Евгений Герасимович Стрельников — директор школы № 1 г. Киреевска. Участник гражданской и Великой Отечественной войн. Член ВКП(б).

Во время гражданской войны с июля 1920 по февраль 1922 года служил (добровольцем) в политотделе 1-й конной армии. С началом Великой Отечественной войны, 14 июля 1941 года, призван Дедиловским РВК Тульской области и направлен на Брянский фронт в состав 280-й стрелковой дивизии. Политрук пулеметной роты 1035-го стрелкового полка Е. Г. Стрельников вступил в бой западнее Брянска, под городами Почеп и Тубчевск. В ходе Вяземской операции дивизия попала в брянский котел, однако в ее составе вышел из окружения в г. Ливны Орловской области.

5 ноября 1941 года направлен инструктором пропаганды полка в 269-ю стрелковую дивизию, которая сражалась на тульской земле под Тёплым. К 10 ноября советский контрудар в этом районе захлебнулся, остатки дивизии отошли к Волово. Е. Г. Стрельников снова удалось вырваться из окружения через Богородицк в Сталиногорск.

Из Сталиногорска направлен в состав 299-й стрелковой дивизии, которая 18 ноября в Дедилово (ныне Киреевский район) приняла на себя основной удар танковой группировки 2-й танковой армии Г. Гудериана — крупномасштабное наступление на окружение Москвы, второй этап операции «Тайфун». В ходе боя 19 ноября был ранен в ногу и укрыт жителями д. Михайловка Киреевского района (в 2 км восточнее пос. Шварцевский). 14 декабря 1941 года, после освобождения деревни в ходе советского контрнаступления под Москвой, направлен в госпиталь.

С марта 1942 года снова в строю. После окончания КУКС Брянского фронта присвоено звание старшего лейтенанта и вновь отправлен на фронт. Воевал на Орловской земле в должности командира роты. 25 сентября 1942 года тяжело ранен, остался инвалидом 3-й группы. Направлен в Москву, где проводил обучение в запасной офицерской бригаде в Московском военном округе. В апреле 1945 года демобилизован и отправлен на работу по своей гражданской специальности — учителем.

Кавалер ордена Красной Звезды (30 мая 1951).

Евгений Стрельников: с Киреевского рудника на фронт

14 июля 1941 г. по партийному набору с Киреевского рудника в действующую армию были направлены три человека: я, Стрельников Евгений Герасимович, Захаров Василий и Кугучев.

Во время прохождения медкомиссии т. Кугучев заявил, что он серьезно болен. Поэтому его не стали осматривать и беседовать с ним, а отправили домой. Это был единственный случай из всех призванных коммунистов области.

На следующий день всех призванных отправили на формирование в г. Ефремов, где формировалась 280-я стрелковая дивизия. Мы с Захаровым были зачислены в 1035-й стрелковый полк политруками. Я — в пулеметную, а Василий — в стрелковую роту. [...]

В начале октября положение нашей дивизии, да и всей 3-й армии было усложнено. Немцы прорвались во фланг и 3 октября заняли г. Орёл. 50-я армия отступила на восток. Наша 3-я армия оказалась в окружении. По приказу штаба Брянского фронта, наша 280-я стрелковая дивизия 7-го октября стала с боями выходить из окружения. [...] Окончательно вышли из окружения в г. Ливны [Орловской области].

5 ноября мы отправились на переформирование в г. Ефремов, где я встретился с дивизионным комиссаром тов. Мельниковым. Меня направили инструктором пропаганды полка в 269-ю стрелковую дивизию, которая сражалась на Тульской земле под Тёплым.

Штаб полка, в который я получил назначение, стоял в совхозе им. Горького. Меня направили комиссаром батальона сосредоточенного на высоте в километре от конторы совхоза. В батальоне насчитывалось не более 75 человек. Все попытки фашистов занять высоту были безуспешными. Наши бойцы стояли накрепко.

К вечеру 10 ноября, немецкое командование решило овладеть участком, который оборонял наш полк. Оно двинуло на него более 10 танков, за которым повзводно шли пехотинцы, прикрытые броней танков. Немцы захватили командный пункт полка, но высоту ни танки ни пехота не атаковали, остались в совхозе. Связь с полком была прервана, что стало со штабом полка мне неизвестно. Еще в дневных боях весь комсостав батальона вышел из строя, поэтому командование остатками батальона, около 30 человек, я взял на себя. Решил выходить в район Богородицка.

Пользуясь сильным снегопадом, под его прикрытием мы без шума сняли немецкие патрули и минуя контору совхоза, где уже были немцы, взяли курс на восток.

Надо заметить, что среди нас был замечательный боец Иван Середа, который снял трех патрулей и остался незамеченным. Исключительно храбрый и хитрый солдат. Благодаря ему мы незамеченными вышли из этого мешка. Шли мы только ночами, а днем скрывались в лесных балках. В ночь с 13 на 14 ноября мы достигли шахтерского поселка Огарёвка [Щёкинский район], куда немцы еще не приходили. Передохнув и подкрепившись едой, мы пошли в Богородицк. В этот же день мы пришли в Богородицк.

В городе, кроме местной власти, наших войск не было. Не задерживаясь в Богородицке, мы взяли курс на Сталиногорск, ныне Новомосковск, куда прибыли на следующий день, 15 ноября.

Центральная площадь Сталиногорска с памятником Сталину и трибуной.

В городе действовал заградительный отряд, куда мы и явились. В беседе с начальником заградотряда я узнал, что бои идут в Дедилове, а обороняет его, кажется, 269-я дивизия, точно он не знал. Поэтому тут же, получив подкрепление из отдельно выходивших из окружения бойцов в количестве 11 человек, в ночь на 16 ноября, на машинах, доставлявших боеприпасы 413-й дивизии, стоявшей в Дедилове, мы достигли деревни Медвенка [Киреевского района], где размещался штаб не 269-й, а 299-й стрелковой дивизии, о чем я узнал лишь на месте. Командиром дивизии был полковник тов. Серегин, который объяснил мне обстановку в Дедилове и дал направление в саперный батальон. Командиром был капитан тов. Николаев и инженер тов. Максимцов, который после войны написал книгу «Дорогами мужества» о боевых действиях 299-й стрелковой дивизии.

В боях за Дедилово

16 ноября на командном пункте 299-й стрелковой дивизии я встретился с секретарем райкома т. Ухабовым, который рассказал, что моя семья не эвакуировалась по случаю болезни детей. Это сообщение болью отозвалось в моем сердце и мне сразу захотелось идти в бой. И этот случай представился.

В ночь на 17 ноября [неточно; здесь и далее правильно: 18 ноября 1941 года] из штаба дивизии была произведена разведка на Киреевский рудник. Разведку повел лейтенант Малышко, в составе разведки помимо красноармейцев входили ряд коммунистов из истребительного отряда т. Ухабова: т.т. Тихонов, Анисимов, Токарев, Клепиков и др.

Утром 17 ноября первым в штаб батальона тов. Николаева прибежал Анисимов и сообщил, что разведка провалилась, «товарищи все погибли», затем явились другие Тихонов и кто-то еще не помню. Лейтенант Малышко пришел часом позже и доложил, что на Киревском руднике немцы готовят наступление, идет сосредоточение войск. Товарищи Токарев и Клепиков из разведки не вернулись.

Утром 17 ноября началось наступление фашистских войск со стороны Киреевки и Морковщино [4-я танковая дивизия]. Главные силы были со стороны Морковщино против 413-й стрелковой дивизии, которая размещалась на Горе в Дергилях и Стрельцах. Со стороны Киреевки по полю в направлении 2-й Луговой шла пехота и автоматчики. Со стороны 1-й Луговой шли автоматчики, которые простреливали 3-ю Луговую от реки до школы. Поэтому дорога Стрелецкой слободы до реки была блокирована автоматным огнем.

299-я стрелковая дивизия в обороне у Дедилово.

Часов в 12 дня 17 ноября над Дедиловым появилось несколько бомбардировщиков, которые пикируя стали бомбить расположение 413-й стрелковой дивизии. Пехота под их прикрытием стала захватывать Дедилово.

Они заняли 1-ю и 2-ю Луговые слободы. Батальону тов. Николаева была поставлена задача не допустить немцев к мосту и не дать возможности переправиться через Шиворонь. Во второй половине дня начался бой за переправу в 3-й Луговой, т. е. по берегу реки. Имея большое преимущество в людских силах и вооружении, им удалось форсировать реку и оттеснить нас до горы и школы. Но комбат Николаев повел контрнаступление и немцы были отброшены за реку. Так повторялось дважды с переменным успехом немецкой и нашей пехоты.

Вечером Николаев получил приказ штаба дивизии оставить Дедилово и занять оборону на железной дороге между станциями Дедилово — Оболенское. Опытный командир тов. Николаев в ночь на 19 ноября вывел свое подразделение на намеченный рубеж и занял оборону в д. Александровка [ныне Киреевского района].

Немецкая пехота при поддержке танков наступала со стороны ст. Дедилово и д. Красный лес. В Александровке начался бой. Против танков в батальоне было одно противотанковое ружье, из которого два танка были подбиты, другие повернули в лес. Начался бой с автоматчиками. Тов. Николаев повел наступление вдоль железной дороги на село Новоселебное.

В этом бою меня ранило в ногу. Преодолевая боль перебитой стопы, я пробирался к деревне Михалково [Михайловка Киреевского района, в 2 км восточнее пос. Шварцевский], которая виднелась на возвышенности, в километрах двух от проселочной дороги. Я остался один, батальон вел бой за село Новоселебное у ст. Оболенское. Меня заметили местные жители деревни Михалково и мне на помощь прибежала из крайнего дома девчонка Тоня Морозова, лет 13-ти. При ее помощи я добрался до их дома, где мне оказала помощь старшая сестра Тони — Лида.

Часом позже, почти под самым окном начался бой нашего танка Т-34 [32-й танковой бригады] против семи немецких танков [17-й танковой дивизии]. Были подбиты два немецких танка, но подбили и наш танк. Снаряд угодил в башню. Один танкист был убит, другой тяжело ранен в грудь, третий бежал и скрывался в деревне.

Немецкие ​солдаты за осмотром подбитого советского танка Т-34.

Михаил Орлов: «Хочу рассказать еще один случай про героя танкиста, его мне рассказал мой отец. Это было в октябре-ноябре 1941 года в районе деревень Оболенское и Моховое Тульской области Киреевского района. Тогда немцы наступали на Тулу и мой отец Орлов Михаил Александрович 1929 г.р. наблюдал с деревенскими ребятами за боем нашего танка с множеством немецких танков.

Бой проходил в низине. Наш танк стоял на месте и не двигался, ходовая была повреждена. Со всех сторон сверху склонов, стреляя на ходу, на него двигалось более двух десятков немецких танков. У нашего танка только крутилась башня, и он поражал немецкие танки один за другим. Отец насчитал после боя более дюжины подбитых немецких танков.

Когда наш танк был подбит и его облепили немцы, они достали из танка только одного тяжело раненого танкиста. Перенесли его в крайнюю хату близлежащей деревни и что-то написали по немецки на щите возле хаты. Потом некоторые немцы, проходя мимо хаты с танкистом, читали, что написано на щите, заходили посмотреть на героя-танкиста и оставляли продукты для его лечения. Немцы у нас были недолго, их через несколько недель погнали обратно. Потом пришли наши. Приехали особисты на машине и забрали танкиста».

В оккупации в Михайловке

Деревня Михалково [Михайловка Киреевского района] была занята немцами в ночь на 20 ноября. Хозяин дома, в котором я оказался, Иван Антонович Морозов спрятал меня в чулане. Немцы в дом не заходили, а лишь два раза приходили за курами и яйцами. Постоянных немцев в деревне не было за всю оккупацию. В этой же деревне находился и раненый танкист, но его немцы забрали в «госпиталь» и был наверное расстрелян. Слуха о нем не было.

В деревне был один «сукин сын» некий Каменщиков, который подговаривал хозяина моего дома выдать меня немцам. Но старший сын его Иван, который жил в доме жены в с. Новоселебное и дочь Лида категорически запретили отцу это делать, за то хозяину пришлось давать Каменщикову продукты из своих скудных запасов, чтобы он не выдал меня немцам. Между прочим Каменщиков был в плену в Германии в Первую мировую войну, знал немецкий язык, благоволил немцам.

Иван, сын хозяина, часто приходил к отцу и приносил хорошие вести, которые получал от сестры своей жены. Эта девушка немного понимала по-немецки, а в их доме был штаб какого-то немецкого подразделения, и все, о чем говорили в штабе, она подслушивала и передавала Ивану, а он мне. Было ясно, что немцы под Тулой и Москвой терпят поражения. Это придавало мне силы.

Дальнейший боевой путь

14 декабря в деревню вошла наша разведка и меня перевезли в полевой госпиталь, а оттуда со знакомыми бойцами в Тулу, затем в Москву, где сделали операцию и отправили в эвакогоспиталь в Алтайский край. В эвакогоспитале я пролежал до середины марта 1942 г. Оттуда был выписан годным к строевой службе. С марта по июль месяц я находился в школе повышения военных знаний КУКС Брянского фронта, где мне присвоили звание старшего лейтенанта и вновь отправили на фронт.

С июля по сентябрь я воевал на Орловской земле в должности командира роты. Вел бои за поселок Зелегощь вблизи г. Орла. Где потом начались бои на Орловско-Курской дуге, но я был ранен раньше 25 сентября и снова до февраля месяца 1943 г. лежал в госпитале и к воинской службе был не годен. Лишь в конце войны в январе месяце был призван и направлен в Москву, где проводил обучение в запасной офицерской бригаде при МВО, откуда в апреле месяце 1945 г. был демобилизован и отправлен на работу по своей специальности — учителя.

Я участник гражданской войны. Служил (добровольцем) в политотделе 1-й конной армии с июля 1920 по февраль 1922 г.

За бои под Тулой награжден орденом Красной Звезды.

Сейчас на заслуженном отдыхе. Пенсионер. Живу очень хорошо. Одно лишь плохо, четвертый год я парализован и почти прикован к постели. Не могу быть полезным обществу и участвовать в общественно полезном труде. К тому же плохо вижу и слышу. Это еще более угнетает меня. Долгими вечерами сижу и вспоминаю прожитые годы, детство, юность и сравниваю со счастливым детством нынешних детей, поэтому пишу для внуков и правнуков стихи о прошлом. Чтобы они лучше поняли, что сделала для них Советская власть.

Некоторые строки я помещаю в этом письме.

Эти стихи из моей биографии, их уже написано много, но в печать не посылал, а писал для своих внуков.

Евгений Герасимович Стрельников

Источник: На Дедиловском направлении. Великая Отечественная война на территории Киреевского района / Сост. А. Н. Лепёхин. — Тула, 2011.