), 209 ардивизион ПТО 121 сд (по воспоминаниям очевидца^[30] — 29 шт. 45 мм пушек), батарея ПТО 388 сп (6 орудий 45 мм). В приказе ещё указана 1 батарея 165 сд. Скорее всего, это опечатка, и надо читать 161 сд. 161-я дивизия до войны располагалась в Могилёвской области и Могилёве, и в защите города на участке обороны 172-й дивизии принимал участие 3-й артдивизион 632 гап, который имел на вооружении 152 мм гаубицы^[31].

На западном и юго-западном направлении подходы к городу Могилёву со стороны Бобруйского шоссе, Старо-Быховской дороги и дороги на Ямницу на правом (западном) берегу Днепра защищал 388-й стрелковый полк. Его поддерживали 3 артдивизиона. Это 8 орудий 76 мм и 16 гаубиц 122 мм первых дивизионов 340 лап и 493 гап, а также дивизион 152-мм гаубиц 632 гап (без 1 батареи для 394 сп). Противотанковая оборона: полковая батарея (6 шт. — 76 мм пушек) и огневые взводы ПТО стр. батальонов (6 — 45 мм пушек), 200-й ардивизион ПТО 110 сд и 174-й ардивизион ПТО. В каждом дивизионе по 18 пушек 45 мм^[32], за исключением нескольких огневых взводов ПТО, которые на 7.07.1941 г. уже участвовали в боях в дивизионных передовых отрядах (ПО). Эти два оборонительных рубежа в документах проходили под наименованиями: «Боевой участок № 1» (394 сп) и «боевой участок № 2» (388 сп)^[33]. Линия обороны в виде дуги начиналась на севере от Могилёва у д. Полыковичи, отталкиваясь от Днепра, обрамляла город и упиралась в Днепр на юге у села Буйничи.

На левом (восточном) берегу с юга и юго-востока город защищали 747 сп с дивизионом 601-го гаубичного артполка (12 шт. 122 мм гаубиц). ПТО: полковая батарея 747 сп (6 шт. — 76 мм пушек), батарея ПТО 747 сп и огневые взводы ПТО стр. батальонов (12 — 45 мм пушек). Это был «боевой участок № 3». Рядом во второй линии обороны располагался 514 сп (без 2-го стрелкового батальона, который в ночь с 3 на 4 июля был выдвинут в ПО к р. Друть (затем Лахвы)). Поддержку осуществлял 3-й дивизион 493 гап (4 гаубицы 122 мм и 7 гаубиц 152 мм числилось на 17.07.1941 г.)^[34]. После того как утром 9 июля 514 сп был выведен в район обороны 110-й дивизии и подчинён ей^[35], 11 июля в состав артиллерийской группы участка № 3 влился упомянутый 3-й дивизион 493 гап. Помимо упомянутого в «приказе № 1» 2-го дивизиона 601 гап, в группе поддержки пехоты 747 сп участвовал и 3-й д-н 601-го артполка. Он прибыл из г. Тулы с некомплектом орудий. На его вооружении было только 2 гаубицы 152 мм. Иначе говоря, один огневой взвод 7-й батареи. С таким некомплектом дивизион провоевал до последних дней могилёвской обороны^[36].

Фрагмент карты от 21.07.1941 г.(ЦАМО РФ, ЦАМО РФ, ф. 208, о. 2511, д. 634 с сайта «Память народа»). Положение войск нанесено согласно оперсводки № 17 от 18.07.41 г. 61 ск. Хорошо различимы начертания обороны 388 сп, 394 сп и 747 сп, которые почти не изменились с 7.07.41 г.

Вот такая достаточно обеспеченная артиллерией группировка советских войск противостояла немецким моторизованным частям 2-й танковой группы генерала Гейнца Гудериана. И именно на артиллеристов легла высочайшая нагрузка в отражение вражеского удара. Недаром в 1968 году бывший командир 61-го корпуса генерал Бакунин писал:

«Вся оборона войск корпуса держалась на артиллерии. Вот один пример. Перед фронтом обороны Кутепова, фотография много подбитых танков. Кто это сделал — минные поля и дивизион ПТО»^[37].

Кроме того хотелось бы добавить, что вышеупомянутый боевой приказ оказался одним из самых первых (ранних) среди выявленных документов штаба 172-й дивизии. Сейчас речь идёт исключительно только о сохранившихся документах дивизионного управления. Приказ «№ 001» (так в немецком тексте) был составлен вечером 7 июля 1941 года. Следующие по выходным датам и времени идут документы «штадив/а/ 172» за 10 июля 1941 г.^[38].

Командир 601 гап полковник Г. А. Якушев

И ещё немного об этом документе. Оригинального текста боевого приказа № 001 пока не выявлено. В документах оперативного отдела (Iа) 7 АК хранится только немецкий перевод «приказа № 1». Анализ этого документа, сравнение его с другими документами штаба 172-й дивизии, а также 388-го полка и 601-го артполка, и истории с обнаружением всех перечисленных документов из ЦАМО, даёт право идентифицировать документ, найденный Сергеем Новиковым в немецком военном архиве, как подлинную копию на немецком языке, переведённую с оригинального русского текста. Смею предположить с большей степенью уверенностью, что оригинальный приказ был захвачен вместе с другими документами командира артиллерийской группы поддержки пехоты 747 сп. Именно там были выявлено подавляющее большинство из сохранившейся документации штаба 172-й дивизии. То, что его отделили от общей связки документов, ещё на уровне разведотдела 7 АК говорит о важности этого документа, а точнее то, что на тот момент он немецкими штабистами показался наиболее ценным. Скорее всего, после выделения из общей массы боевой приказ № 001 был переведён, копия осталась для использовании в штабах по месту захвата, для местного применения, а оригинал с переводом были направлены отдельно в вышестоящие инстанции, скорее всего в ОКХ, где возможно и сохранились до наших дней, пережив огонь войны, и сейчас лежат в тёмных помещениях архива Фрайбурга или на целлулоидных плёнках микрофильмов архива в Вашингтоне. Возможно они когда то смогут дождаться своего исследователя, который сможет их найти и показать миру.

Но что же подтолкнуло меня к написанию этой статьи, где материал по степени моей подачи вторичен? Ведь он опубликован несколько лет назад другим историком.

Во-первых. Это новая находка обнаруженная мной недавно. Проводя исследования с микрофильмами из НАРА, мной был найден тот же документ, что опубликовал Сергей Евгеньевич Новиков. Только, как я писал выше, в Национальном архиве США хранится плёнка с фотокадрами, на которой запечатлён немецкий перевод боевого приказа № 001 штаба 172-й дивизии^[39], который после съёмки американцами отправился в Германию в 60-е годы. Так, что эта находка, дала мне моральное право вернуться к этой теме.

Во-вторых. И это главный мой посыл. Несмотря на то, что «Беларусь улетку 1941 года…» вышла несколько лет назад, опубликованные в ней уникальные архивные материалы, и в том числе «приказ № 1», до сих пор не нашли выход к массовому исследователю и читателю. Особенно это касается российского исторического сообщества. Наверно, малые тиражи книг (110 экз. и 100 экз.) не позволили им занять место на полках книжных магазинов. Но и это не главное. Сказалось нынешнее время. Разрыв общего информационного пространства, где каждый сгруппировался по своим квартирам после обретения границ новых независимых государств, и порой не замечает, что делает его сосед рядом в доме. А Новиков — белорусский историк и часто свои статьи и переводы документов даёт на своём родном языке. Так произошло и с боевым приказом № 001 штаба 172 сд, который существовал только в немецком и белорусском переводе. И до сих пор не получил того внимания, которое он заслуживает особенно для людей, читающих и мыслящих на русском языке и интересующихся событиям Великой Отечественной войны, её первым периодом, боями в Белоруссии лета 1941 года.

Вот поэтому прежде чем приступить к статье, я перевёл этот документ на русский язык, закрыв брешь «неведения и незнания», именно для того, что бы в новых книгах и статьях, которые возможно появятся в будущем в России (и не только) нашлось бы место ссылке на этот документ. Перевод на русский язык не явился механическим переводом текста. Переводился как немецкий, так и белорусский источник. Помимо этого перевода проходила всеобъемлющая сверка с другими документами 172 сд. И не только по части информации в нём, но также по оформлению документа, военных терминов и сокращений, которыми насыщены настоящие боевые документы. Поэтому текст не только переведён, но и максимально адаптирован к оригинальному русскому тексту. Большую помощь в этом оказал боевой приказ № 1 от 8 июля 1941 г. 388-го полка^[40]. Этот сохранившийся документ вытекал из приказа № 001 от 7 июля штаба 172-й дивизии, и в приказе 388-го полка есть точные и одинаковые фразы и предложения, перекочевавшие из дивизионного документа. Так всегда вёлся военный документооборот, когда нижестоящие инстанции использовали документы вышестоящих штабов. Вот у 388 сп дословно (с орфографией и пунктуацией) начинался 1-й пункт:

«Пр-к мелкими группами танковых подразделений 35 и 36 танковых полков^[41] с утра 6.7. ведёт разведку переправ через р. Лохва на фронте Дашнаковка, Досова Селиба, Пуща. Р-не Коритница^[42] пр-ком введено в бой до б-на пехоты при поддержке 60 шт. средних танков».

В немецком тексте были выявлены некоторые неточности и погрешности, которые в русском варианте были исправлены^[43]. И вот теперь полный текст приказа 172-й дивизии на русском языке^[44].

Названия населённых пунктов и рек записаны и сверены с картами генерального штаба РККА 30-40-х годов. Сокращения и военные термины:

• штадив – штаб дивизии;
• сд – стрелковая дивизия; тд – танковая дивизия;
• ПТО – противотанковая оборона;
• выс. – высота; окр. – окраина:
• д-н – дивизион; 2/340 ап – 2-й дивизион 340 артиллерийского полка; 2/493 гап - 2-й дивизион 493 гаубичный артиллерийского полка;
• птд – противотанковый дивизион;
• сп - стрелковый полк;
• кп – командный пункт; нп – наблюдательный пункт;
• ю-з. – юго-запада; вос. - восточнее.

Плохотнюк Г. В.

Статья подготовлена автором для журнала «Военно-исторический архив», но в журнале не публиковалась, так как журнал перестал выходить в 2017 году. Публикуется впервые на сайте «Сталиногорск 1941» с уточнениями и дополнениями за 2019 год.

→ ссылки и примечания