начало: Переброска 239-й стрелковой дивизии с Дальнего Востока
«Сибирский характер» Узловой, Донского и Сталиногорска
Как вы уже знаете, 22 ноября 1941 года частями Красной армии был оставлен промышленный Сталиногорск-2, а 24 ноября пал Венёв. Немецкие танки беспрепятственно двигались дальше на север через Мордвес на Каширу... и на Москву. Но мало кто знает, что все это время сибирская 239-я стрелковая дивизия все еще дралась под Сталиногорском-1 и Донским — в полном кольце окружения, далеко от других войск 50-й армии, в тылу врага.
По поводу свежей, полностью укомплектованной и хорошо вооруженной 239-й стрелковой дивизии, переброшенной с Дальнего Востока сюда, в самое пекло под Сталиногорск, командование советской 50-й армии всерьез и не без оснований полагало:
Не жди подкрепления. Ты и есть подкрепление.
Невероятно, но факт. Сибирская 239-я стрелковая дивизия приказа на отход из Сталиногорска не получила. Ее полки сосредоточились на рубеже Урванка — Сталиногорск-1 — Донской — Смородино — Дубовое, снова готовясь вступить в неравную схватку с врагом.
23 ноября 1941 года ей вместе с остатками 41-й кавалерийской дивизии была поставлена новая боевая задача. Нет, отнюдь не удерживать оборонительный рубеж, а снова и снова атаковать противника — на запад в направлении станции Узловая. По всей видимости, в штабе 50-й армии рассчитывали всеми доступными средствами оттянуть немецкие силы от Венёва, чтобы как следует успеть подготовить Венёвский боевой участок.
Но когда в 16:00 полки вышли на исходные позиции, от 172-го кавалерийского полка 41-й кавалерийской дивизии, оставшегося прикрывать тыл на станции Епифань (ныне г. Кимовск), поступило срочное донесение, что сюда уже ворвались танки противника. К 19:00 кавалеристы методом «подвижной обороны» вынуждены были отойти севернее, на рубеж реки Пронь у д. Дудкино. Вот так начался «морозный поход» 29-й моторизованной пехотной дивизии вермахта, имевшей задачу окончательно отрезать сибиряков от тыловых баз снабжения и замкнуть Сталиногорский котел с востока.
Что могла сделать против новой немецкой дивизии советская 41-я кавалерийская дивизия, имевшая в полках всего по 300 сабель?.. Ничего. И она ушла на восток, оголив теперь еще и левый фланг сибиряков, оставшихся совершенно одних против теперь уже 4-х немецких дивизий под Сталиногорском.
Но мы были не одни!
Тем не менее, согласно политдонесениям, в 239-й стрелковой дивизии был необычайно высокий боевой дух: большинство бойцов и командиров мужественно и смело дрались с врагом, показывая массовый героизм и высокие моральные качества. И дело не только в том, что они клялись самим Ворошилову и Калинину защищать свою Родину, а у города было важное географическое и стратегическое положение: он связан с Москвой железной и шоссейной дорогами.
Особую гордость и ответственность придавал тот факт, что город, на оборону которого вставали сибиряки, носил имя «величайшего вождя всех времен и народов» —
СТАЛИНОГОРСК
Это было делом престижа. Делом чести. И когда по полкам и батальонам 239-й стрелковой дивизии на митингах и собраниях объявили, что на этом рубеже надо драться до последнего патрона, командир отделения сержант Гиса Хатимович Емкужев убежденно заявил своим бойцам:
Здесь и погибать будем...
И ему верили. Слово Гайку Оганесовичу Мартиросяну, командиру 239-й стрелковой дивизии:
«В виду того, что и справа и слева соседи ушли и оставили нас одних, а противник свободно обошел оголенные фланги, мы оказались в тяжелом положении. Во чтобы то ни стало враг стремился окружить и уничтожить нашу одну дивизию, находившуюся в большом отрыве от своих войск...
Но мы были не одни — к нам приходило много юношей и девушек 15-16 лет и просили, чтобы их приняли в медицинские подразделения. Были и такие, которые принимали участие в боях. В Сталиногорске, Узловой, Донском группы шахтеров минировали танкоопасные участки, строили противотанковые препятствия, действовали как истребители танков. Отдельные снайперы-спортсмены метким огнем уничтожали фашистов. Органы разведки посылали смельчаков в тыл противника.
Мы восхищались проявлением такого патриотизма и сознательного отношения к выполнению своего гражданского долга перед Родиной. Вот эти героические подвиги шахтеров и вообще советских людей воодушевляли и нас, воинов—сибиряков».
В обороне Сталиногорска активно участвовало все оставшееся население города: женщины, дети, старики. Это была не только война армий, но и народная война.
«Еще никогда, ни в одной войне женщины не играли такой роли, как в Великой Отечественной. Женщины, комсомолки и школьники Сталиногорска становились санитарками, медсестрами, врачами, связными, разведчиками, партизанами, служили в тыловых частях и учреждениях.... Помню, как из города Сталиногорска по телеграмме политкома ЛКСМ к нам прибыла группа девушек-комсомолок. Сначала мы не хотели их принимать, так как они были несовершеннолетние (15-17 лет) и не имели профессии. Девушки упрямо просили назначить их санитарками. И действительно, эти бесстрашные девчушки бросались в бой и выносили раненых.
Да, действительно мы были не одни!»
Вместе до конца: выйти из окружения или погибнуть
Итак, вплоть до 25 ноября 1941 года это элитное советское соединение вело бои практически в одиночку против частей 4-х(!) немецких дивизий:
1) с юга топталась на месте «более небоеспособная» немецкая 112-я пехотная дивизия,
2) с запада от Узловой нетерпеливо штурмовала 167-я пехотная дивизия,
3) с севера расположились части 4-й танковой дивизии,
4) ну и наконец с востока сталиногорский котел окончательно запечатала 29-я моторизованная пехотная дивизия вермахта.
Добавим, что для усиления частям немецкой 4-й танковой дивизии была специально придана боевая группа из соседней 3-й танковой дивизии, а пехотинцев 112-й и 167-й пехотных дивизий поддерживали еще и несколько штурмовых орудий StuG III из 202-го дивизиона штурмовых орудий. Очевидно, что так крайне необходимое участие всех этих частей в немецком наступлении на Москву снова откладывалось.
Еще неделю назад, «17 ноября мы получили сведения о выгрузке сибиряков на станции Узловая» — докладывал немецкий генерал Г. Гудериан, но Гейнц, ведь на дворе уже — 25 ноября! Из-за какой-то одной советской дивизии (или нет, не какой-то, а какой!...) целая неделя прямиком коту под хвост!.. В штабе немецкой 2-й танковой армии, однозначно, уже было совсем не до шуток.
В этой, мягко говоря, крайне сложной ситуации командир 239-й стрелковой дивизии полковник Гайк Оганесович Мартиросян принял единственно верное решение — идти на прорыв. В документальной повести новомосковского краеведа Н. С. Чумичёва ему приписываются до глубины души пронзительные слова:
Только безвольный и трусливый командир под видом «безвыходного положения» может распустить свою часть для выхода из окружения мелкими группами, а на самом деле он бросает своих воинов, которые верят ему как отцу, на произвол судьбы.
Не будет такого, вместе до конца. Я принял решение нанести удар по противнику и выйти из окружения или погибнуть...
И этот замысел безусловно приводится в исполнение. Для этого 25 ноября 1941 года 3-й стрелковый батальон 813-го стрелкового полка должен был надежно прикрывать отход основных сил дивизии на рубеже деревни Урванка, нынешних Детского парка, Березовой рощи и поселков 26-й и 27-й шахт. Бойцов просили крепко держаться как можно дольше. И они держались.
Рубеж обороны 813-го стрелкового полка 239-й стрелковой дивизии по железнодорожной насыпи западнее Урванки и Клина. Фрагмент советской отчетной карты боевых действий 50-й армии на 23 ноября 1941 года. ЦАМО.
...Сегодня за Сталиногорск умирать не нужно, сегодня за Сталиногорск пожить нужно
По воспоминаниям Дарьи Александровны Тимошиной, жительницы крайнего дома в Сталиногорске-1, когда 25 ноября 1941 года началась немецкая атака, по полю прямо к ее дому надвигались 5 немецких машин (остальные танки пошли в сторону 26-й шахты). Здесь их уже ждали бойцы-сибиряки. Завязался неравный бой. Увидев около своего дома двух раненых красноармейцев, Дарья Александровна выбежала из укрытия и под огнем противника перенесла их с поля боя в подвал дома, где оказала первую медицинскую помощь — сделала перевязку.
Вскоре на позициях 3-го стрелкового батальона сложилась реально критическая ситуация. Командир полка Георгий Алексеевич Гоголицын вызвал к себе старшего лейтенанта Григория Андреевича Аванесова и лично поручил ему прийти на выручку погибающим, но не сдающимся бойцам 3-го батальона. Взяв машину с зенитной установкой, он выехал в поле перед городскими домами и огнем с коротких дистанций принялся уничтожать немецкую пехоту.
Повсюду бушевала ожесточенная рукопашная схватка... Для многих защитников Сталиногорска, как и для Григория Аванесова, тот бой стал последним.
Выжившие немецкие ветераны свидетельствуют: «Сибиряки оборонялись до последнего, предпочитая быть убитыми, но не покинуть свои одиночные окопы-укрытия. РУССКИЕ НЕ СДАЮТСЯ, прерывисто строчат их очереди из пулеметных гнезд». Из высотных домов (городская застройка Сталиногорска-1) навстречу немецким пехотинцам «били медленные очереди «так-так» русских пулеметов Максима — их огневые точки невозможно сразу засечь в бесконечных оконных проемах...»
Нет, Сталиногорск не сдался без боя. Вплоть до самой ночи стучали пулеметы, трещали карабины и грохотали ручные гранаты. Потом наконец наступила тишина... Немецкие потери были велики. Один только 315-й пехотный полк 167-й пехотной дивизии доложил в качестве текущих потерь о 100 раненых и о выбытии 5 командиров рот. Особенно сильно был обескровлен 2-й батальон, а 3-й батальон вообще был к вечеру отведен назад в Каменку (Узловский район). Мучительная смерть у деревни Урванка, ныне в черте современного Новомосковска, настигла обер-лейтенанта Роскотена, «когда он захотел приблизиться прямо к одному русскому, чтобы взять его в плен. Красноармеец высоко вскинул свое оружие, выстрел ранил обер-лейтенанта так тяжело, что он умер несколько часов спустя...»
Эти русские не сдаются. Тем временем, основные силы сибирской дивизии в ночь с 25 на 26 ноября 1941 года наносят врагу неожиданный удар в восточном направлении — здесь, как и планировал Г. О. Мартиросян, его 239-я стрелковая дивизия пошла на отчаянный прорыв из кольца окружения. Бойцы 3-го стрелкового батальона 813-го стрелкового полка в Сталиногорске-1 смогли прикрыть их отход.
Продолжение: прорыв сибиряков из сталиногорского котла!
См. также:
- Жаворонков В. Г. «20 ноября. Получили приказ сдать Сталиногорск»
- Последняя попытка: Штурм Сталиногорска / Перевод на русский язык и редакция: Александр Яковлев. Корректор: Татьяна Белова, г. Коломна. — «Сталиногорск 1941», октябрь-ноябрь 2017.
Оригинал: Franz Mayrhofer, Hrsg. Kameradschaft ehem. Gren.Rgt. 315: Geschichte des Grenadier-Regiment 315 der bayrischen 167. Inf.Div. — Almhütten-Division — 1939—1944, München 1975, 2. Auflage 1977. — S. 166—178. Предоставлено Александром Фединым, г. Брянск.
| 
