299-я стрелковая дивизия сформирована в августе 1941 года в городе Белгороде на основании Постановления № ГКО-207сс от 19 июля 1941 года «О формировании новых дивизий».
Командир 299 сд полковник Иван Федотович Серёгин Состав[1]:
- 956-й стрелковый полк
- командиры — майор И. Я. Кравченко (22.07.1941 — 23.10.1941), майор П. Г. Акулов (ноябрь 1941 — 03.12.1941),
- комиссар — старший батальонный комиссар Винокуров,
- начальник штаба — майор П. Г. Акулов (июль—ноябрь 1941),
- 958-й стрелковый полк
- 960-й стрелковый полк,
- 843-й артиллерийский полк,
- командир — капитан Горбунов,
- 344-й отдельный истребительно-противотанковый дивизион,
- 564-й отдельный зенитный артиллерийский дивизион,
- 363-й разведывательный батальон,
- 559-й саперный батальон
- 739-й отдельный батальон связи,
- 307-й медико-санитарный батальон,
- 372-я отдельная рота химзащиты,
- 734-й автотранспортный батальон,
- 390-й полевой автохлебозавод,
- 652-й дивизионный ветеринарный лазарет,
- 960-я полевая почтовая станция,
- 844-я полевая касса Госбанка.
Командир дивизии — полковник Иван Федотович Серёгин (10.07.1941 — 03.12.1941), комиссар — старший батальонный комиссар Александр Алексеевич Корнев, начальники штаба — полковник Иванов (сентябрь-октябрь 1941), майор Сергей Сергеевич Храпко, комиссар штаба — батальонный комиссар Грязнов, начальник артиллерии — майор Бойко, начальник авто-тракторной службы (АТС) — военинженер 2 ранга Владимир Михайлович Базавлук.
К 16 августа 1941 года в дивизии было 10 859 чел. личного состава (по штатам № 04/600 от 29.07.1941).
Сентябрь: боевое крещение и гибель дивизии
Боевое крещение дивизия получила 1 сентября 1941 года в ходе неудачной Рославльской наступательной операции 50-й армии на реке Десне у совхоза Гостиловка Брянской области. Форсировав Десну, в своем первом бою она показала очень низкую боеспособность и неподготовленность командных кадров[2]. В результате безуспешных атак к 12 сентября дивизия понесла огромные потери (6950 чел.) и фактически перестала существовать: в ней осталось только 500 активных штыков[3]. При этом 939 чел. было убито, ранено 2224 чел, а 3788 чел. пропало без вести[4]. В своем докладе командующий войсками 50-й армии генерал-майор М. П. Петров отмечал[4]:
Часть бойцов 299 сд по ночам начала сдаваться в плен, и 299 сд не могла не только наступать, но появилась угроза, что противник контратакой может прорвать фронт 299 сд. В полках этой дивизии осталось по 250—300 штыков, батальоны перестали существовать.
[...]
Часть младшего и рядового состава 299 сд, уроженцы Черниговской области [Украины], изменили Родине и перешли на сторону врага.
По оценке Ю. В. Апарина, в конечном итоге бездарно организованное командующим Брянского фронта А. И. Ерёменко наступление захлебнулось, его результаты на Рославльском направлении оказались ничтожными и не стоили понесенных жертв и затраченных ресурсов. А сам Брянский фронт остался без резервов накануне генерального наступления немцев на Москву[5].
Октябрь: окружение и прорыв из брянского котла
В течение второй половины сентября 1941 года 299-я стрелковая дивизия получила пополнение и готовилась к отражению ожидаемого немецкого наступления. Командование 50-й армии ошибочно полагало, что немцы нанесут удар в направлении Брянска. Поэтому с утра 2 октября 299-я стрелковая дивизия готовила оборонительную линию восточнее Брянска (участок Сельцо—Гришина Слобода)[6].
Однако немецкая операция «Тайфун» предполагала другое развитие событий. 2 октября в 12:00 генерал М. П. Петров отдал приказ нанести контрудар по передовым немецким частям, форсировавшим Десну в районе Владимировки, силами 279-й и 299-й стрелковых дивизий и к 17:00 восстановить прежнее положение. На деле, штаб 279-й стрелковой дивизии уже потерял управление своими частями, а 299-я только поздно вечером заняла исходные позиции для наступления. Контрудар не состоялся, а дивизия удерживала занимаемые позиции[7]. Оценивая обстановку, начальник Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковник Ф. Гальдер в своем дневнике записал:[8]
Операция «Тайфун» развивается почти классически... Противник продолжает всюду удерживать не атакованные участки фронта, в результате чего в перспективе намечается глубокое окружение этих групп...
Так и случилось. 8 октября 1941 года 299-я стрелковая дивизия в составе 50-й армии оказалась в глубоком окружении под Брянском. Разрозненные части и соединения 50-й армии попали в плен, либо были уничтожены. Небольшая часть остатков соединений М. П. Петрова повернули в направлении г. Белёва Тульской области (в 170 км восточнее от рубежей в начале октября) и пробилась через кольцо окружения.
Die Kessel bei Brjansk 1941. Брянский «котёл» в октябре 1941 года.
Сверху красным пунктиром «Ausbruch 23.10» показан прорыв 299-й стрелковой дивизии к Белёву.
Источник: Memnon335bc
Из воспоминаний старшего врача 956-го стрелкового полка Киры Георгиевны Аносовой:[9] «Нашим полком командовал Иван Кравченко, ставший Героем Советского Союза еще в финскую кампанию. Иван Яковлевич сказал:
Я свой полк не распускаю. Будем с боями выходить из окружения.
Командир 956 сп 299 сд майор Иван Яковлевич Кравченко 15 октября 1941 года Герой Советского Союза майор И. Я. Кравченко вывел из окружения под город Белёв остатки 299-й стрелковой дивизии: 956-й стрелковый полк в полном составе с превышением лимита артиллерии в 4 ствола (в процессе движения подобрано четыре 45-мм орудия), 2-й стрелковый батальон 958-го стрелкового полка, отдельные группы 843-го артиллерийского полка. Всего вместе с примкнувшими окруженцами из других частей и соединений — около 5000 чел. и 500 единиц обоза[10].
18 октября 1941 года дивизия атаковала город Болхов Орловской области (в 40 км к югу от Белёва), но из-за плохого руководства сама попала в окружение и потеряла тяжёлое вооружение. На 20 октября 1941 года дивизия имела в своем составе только штаб дивизии и один стрелковый полк под командованием майора И. Я. Кравченко (650 чел.), вооруженный 10-12 станковыми пулеметами, 4 орудиями и одной батареей 122-мм гаубиц. Дивизия осталась без автомашин, конного обоза и средств связи[11].
«Молча, нахмурив брови и сжав рукоятки наганов, выслушали командиры и политработники прочитанный Серёгиным его «позорящий весь полк» несправедливый клеветнический приказ и «речь» комиссара. Попросил слова майор Кравченко, ему отказали. Но тут случилось необычайное в условиях Красной Армии.
Без всякой команды все командиры и политработники, как один человек, встали, у многих пистолеты освободились из кобур, и, как один человек, сказали: «Есть комдив, но нет дивизии, есть полк и его командир майор Кравченко. Мы слушаем только его!». Ну что ж, мятежный полк, пришлось дать слово командиру. Его речь была кратка и справедлива. [...]
Все, как один, командиры и политработники, дружно поддержав своего любимого командира, вышли из помещения. Напрасно военком дивизии Корнев ругал политсостав, грозил морем наказаний и приказывал остаться всем политработникам. Они заявили, что их место на поле боя, и ушли. В зале остался комдив, военком несуществующей дивизии и «из вежливости» комиссар полка т. Винокуров. сочинённая Серёгиным и Корневым «комедия» закончилась печально для них же.
— из дневника В. А. Бенцеля[10]
Сразу после выхода из окружения возник острый конфликт между командиром дивизии полковником И. Ф. Серёгиным и командиром 956-го стрелкового полка майором И. Я. Кравченко. В дневнике старшего лейтенанта В. А. Бенцеля[10], а также в рапорте И. Я. Кравченко[41] приведен ряд организационных просчетов Серёгина, которые привели к тяжелым потерям в людях и технике. 23 октября 1941 года, придравшись по мелочам, командир дивизии полковник И. Ф. Серёгин снимает И. Я. Кравченко с командования полком и отправляет на расправу в Тулу, где И. Я. Кравченко назначается начальником Южного боевого участка, а затем отбивает самый мощный натиск на Тулу. Затем И. Я. Кравченко назначают заместителем командира 154-й стрелковой дивизии, но И. Ф. Серёгин во все инстанции пишет на И. Я. Кравченко доносы, и его понижают в должности до командира Тульского рабочего полка.
Из воспоминаний старшего врача 956-го стрелкового полка К. Г. Аносовой: «Наши части отступали. Было очень тяжело, и не столько физически, сколько морально. В населенных пунктах нас встречали по-разному: кто жалел, а кто проклинал. Были и такие, кто жалел даже кружку воды для раненых.
Мы шли по грязным проселочным дорогам, а по трассе мчались немцы на машинах — здоровые, откормленные, с губными гармошками, с песнями. Их танки, бронемашины — все ехали в Тулу. Мы вступали с ними в перестрелку, но силы были неравными. В конце концов от нашего полка ничего не осталось»[9].
Командир 956-го стрелкового полка майор И. Я. Кравченко в своем рапорте однозначно указывает на конкретного виновника разгрома дивизии:[41] «...Комдив — полковник С[ерегин]. — с контрреволюционными вредительским целями все усилия направлял на уничтожение дивизии, создавая для командования частей дивизии такие условия, при которых боевые задачи не выполнялись, и в то же время части несли большие потери. ... За два месяца участия сд в войне он сумел полностью уничтожить 2 полка (958 и 960), прилагая все усилия к уничтожению 956 сп, который еще сохранился, благодаря тесной слаженности комполитсостава и моему упорству. Наглость С[ерегина]. дошла до того, что, преследуя цель ликвидировать 956 сп, он приказом по несуществующей дивизии от 22.Х.41 г. отстранил меня от командования полком за как будто неточное выполнение его приказов и за самовольное снабжение полка.... Прошу Вас отстранить полковника С[ерегина]. от должности комдива и привлечь к судебной ответственности за уничтожение дивизии». Однако верховный главнокомандующий И. В. Сталин рассмотрит дело Кравченко слишком поздно — 2 марта 1942 года (и порекомендует его назначить командиром дивизии, что и было сделано 8 марта 1942 года — Кравченко поручено командовать 324-й стрелковой дивизией), а тем временем редеющие остатки 299-й стрелковой дивизии продолжали отступать на восток.
В целом, по подсчетам Ю. В. Апарина, из Брянского котла организованно пробились 10 815 чел. личного состава 50-й армии, что немногим меньше численности одной стрелковой дивизии (10 859 чел. по штатам № 04/600 от 29.07.1941). Таким образом, в ходе Орловско-Брянской операции 50-я армия потерпела сокрушительное поражение и потеряла боеспособность[15].
Ноябрь: остановленная под Сталиногорском и закрепившаяся в Дедилово
26 октября 1941 года вся Белёвская группировка войск получает приказ отойти к Туле для обороны города. Однако 299-я стрелковая дивизия потерялась и только 3 ноября была обнаружена в Сталиногорске (ныне Новомосковске) и Узловой[19], то есть более 50 км восточнее Тулы, когда враг под Тулой был уже остановлен.
В ночь на 7 ноября 1941 года дивизия сменила части 413-й стрелковой дивизии для участия последней в контрударе 50-й армии. 299-я стрелковая дивизия заняла оборону на левом фланге 50-й армии у села Дедилово: два стрелковых батальона 956-го стрелкового полка закрепились на западной опушке сада восточнее 500 м Панино, перехватывая дорогу Дедилово—Панино, а третий батальон — на западной окраине Пушкари[13].
7 и 8 ноября 299-я дивизия с приданным ей 1-м батальоном 1324-го стрелкового полка вела бой за с. Панино. Затем заняла западную окраину Дедилово. На 9 ноября от 956-го стрелкового полка осталось всего 214 человек, а от 958-го полка — 289 человек, т.е. менее 5 % от штатной численности дивизии (для сравнения в 1-м батальоне 1324-й стрелкового полка 413-й дивизии было людей и вооружения больше, чем во всей 299-й стрелковой дивизии)[38].
Совместное наступление 413-й и 290-й стрелковых дивизий по сходящимся направлениям на Косую Гору вынудило немецкое командование снять из-под Делилово пехотные подразделения, оставив для прикрытия оголенного участка лишь несколько танков. Несмотря на то, что этот факт не остался незамеченным штабом 299-й стрелковой дивизии, никаких активных мер для противодействия переброске, предпринято не было[14].
10 ноября 956-й стрелковый полк совместно с одним батальоном 1324-го стрелкового полка 413-й стрелковой дивизии предприняли безуспешную попытку взять соседнюю Хрущёвку, которую ранее заняла рота немецких автоматчиков при поддержке 8 танков и 3 бронемашин. Однако немецкие танки подавили своим огнем атакующие советские части, и по донесению начальника штаба 299-й стрелковой дивизии майора Храпко, «батальоны, не выдержав огня танков, бежали». В 14:00 противник сам оставил Хрущевку, отойдя западнее в Панино, а по факту отхода стрелкового полка в 299-й стрелковой дивизии началось расследование[14].
11 ноября 1941 года от 956-го стрелкового полка осталось менее 500 чел. без артиллерии[16].
По немецким (по всей видимости, некорректным) разведданным, в дивизию прибыл новый 56-й стрелковый полк, который сформирован в июле в Петропавловске и после обороны маньчжурской границы переведен сюда в октябре. Дивизия имеет новый состав: 56-й и 958-й стрелковые полки; 843-й артиллерийский полк[17].
Однако пополнение дивизия действительно получила. Так по свидетельствам очевидцев, в районе Михайловского кладбища Дедилово занимала оборону 6-я рота, которая насчитывала до 200 человек — выходцев из средней Азии, хорошо одетых и вооруженных: винтовками СВТ, пулеметами[39]. После пополнения дивизия насчитывала 1310 человек (220 чел. комсостава и 1090 бойцов), на ее вооружении находились 870 винтовок, 28 пистолетов-пулеметов ППШ, 12 станковых и 9 ручных пулеметов, 13 минометов, четыре 45-мм и шесть 76-мм пушек, четыре 122-мм гаубицы, а также четыре 76-мм пушки полковой артиллерии[12].
Вторая и последняя: гибель дивизии в Дедилово
По воспоминаниям В. С. Турова — тогда лейтенанта, командира 3-го взвода 3-го стрелкового батальона 956-го стрелкового полка — «весь наш [3-й стрелковый] батальон занял оборону на западной окраине [Дедилово] и далее вдоль дороги, идущей на запад, фронтом на юго-запад... У нас в роте не было ни ручных, ни станковых пулеметов и боеприпасов тоже не было. У нас на вооружении были только винтовки и наганы, а у наганов не всегда были патроны... Фронт обороны роты был небольшим, но людей осталось совсем мало, и чтобы занять его, пришлось располагать бойцов на расстоянии 15-20 метров один от другого. И так во всех ротах… Стояли морозы, но окопы отрыли в полный профиль»[18].
15 ноября штаб 299-й стрелковой дивизии докладывал Военному Совету 50-й армии: «По наличию огневых средств и численному составу людей... дивизия настолько слаба, что выполняя задачу по удержанию Дедилово растянулась в цепочку, имея слабую огневую систему. Дивизия совершенно не имеет противотанкового оружия и нет снабжения бутылками «КС». Дивизия располагала только одним 82-мм минометом, двумя 122-мм минометами и двумя горными 76-мм орудиями. Командир дивизии полковник И. Ф. Серёгин запрашивал автоматическое и противотанковое оружие, о выделении артиллерии, людского и конского состава, о пополнении начсоставом[20].
16 ноября 299-я стрелковая дивизия и один стрелковый батальон 1324-го стрелкового полка 413-й стрелковой дивизии занимали оборону по северному берегу р. Шиворони на участке: Бохино, Заречье:[20]
- 958-й стрелковый полк с двумя 76-мм горными орудиями: (иск.) мост через р. Шиворонь в Дедилово, Заречье;
- 956-й стрелковый полк со стрелковым батальоном 1324-го стрелкового полка и двумя 76-мм горными орудиям: (иск.) Епишиво, мост через р. Шиворонь в Дедилово.
Схема обороны 299 сд к 8:00 14.11.1941 г. (ЦАМО)
Предоставлена А. Н. Лепёхиным.
Сосед справа — обескровленная 7-10 ноября в ходе контрудара 50-й армии 413-я стрелковая дивизия А. Д. Терешкова, которая заняла оборону в полосе шириной 32 км, расположив полки в линию батальонов, а батальоны в линию стрелковых рот. Сосед слева — свежая полнокровная 239-я стрелковая дивизия, переброшенная с Дальнего Востока, начала выгружаться с утра 17 ноября под Узловой. Именно ей отводилась главная роль в планируемой совместной операции по уничтожению Богородицкой группировки противника силами 3-й армии Юго-Западного фронта, частью сил 50-й армии Западного фронта и 13-й армии в период 18-23 ноября 1941 года.
В 4:00 18 ноября совершенно секретным боевым приказом № 003 командарм А. Е. Ермаков распорядился придать 299-й стрелковой дивизии 5 танков из состава 32-й танковой бригады для выполнения специальной задачи. В соответствие с планом наступательной операции, 299-я стрелковая дивизия с 6:00 20 ноября для обеспечения правого фланга ударной группы должна вести разведку в двух направлениях: на юго-запад (Дедилово—Владимировка) и юго-восток (Дедилово—Чёрная Грязь). При достижении Чёрной Грязи закрепиться там и допустить прорыва немцев в восточном направлении, а танки 32-й танковой бригады должны были при этом использоваться для разведки и обеспечения действий 3-й армии[21].
Однако этим планам не суждено было сбыться: Г. Гудериан на несколько суток упредил советские войска, выполнив скрытную переброску своих войск и техники. В ночь на 18 ноября бойцы 299-й стрелковой дивизии доложили командованию о шуме танковых моторов на передовой в районе Хрущёвка, Панино, однако оно не придало этому значения, посчитав, что немцы прогревают моторы танков. Соответственно, войска не были приведены в боевую готовность[22].
299-я стрелковая дивизия в обороне у Дедилово.
18 ноября 1941 года немецкие передовые части 2-й танковой армии Г. Гудериана начали новое наступление на Москву — второй этап операции «Тайфун». Основной удар пришелся на позиции 299-й и 413-й стрелковых дивизий, против которых было задействовано 104 танка 3-й и 4-й танковых дивизий 24-го танкового корпуса[23].
Позиции 299-й стрелковой дивизии в Дедилово были атакованы 33-м мотопехотным полком 4-й танковой дивизии, в то время как основные силы форсировали Шиворонь западнее у Морковщино, и стремительно прорвав позиции соседней 413-й стрелковой дивизии, вышли в тыл (в Быковку в 5 км к северу от Дедилово)[24].
Уже в 9:30 немецкому 33-му мотопехотному полку удалось проникнуть в Дедилово, однако к 11:00 продвижение было остановлено, т.к. «противник [299-я стрелковая дивизия], хотя и с небольшим количеством артиллерии, дерется исключительно упорно и хорошо окопался». С 15:00 в Дедилово начата «зачистка» оставшихся очагов сопротивления: примерно до вечера в Дедилово идут тяжелые бои за каждый дом, населенный пункт был полностью взят под контроль только к 20:15. При этом около 19:00 (уже после наступления темноты) группа Эбербаха своим одним танковым взводом из Быковки оказала поддержку 33-му мотопехотному полку в северной части Дедилово[25].
По воспоминаниям местной жительницы Зинаиды Ильиничны Васюткиой (Тихоновой) о некоторых эпизодах этого боя:[26]
Пулемётный расчёт у старой больницы, где сейчас баня, гончар живёт над карьером у дороги, бился до последнего вздоха. Там были солдаты и наши милиционеры. Очереди были сначала часто, потом реже, реже, а потом всё стихло. Значит всё. Среди них был наш местный милиционер сын Бессонова Фёдора Васильевича — Саша [...]
Наша новая школа раза четыре переходила из рук в руки. В самой школе долго был бой, гремели выстрелы. Немцы часть захватят, наши их выбьют, потом наших потеснят. [...]
Немцы собрали наших мужчин и послали их собирать убитых, и высота, где наша новая школа, вся была покрыта трупами наших солдат. Их туда свозили ото всюду, и с винтовками, и без, скрюченные всякие...
18 бойцов Константина Кокая приняли свой последний бой у УНШ (управления нового шахтного строительства), южная окраина Дедилово:[26]
Их было 18 человек и они держали оборону на поле у УНШ. Немцы наступали, как раз на 18 [ноября 1941] ночь. Мы им говорим, вас мало, а Костя говорит: «Не из таких переделок живыми выходили». Тут начался бой, большинство погибли или были ранены. Его другу Василию Ерешко из Барнаула, так тому полголовы снесло. [...]
Один грузин [Константин Кокая] спрятался в окопах и, когда на место боя пришел посмотреть какой-то большой начальник генерал (перед ним все бегали), то этот грузин вылез из окопа. Ему начали кричать, чтобы он сдавался, а он застрелил самого большого начальника и прокричал:
Русские не сдаются и умирают стоя!
Ну немцы его штыками кололи, 18 колотых ран. А потом вообще убили. Он так сильно кричал — пол деревни слышало. Его запретили хоронить и даже подходить к нему. Но наши женщины ночью вытащили его с этого поля и захоронили.
Таким образом, к исходу дня защитники Дедилова были смяты комбинированным ударом немецкой 4-й танковой дивизии с фронта и тыла (обошедшими танками с севера из Быковки), командир 299-й стрелковой дивизии И. Ф. Серёгин и комиссар А. А. Корнев были ранены и эвакуированы. К 23:00 остатки 299-й стрелковой дивизии, которые возглавил начальник артиллерии майор Бойко, отошли в Криволучье (в 3 км к северу от Дедилово), где вели бои[27].
Эх, если бы Серегин не «сожрал» Кравченко... ведь Иван Яковлевич с меньшими силами и с более мощным немцем управился! Но если бы Кравченко был бы тут, то выстояла бы Тула?
— тульский краевед А. Н. Лепехин, уроженец с. Дедилово[39].
230 уцелевших: «Не из таких переделок живыми выходили...»
Предпринятый ответный советский контрудар в направлении Дедилова, к которому 19-20 ноября штабом 50-й армии привлекались 108-я танковая, 239-я стрелковая и 41-я кавалерийская дивизии, не достиг своих целей. Понеся огромные потери, остатки 299-й стрелковой дивизии — выжившие 230 человек[29] — отступили к северу в сторону Венёва[16], не сумев закрепиться в Новоселебном и Александровке (19-20 ноября)[28].
Однако все это время горстка бойцов оказывала организованное сопротивление. Из немецких радиоперехватов 19 ноября 1941 года:[40]
- 299-я стрелковая дивизия передавала 108-й танковой дивизии: «Установлено, что на Дедилово движутся 63 вражеских танка. Голова колонны достигла Александровки. Пехота противника ушла из Александровки в направлении Сталиногорска, оставив лишь небольшие силы»;
- в 10:30 299-я открытым текстом вновь радирует 108-й танковой дивизии: «Танки противника в Огарёвке»;
- в 14:00 следует донесение по радиосвязи в штаб 50-й армии: «Части дивизии заняли круговую оборону. 958-й стрелковый полк вместе с одним батальоном 108-й танковой дивизии в Александровке. 956-й стрелковый полк и подразделение 413-й стрелковой дивизии в Новоселебном. Штаб дивизии в Александровке. В Огарёвке 5 танков противника заняли круговую оборону».
- в 16:00 снова радиоперехват: «Вражеские танки преградили дорогу Новоселебное—Александровка. Их количество неизвестно. Два наших танка подбиты. ... На дедиловском направлении юго-западнее... в Александровке колонна танков и автомобилей неустановленной численности... В Александровке движутся 25 танков. Западнее Дедилово на шоссе стоят грузовики с идущей туда-сюда пехотой. В поле у станции стоят 6(?) танков. Запрашиваем принять меры по их уничтожению».
20 ноября немецкая разведка фиксирует в радиоэфире:[40]
- в 12:00 299-я стрелковая открытым текстом сообщает в штаб 50-й армии о передвижениях противника у Александровки, а затем в 15:50 докладывает: «Вижу примерно 80 машин, стоящих на дороге 2(?) км южнее Новоселебное. Движение с запада на восток»;
- в 16:30: «Вражеская пехота до 300 чел. с танками движется на Моховое».
21 ноября в 12:30 108-я танковая дивизия передает 299-й стрелковой дивизии: «Мы в Сталиногорске. Выдвигайтесь на марш по дороге Алексинцево — Сторожевое — Урусово»[40]. Однако в ночь на 22 ноября 108-я танковая дивизия сама оставила Сталиногорск-2 без боя, отойдя на север к Венёву.
22-24 ноября остатки 299-й стрелковой дивизии оборонялись в районе Бельково—Ивровка Киреевского района[30], в стороне от главного направления удара немецких войск.
299-я стрелковая дивизия — 230 человек...
Источник: оперативная сводка № 87 к 16.00 22.11.41 г. Штарм 50. Действующая армия.
В образовавшийся разрыв устремились передовые танковые части немецких 17-й и 4-й танковых дивизий. События развивались стремительно: уже 21 ноября взята Узловая, 22 ноября без боя взят Сталиногорск-2, а 24 ноября захвачен Венёв. Левый фланг 50-й армии фактически оказался отрезан от основных сил армии, а окруженная под Сталиногорском-1 и Донским сибирская 239-я стрелковая дивизия вскоре, 25 ноября, сама была вынуждена прорываться с тяжелыми боями на восток.
24 ноября остатки 299-й стрелковой дивизии, батальон 413-й стрелковой дивизии и примкнувшая к ним 5-я рота 180-го полка НКВД (всего — 800 чел., из них активных штыков — 300-350[31]) были отброшены в Алёшково (ныне не существует в Киреевском районе) и на южную опушку леса севернее Крюково Венёвского района. В 18:00 их позиции снова были атакованы немцами до батальона пехоты и 20 танками и к исходу дня выбиты оттуда[32].
В конце ноября остатки 413-й стрелковой дивизии, 32-й танковой бригады, 299-й стрелковой дивизии и 885-го стрелкового полка 290-й стрелковой дивизии закрывали выход на шоссе Тула—Венёв, в частности, остатки 299-й стрелковой дивизии обороняли Анишино Венёвского района фронтом на восток[33]. 1 декабря личный состав 299-й стрелковой дивизии был передан в стрелковый батальон 1324-го стрелкового полка 413-й стрелковой дивизии, который занял оборону Дубки — выс. 228,4 с боевым охранением в Паслово Киреевского района[34]. А 2 декабря немецкая 3-я танковая дивизия внезапно нанесла в этом месте удар с целью полного окружения Тулы с севера[33].
Последний бой 299-й стрелковой дивизии в д. Дубки Киреевского района (в центре карты).
299 сд обозначена как I/1324 — 1-й батальон 1324-го стрелкового полка 413-й стрелковой дивизии.
Источник: карта обстановки 50 А за 2-4 декабря 1941 г. (ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д 183)
3 декабря 1941 года 299-я стрелковая дивизия была расформирована, часть офицеров поступила в распоряжение штаба 50-й армии, часть убыла в город Ковров на новое 2-е формирование 299-й стрелковой дивизии. Комиссар 958-го стрелкового полка майор В. М. Баранов был назначен командиром Тульского рабочего полка[16]. Впрочем, судьба дивизии была решена уже давно: на приказе 50-й армии № 925 о расформировании дивизии указана перечеркнутая дата 28 ноября, а сам он был отдан на основании приказа Военного совета Западного фронта от 12 ноября 1941 года[36].
Дивизия была расформирована без ведома наркома обороны, о чем упоминалось в директиве Генштаба № 151216 «Командующим войсками фронтов и отдельными армиями о запрещении расформирования и формирования частей и соединений» от 11 января 1942 года[35].
Командиры и солдаты Тульского рабочего полка (ТРП) из 299-й стрелковой дивизии, начало 1942 года.
Слева направо сидят: командир полка майор И.Я. Кравченко, старший врач полка К. Г. Аносова, писатель Е. З. Воробьев.
Слева направо стоят: нач. связи полка старшина В. Г. Петрухин, начальник штаба полка старший лейтенант В.А. Бенцель.
Источник: Сражение за Тулу / сост. Лепёхин А. Н. — Тула: Гриф и К, 2011. — 600 с.
Память
На месте формирования дивизии в Белгороде установлена мемориальная доска. Расположена на стене дома на углу центральной площади города (Гражданский проспект, 63)[35].
Вместо послесловия...
Из письма ветерана 299-й стрелковой дивизии В. Я. Ревенока (559-й саперный батальон) дедиловским школьникам:[37] «Я в 1941 году служил в саперном батальоне, который оборонял деревню Дедилово, там в Дедилове у меня есть знакомые до которых я ходил гулять. Когда немцы наступали с Киреевки на Дедилово, там был сильный бой.
Я был послан с группой солдат в тыл к немцам в Киреевку по заданию командования, и мы не дошли до Киреевки. В это время ночью немец наступал на Дедилово, и между Дедиловым и Киреевкой мы столкнулись с немцами. Они нас окружили, и мы сражались до последнего патрона, но немцев было много. Немцы уничтожили всех товарищей, нас осталось живыми 7 человек, и нас немцы взяли в плен и бросили в школу в Дедилове.
Я сутки сидел под охраной немцев, а потом убежал и хотел скрыться у одной тетки и снять военную форму. Как меня два немца словили и погнали в Киреевку, там был большой клуб [на месте построенного в 1930-х годах в Киреевске Дома культуры «Ударник» ныне находится новое здание школы № 6], и туда немцы бросали всех пленных. Нас было очень много. Я в этом клубе был 7 суток. Кормить нас не кормили. Я теперь вспоминаю Киреевский клуб, как товарищи живой смертью от голода погибали. Какой кошмар был в этом клубе, как немцы били нас палками голодных, которые не могли уже передвигаться. Я сейчас вспоминаю, как я мог выдержать и остаться живым.
После нас немцы колонной гнали через Дедилово на станцию Маклец на работу. Кто не мог идти, тех немцы на дороге пристреливали. Но когда выгнали на работу, оттуда я убежал с одним парнем и пошел на фронт, где опять сражался с немцами и был поранен. Пролежал в госпитале четыре месяца и меня отправили домой. У меня не работала левая рука, разбит сустав. Я инвалид третьей группы, живу на станции и работаю на железной дороге стрелочником. Мой бывший командир батальона Максимцов Т.Д. сейчас генерал-майор в отставке, живет в Киеве, я у него был.
Дорогие товарищи, я хотел побывать в Дедилове, в Киреевке, наверно уже нет того Клуба, где мы страдали и мои товарищи погибали живой смертью в этом клубе.
С этим до свидания, Красные следопыты.
Ровенок В.Я.»
См. также:
- Лепёхин А. Н. На Дедиловском направлении / Сост. Лепехин А. Н. — Дедилово, 2011. — 400 с.
- Лепёхин А. Н. Герой Советского Союза Иван Яковлевич Кравченко и его соратники — Тула, 2014. — 240 с.
- Апарин Ю. В. Суровая правда 1941. — Тула: Аквариус, 2016. — 352 с.
- Доклад начальника Южного боевого участка г. Тулы Героя Советского Союза майора И. Я. Кравченко (ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1034, лл. 98-104).
- Дневник начштаба 766 сп 217 сд старшего лейтенанта В. А. Бенцеля за сентябрь-декабрь 1941 года (ЦАМО, ф. 208, оп. 2511, д. 1034)
[2] Апарин, 2016. С. 49-52; со ссылкой на ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 21, л. 83,91,243.
[3] Апарин, 2016. С. 60; со ссылкой на: Книга памяти. Российская Федерация Брянская область, том 12. — Брянск: Читай-город, 2003. — С. 111-112.
[5] Апарин, 2016. С. 67-68.
[7] Апарин, 2016. С. 77-78.
[9] Великая Отечественная война на территории Тульской области. Сборник документов. Часть 1 / Сост. А. Н. Лепёхин. — Тула, 2014. — С. 195. Из воспоминаний Киры Георгиевны Аносовой.
[11] Апарин, 2016. С. 94; со ссылкой на: ЦАМО, ф. 405, оп. 9769, д. 26, лл. 29-32.
[12] Апарин, 2016. С. 94; со ссылкой на: ЦАМО, ф. 202, оп. 5, д. 21, л. 428.
[13] Апарин, 2016. С. 232-233.
[14] Апарин, 2016. С. 237,240.
[15] Апарин, 2016. С. 98.
[19] Апарин, 2016. С. 220; со ссылкой на: ЦАМО, ф. 405, оп. 9769, д. 7, лл. 38-39,54-55.
[20] Апарин, 2016. С. 245-246.
[21] Апарин, 2016. С. 264-265.
[22] Апарин, 2016. С. 266.
[23] Апарин, 2016. С. 268.
[26] Лепёхин А. Н. На Дедиловском направлении / Сост. Лепехин А. Н. — Дедилово, 2011. — С. 183-185. — 400 с. — Воспоминания Васюткиной (Тихоновой) Зинаиды Ильиничны 3.06. 1924 г. р.
[27] Апарин, 2016. С. 296.
[28] Апарин, 2016. С. 283,279.
[30] Апарин, 2016. С. 282,296,298.
[31] ЦАМО, ф. 405, оп. 9769, д. 4, л. 247. Боевое донесение № 36 Штадив 299 13.00 24.11.41 Грызлово 2.
Приводится по: Великая Отечественная война на территории Тульской области. Сборник документов. Часть 2 / сост. Лепехин А.Н. — Тула, 2014. — С. 78—79. — 320 с.
[32] Апарин, 2016. С. 299-301.
[33] Апарин, 2016. С. 311-312.
[34] Апарин, 2016. С. 319.
[36] ЦАМО, ф. 405, оп. 9815, д.1, л. 208. Приказ войскам 50 А от 28.11.41 (зачеркнуто) 3.12.41 г. № 925.
Приводится по: Великая Отечественная война на территории Тульской области. Сборник документов. Часть 2 / сост. Лепёхин А.Н. — Тула, 2014. — С. 136. — 320 с.:
Приказ войскам 50 А
28.11.41 (зачеркнуто) 3.12.41 г. Действующая армия
№ 925
На основании приказа Военного совета Западного фронта № от 12.11.41 г., 299 сд расформировывается.
Приказываю:
1. Командиру 299 сд 28.11.1941 весь рядовой и младший нач. состав, а так же все вооружение, снаряжение, боеприпасы, транспорт и другое имущество, состоявшее на вооружении дивизии передать по актам в распоряжение командира 413 сд.
2. Командиру 413 сд за счет среднего и старшего нач. состава 299 сд, на месте доукомплектовать части дивизии. Оставшийся нач. состав без должностей немедленно откомандировать в распоряжение Нач. Отдела Кадров 50 армии, для получения назначения.
3. О расформировании 299 сд, приеме и передаче л/с и вооружения, команд 299 и 413 сд доложить мне к 19.00 30.11.41.
Болдин Сорокин Аргунов
[37] Великая Отечественная война на территории Тульской области. Сборник документов. Часть 2 / сост. Лепёхин А.Н. — Тула, 2014. — С. 1247-248. — 320 с. — Письмо Ревенока В.Я. (299-я сд осб)
| 
