Александра Семеновна Будкова родилась 25 октября 1927 года в селе Михей Сапожковской волости Рязанской губернии (ныне Сапожковского района Рязанской области). В 1941 году в возрасте 14 лет она пережила боевые действия и временную немецкую оккупацию села Пронь Кимовского района. 

Как ваша семья оказалась в Прони и как жили

В поселок Пронь переехали в 1939 году. Здесь был совхоз, брат отца тут жил. И отец сюда приехал, на заводе [прим.: спиртзавод] работал каменщиком. Жили с мачехой (Паша), младшей сестрой Антониной (1930 г.р.) и братом Василием. На территории завода была длинная конюшня, мастерская, склад, сарайчик для скота (его определили нам под жилье), где были наши четыре квартирки. В одной из них мы и жили впятером. Прямо около пруда.

Училась в Дудкинской школе. В школе была учительница Анна Александровна Морозова (муж Сергей Тимофеевич – по ботанике), Косоусова Александра Дмитриевна, Николай Дмитриевич. Еще одна начальная школа (4 класса) была в двухэтажном здании на язычке [прим.: местный топоним; жилой район у спиртзавода, который начинался от развилки двух дорог, как бы образуя форму языка; ныне упомянутая школа не существует]. Успела окончить 4 класса. В сентябре [1941 года] пошла в 5 класс, но через месяц ушла работать. Мачеха мне сказала: «Нет, ты учиться не будешь. А кто вас кормить будет?» Я бросила учиться, в школу так и не вернулась. Работала уборщицей – то на заводе, то в конторе. 

Как в Пронь пришли немцы

Пришел директор Хохлов и сказал: «Выходите, собирайтесь. Сейчас будем взрывать завод». Мы начали собирать свои вещи. Заведующий Андрей Ефимович Петрунин хотел слить спирт и сжечь, а завод уничтожить. Но взорвать не успели.

Немец наступал с Александровки на мотоциклах. Шуму было!.. Танков и грузовиков у них не видела [прим.: 3-й батальон 15-го пехотного полка 29-й моторизованной пехотной дивизии вермахта наступал через Александровку на Пронь, которая была захвачена в 13:00 мск 24 ноября 1941 года].

Тут бой начался. Сидим в нашей квартирке, видим: бежит наш красноармеец, небольшого росточка, весь согнутый, в шинели, каска на нем, сзади рюкзак, а в руках небольшая лопаточка железная. Мы ему говорим, схоронись в туннеле (у нас от завода туннель был, по нему из кочегарки в вагонетку клали нажигу и лошади на постромках вывозили ее прямо мимо нашего порога). А он побежал дальше по совхозу, куда не знаю. Успели лишь спросить, откуда он, а он ответил, что сибиряк: «Я из Сибири!»

[Прим.: поселок прикрывали бойцы 817-го стрелкового полка 239-й стрелковой дивизии с Дальнего Востока, которая была доукомплектована в Сибири. Пронь находилась в оперативном тылу этой советской дивизии. Однако 24 ноября тыла больше не стало: немецкие войска замкнули здесь кольцо окружения с востока. Развернулись последние бои сибирской и дальневосточной дивизии под Сталиногорском. Накануне в поле под Новосёлками окопался взвод 817-го стрелкового полка, имея задачу прикрыть отход соседней 41-й кавалерийской дивизии в Рязанскую область. Здесь они приняли свой последний бой, спастись удалось лишь двум бойцам, одного из которых и увидела Александра Будкова.]

Шел бой, пули летят. Соседи говорят нам: «Давайте в туннель спускаться!», а наша мачеха отвечает: «Нет, никуда я не пойду! Если убьют, то здесь убьют, и там нам житья не будет». Так мы в коридоре и сидели. 

Что происходило во время оккупации Прони

В 1941 году был жутчайший холод, яблоневые сады все вымерзли. Есть кроме картошки было нечего, топить было не чем. В то время было очень много грачей, и вот у них падали гнезда, ими-то и топили печь.

Как-то вечером пришли к нам двое или трое немцев, и пробормотав на своем, забрали брата. Запрягли лошадь (из конюшни завода), и он их повез. Поехали к вышке под 38-й [шахтой]. Оттуда брат вернулся уже один и рассказывает: «На пути туда (ближе к тупику) у дороги лежал наш красноармеец, был еще живой, раненый. Немец слез и пристрелил его, так он там и остался». Мы за брата переживали, но не тронули его.

Знаю, что в Дудкино немцы [наших] военных вешали. Сколько их было и где похоронили не знаю. 

Еще помню, где ручей тек к пруду, там нашли убитого. Он оказался из д. Дудкино – Юдаев. Родные у него были – учительница Анна Александровна, я у нее училась.

Копия.
Акт. –
21 января 1942 года

В колхозе «Борьба», Пронского сельсовета, Кимовского района, Тульской области немецко-фашистские войска за период с 24 ноября по 10 декабря 1941 года учинили следующие зверства:

1) Так, 28 ноября 1941 года попавшие в плен разведчики частей Красной Армии в количестве 18 человек, были зверски убиты германскими фашистами: 8 человек повешено, в том числе одна санитарка, и 10 человек расстреляно на льду.

2) Юдаев Петр Александрович, год рождения 1923, был увезен немцами в неизвестном направлении 1 декабря 1941 года и зверски замучен лишь за то, что у него был найден бинокль и компас.

3) Прошина Анна Игнатьевна, год рождения — 1901, была убита за то, что отказалась топить печь.

На что и составлен настоящий акт.

Члены комиссии:
Прошин [Никита Никифорович — член колхоза «Борьба»]
Жорина
Жорина
Жорин [Илья Поликарпович — председатель колхоза «Борьба»]
Юдаев [Александр Тимофеевич — член колхоза «Борьба»]
Прошина

Верно: /подпись/

Источник: ГАТО. Ф. 177. Оп. 8. Д. 125. Кор. 181. Л. 221.
Текст документа предоставлен С. Митрофановым.

Как-то раз затопили печку, а на дым пришли к нам на ночлег 5 немцев, один из них был переводчиком [прим.: предположительно эмигрант из России]. Попросили солому, чтобы на полу спать. Так и жили они в нашей комнате 5 дней. Переводчик рассказал нам, что у него есть брат под Ленинградом, относился к нам хорошо. Однажды посылку к ним прислали – немецкий самолет сел в старом саду. Переводчик достал оттуда пряники-треугольнички и раздал всем нам. 

Немцы что-то бормочут на своем – ничего не поймешь. Напротив жила сноха нашей мачехи. Немцы заставили ее картошку жарить. Она жарит и ругается на них: «Когда вас отсюда унесет!» Ну так нас [немцы] не трогали. А вот после них шел «карательный отряд», который уничтожал все, забирал скотину и кур. Но вот именно к нам они не попали, [наши] отогнали немцев. Финны были самые злые! Рыжие финны.

Дней 17 немцы у нас были, а потом ушли. Отступали немцы уже по мосту. Завод снова остался нетронутым.

Старый мост через пруд в Прони. 
Из семейного архива Надежды Николаевны Исаевой (пос. Пронь)

Утром соседка тетя Наташа стучит в окошко: «Паша, Паша! Наши пришли! Наши пришли!» Они все шли и шли... Наши солдаты заняли помещение, где конюшня. Сидели на коленках. Мы носили им, кто картошку, кто кусочек хлебушка, у кого что... У нас-то у самих совсем ничего не было. Приносили им воду, поили их, не успевали к ним воду таскать. Они полежали у нас и отправились дальше.

Где были братские могилы сибиряков

В марте 1942 года, когда стало таять, наши ходили по полям собирали убитых. Привезли четверых к нашему дому и положили их в сарайчик возле склада. Мы собрались пойти посмотреть. От страха я закричала: как они там лежали, а их лица и руки были погрызаны мышами. Мороженные они были. А вот куда их повезли и где их похоронили, я не знаю. 

Была могила [советских солдат] напротив магазина, на ней было написано «Неизвестный солдат». Сначала памятника не было, а уже только после войны сделали деревянный памятник и небольшую деревянную ограду. Рядом росло деревцо. 

Еще было захоронение на бугре – там, где сильный бой был; после войны там был скотный двор, ближе к большаку. [Прим.: речь идет о братской могиле в поле у Новосёлков; в ней захоронены 28 бойцов 817-го стрелкового полка 239-й стрелковой дивизии, погибших здесь 24 ноября 1941 года в неравном бою с передовыми частями немецкой 29-й моторизованной пехотной дивизии].

Захоронение в Дудкино у дома, где Юлины жили [прим.: семья председателя Пронского сельсовета Юлина]. Не знаю, была ли эта могила на месте казни. У памятника, как мне помнится, ограды не было.

Всех их потом перезахоронили, увезли кости. Но как именно не видела [прим.: согласно документам Кимовского РВК, 26 июня 1954 года останки из пяти братских могил в Дудкино, Прони и Новосёлках были перезахоронены в братскую могилу в Карачевском лесу.]

 
Братская могила в Прони у магазина, до 1954 года.
Из семейного архива Надежды Николаевны Исаевой (пос. Пронь)

Расскажите про вашу семью

Отец мой, Чекалкин Семён Максимович. Был призван 9 сентября 1941 года, защищал Тулу, был пулемётчиком. У него был друг из Осаново, когда немец отступал на бугор, он к нам зашел и говорит: в бой под шахтой № 22 мы шли вместе, больше его не видел, наверное, числится в раненых. Отец, будучи раненым, с открытым переломом руки, был отправлен в полевой госпиталь. Бабушки приносили раненым кто картошку, кто кусочек хлеба. Он долго думал и попросил одну бабушку одеть его. Она его одела, он вышел на д. Петровочку (немец уже отступал), и вот он к нам пришел.

Потом поехал в военкомат и в больницу. С декабря [1941 года] до мая месяца [1942 года] он был на лечении. В мае я его проводила до большака, и он уехал. Письма писал нам [с фронта], а потом долго писем не было. И вот как-то из Дудкинского сельсовета приходит секретарь Клава – принесла похоронку, что он погиб под Ленинградом в блокаду. Его убили, а мачеха от нас ушла. Уехала к сестре в Москву, а нас бросила.

[Прим.: стрелок 172-го стрелкового полка 13-й стрелковой дивизии красноармеец Чекалкин Семён Максимович (род. 1902 в д. Михеи Сапожковского района Рязанская области, призван 9 сентября 1941 года Кимовским РВК) убит в бою 15 февраля 1943 года на Синявинских торфоразработках Мгинского района Ленинградской области. Похоронен в братской могиле поселка Синявино.]

Брата Василия тоже забрали на фронт, откуда он пришел инвалидом, без ноги. Потом женился, ушел от нас.  

[Прим.: Чекалкин Василий Семенович родился в 1925 году в д. Михеи Сапожковского района Рязанская области. Призван Кимовским РВК в 1943 году. С января по август 1943 года в составе 455-го стрелкового полка 42-й стрелковой дивизии (2-го формирования) воевал на Смоленском фронте. 28 августа 1943 года в бою за местечко Заячьи Горы тяжело ранен осколком в правую ногу. В госпитале ампутировали ногу выше колена, инвалид 2-й группы. Работал сторожем на спиртзаводе «Пронь». Награжден орденом Отечественной войны II степени (30 мая 1951). ]

Муж Будков Петр Павлович, родился 19 августа 1926 года. В январе 1946 года я расписалась с ним в Дудкинском сельсовете (он был на самом краю деревни, с той же стороны, где памятник повешенным красноармейцам, но повыше на окраине). Познакомились с ним здесь же в Прони, приехал он с матерью с Волгоградской области сначала в Бобрики, а потом сюда в Пронь. С фронта тоже вернулся без ноги. Сейчас [на свадьбу] надевают фату, а тогда на мне были валенки с галошами и жилеточка с бубенцами. Соседка тетя Поля Веденина дала мне старинный платок, красивый. И вот на Крещение на маленьких санках на лошади ездили в сельсовет расписываться. Ходил на протезе, работал в совхозе. Прожили вместе 24 года. Умер в 50 лет. 

Трое детей. Дочь Мария жила в Кимовске, умерла в 64 года. Сын Николай, тоже уже умер. Дочь Галина.

Александра Семеновна с мужем Петром Павловичем и дочерью, пос. Пронь, конец 1940-х.
Из семейного архива Александры Семеновны Будковой

Сестра моя Антонина тоже работала на заводе, в 18 лет на покосе ее убило молнией. Будучи маленькой, прошла все тяготы войны, а тут такая нелепая смерть…

 
1) Слева направо: сестра Антонина, Александра (сидит), брат Василий с женой. 
2) Будковы
Послевоенное фото. Из семейного архива Александры Семеновны Будковой

Что еще можете рассказать о послевоенной жизни

Река Марковка небольшая, как ручей. После войны в Дудкино под мостом у реки играли ребятишки и взорвалась мина. Отцу Елены Бузуёвой оторвало ногу, у учительницы Морозовой у дочери оторвало пальцы, у директора Бобкова убило насмерть сына. Помимо этого под мостом дети находили каски, пули. Морозовы жили в Дудкино, на той же стороне, где и Молодкины. Потом их дети уехали из Дудкино. 

Окопов в Прони не было. В войну также были землянки, в которых жили [люди].

После войны у нас здесь были концлагеря, видимо, наших забрали из немецкого плена. Жили они на втором этаже в церкви [прим.: по-видимому, в Прони находилось одно из отделений спецлагеря № 283]. Работали кто на шахтах, кто в совхозе. Их потом много у нас осталось [жить в Прони].

Пронский спиртзавод, 1952 год. 
Из семейного архива Надежды Николаевны Исаевой (пос. Пронь)

Потом начали восстанавливать совхоз. Завод начали пускать. С 1943 года я работала дробильщицей на заводе, в градильне, в солодовой. Работали в три смены по 8 часов. Никогда не ели досыта. Бывало инженер 3-й смены, хороший человек, просил сменную зачерпнуть спирта и дать нам по бутылочке. Мы ее продадим или на хлеб сменяем – так вот и жили. Тогда только хлеб был, а сахара мы и не видали.

Знала многих в Дудкино и Александровке. Были подружки у меня Мария Потатурчева, Мария Евнюкова. 

Пережила войну я. Но я сейчас не обижаюсь. Путин дал нам хлеба кусок, дай Бог ему здоровья! 

Поселок Пронь, Кимовский район, 4 ноября 2022. С уточнениями и дополнениями на декабрь 2022.
Интервью и лит. обработка: А. Яковлев, О. Кострикова, 2022 год.