Е. Н. Белов^[1],
очевидец событий, житель г. Сталиногорска (Новомосковска)

Как жили на севере

В 1930-х годах наша семья переехала в Сталиногорск из Ярославской области.

До войны жили в Заводском районе в бараке № 3 по ул. Бригадная. В то время вся городская жизнь кипела на севере. Раньше там был и драматический театр (клуб ИТР), и кинотеатр «Встречный», который сожгли наши войска при отступлении. В драматическом театре работала мама.

Также рядом с бараками были отстроены деревянные сараи с погребами. Когда началась война, в целях предотвращения пожаров из-за бомбежек, жителей заставили углубить сараи в землю. Теперь сараи наполовину были под землей, а деревянная часть немного выступала над землей, примерно на одну треть прежней высоты.

Я учился в школе № 4, недалеко от ДК ГРЭС. Из учителей помню заместителя директора Бабкина Павла Андреевича. Запомнился один случай. Возле школы был вкопан в землю резервуар с водой, в противопожарных целях. Однажды туда провалился мальчик. Бабкин прыгнул вслед за ним и плавал, держал его, пока не подоспели взрослые и не вытащили их веревками. Позднее, в годы войны Бабкин ушел воевать, попал в плен, потом в концлагерь. Он выжил, их освободили, и после войны он потом преподавал у нас в городе. Во время войны четвертые и седьмые классы из школы № 4 перевели в первую, которая была рядом с бараком № 3 по ул. Бригадная (где мы жили), и я там какое-то время учился. Но потом эта школа была разрушена.

Как обороняли Сталиногорск-2

После начала войны в город [прим. ред.: здесь и далее имеется в виду северный Заводской район, а не южный Сталиногорск-1] стали прибывать различные войсковые части. Одна из частей стояла прямо рядом с нашим бараком.

Как-то в один из осенних дней (еще было тепло) 1941 года мама отправила меня за керосином. В районе Коопхозного поселка [прим. ред.: как раз там стояла одна из зенитных батарей капитана Ф. П. Лисова] видел, как наши зенитчики сбили один немецкий самолет, который стал разваливаться в воздухе. Из подбитого самолета выбросился с парашютом один немецкий летчик, который по слухам упал в районе Прохоровки (сам я не видел). К нему сразу побежали люди из окрестных деревень, и говорят, что немецкий летчик сам застрелился [прим. ред.:  речь идет о сбитом самолете 5 ноября 1941 года]. Всего в группе летели четыре бомбардировщика, медленно, на небольшой высоте, остальные самолеты ушли от обстрела невредимыми.

Других сбитых немецких самолетов не было. В целом, немецкие самолеты появлялись редко. А вот в 1943 году, когда заново пустили химкомбинат, налеты немецкой авиации случались часто.

В 20-х числах ноября 1941 года все советские войска заблаговременно ушли из города, без спешки, погрузив все свое военное имущество на тракторы с прицепами [прим. ред.: см. также Жаворонков В. Г. «20 ноября. Получили приказ сдать Сталиногорск»].

Я решил уехать с солдатами, и они согласились меня взять с собой на своем тягаче. Но доехать мне удалось только до Шатовской плотины. Там меня высадила охрана плотины, проверявшая документы. Во время отступления никаких боев не было. Войска Красной армии ушли через Шатовскую плотину в направлении Грицово.

При этом часть красноармейцев вместе с оружием осталась в городе. Их обеспечили кое-какой провизией, например, Константину Бессмертных выдали мешок с мукой, который остался в нашем бараке. Они разошлись жить по разным баракам. Мое предположение, что это была какая-то организация: их оставили зачем-то^[2].

Немецкие танки, аналогичные наступавшим через Сталиногорск-2:
1) Колонна танков Pz.Kpfw.IV Ausf.Е. 3-й роты 6-й танковой дивизии, ноябрь 1941.
2) Немецкий танк Pz.Kpfw.lll Ausf.J из 2-й танковой дивизии, ноябрь 1941.

Немцы были здесь с 22 ноября до 12 декабря. Днем (в какой именно день — точно не помню) по Маклецкому шоссе со стороны Маклеца проследовала колонна немецких танков до 50 машин. Все выбежали смотреть на них, в том числе и я. Даже красноармейцы, оставленные в городе, уже переодетые в гражданской одежде вышли смотреть на улицу вместе с другими зеваками. Колонна танков повернула в сторону плотины за ГРЭС (Любовская плотина). Никаких боестолкновений при этом не было. Не очень понятно, куда дальше делись эти танки [прим. ред.: передовая ударная группа в составе 35-го танкового полка, 1-й роты 6-го танкового полка и 3-й роты 49-го истребительно-противотанкового дивизиона 4-й танковой дивизии наступала на Сталиногорск-2, где не встретив никакого сопротивления противника, развернулись обратно. См. подробнее: 5-я танковая бригада 4-й танковой дивизии: 18-22 ноября 1941 года].

После этого где-то два дня больше в городе немцев не было. В городе царили безвластие и мародерство; местные жители грабили все, кому не лень.

Затем немецкий штаб расположился в Аварийном поселке, а поблизости от барака, в котором я жил, немецких войск не было.

Про сильных и слабых духом

Знаю, что Константин Бессмертных был сибиряком — родом из Красноярска. Я считаю, что он погиб как герой.

А Вася Анискин, про которого писали, что он комсомолец (был ли на самом деле он комсомольцем — я не знаю; не думаю, что он им был; мы учились с ним в разных школах) — он просто школьник, который не выдержал побоев...

Не знаю, откуда он брал водку (сам я не пьющий). Когда он по-пьяни средь бела дня начал стрелять в воздух, об этом доложил немцам сосед из другого барака (он был старостой). Через несколько дней приехали немцы, человек 10, на двух машинах, ночью. Окружив барак, начали стучать по комнатам, стали собирать мужиков (женщин не трогали; а моя мама, две сестры, Тася и Ольга и маленький брат Толя в это время жили в другом бараке). Когда в нашу комнату постучали (у нас было две комнаты), я спал на кровати, а Костя Бессмертных — на диване. Спрятав гимнастерку в печку и быстро одевшись, он открыл немцам дверь. Его сразу вывели, а затем подняли и меня с кровати.

Выхожу из комнаты, а тут уже человек 10 мужиков стоят в ряд, среди них был и Костя Бессмертных. Все в основном были раздетые и разутые. Ко мне подошел немец, обыскал, сказал «кляйн» [прим. ред.: маленький], поставили в ряд с мужиками. Привели в барак № 5, в одной из комнат которого нас стали допрашивать:

Кто стрелял?

Староста, который доложил немцам о стрельбе, на допросе уточнил, что стреляли ребята. А из пацанов были только я, Иван Демин и Васька Анискин. После первого вопроса никто не сознался. Тогда один из немцев достал из широкого голенища сапога плеть и как хлыстнул Ваську Анискина…

- Стрелял?
- Стрелял…
- Где оружие брал?

Вот он и начал рассказывать…

Красноармейцы тут оружие оставили.... вот этот красноармеец.

И показал на Бессмертных…. он сразу и сдал Костю и обо всем рассказал.

Костю стали сразу же бить. Били до полусмерти. Но он отвечал, что ничего не знает, отрицал, что он красноармеец. Тогда хлестнули еще раз Ваську Анискина, и он снова проговорился:

Я знаю, где их командир...

Командир отряда Володя Петухов жил на улице Оборонной в бараке у одной женщины. В этом бараке жил также Дмитрий Иванович Еновский, очевидец тех событий, с которым я был знаком. Когда Васька привел немцев к бараку, он постучал в дверь комнаты и позвал Петухова:

Володь, это я!..

Но Петухов, видимо, что-то почувствовал. Открыв дверь и увидев немцев, он выстрелил в них из пистолета. Немцы бросились бежать из барака, он — за ними. Говорят, что он бросил гранату, не знаю. Дмитрий Иванович вспоминал, что стреляли, но взрыва не слышал. Очередью Владимиру Петухову прострелили грудь и руку, он упал... Немцы подняли его, бросили в мусорный ящик рядом с бараком (в то время у каждого барака стоял мусорный ящик) и вернулись с Васькой Анискиным в барак № 5 на ул. Бригадная.

Немцы возбужденные, ругаются... Собрали нас всех, дали возможность одеться и обуться. Затем немцы сели на машины и поехали на Маклец, а мы под конвоем отправились за ними пешком. Ночью пришли на Маклец, а утром снова был допрос. Допрос немцы вели через переводчика (немцы сидели, а переводчик в немецкой форме переводил стоя).

Рано утром, когда начало светать, народ начал собираться на элеваторе на станции Маклец — тушить зерно [прим. ред.: элеватор был подожжен отходящими частями Красной армии; по воспоминаниям немецкого танкиста, зерном с этого элеватора снабжалась чуть ли не вся 2-я танковая армия Гудериана; зерно даже начали вывозить, пока его не пришлось поджигать снова во время немецкого отступления].

Туда же на элеватор немцы повели Ваську и Костю, предварительно забрав веревки. Через некоторое время Васька Анискин вернулся и сказал:

Костю повесили.

После этого оставшихся мужиков стали опять допрашивать. Кстати, здесь же на Маклеце в бараке каким-то образом оказался Коля Попов. Не знаю, но каким-то образом он пристроился к нашей компании. Он был, видимо, какой-то хулиган (еще до войны имел проблемы с милицией, сидел), жил в другом бараке [прим. ред.: по документам 4-го отдела УНКВД по Тульской области, Николай Попов являлся агентом, внедренным в подпольную организацию, предателем]. После допроса мужиков отпустили. Меня тоже отпустили, а Кольку - не знаю.

На улице меня встретила сестра Тася, накинула на меня платок (шапку с меня сорвал один из немцев еще перед отправкой на Маклец) и отвела меня домой в барак. После этого мама не оставляла меня даже ночевать в бараке.

Расстреляли и Ваську Анискина (но в каком именно день — не помню; в один день с Костей или нет — не знаю). Позднее Колька Попов на лошади привез убитого Ваську Анискина с Маклеца. У него было прострелено лицо [прим. ред.: на вопрос, что Анискин сразу не упал после выстрела и его добивали прикладом, Евгений Николаевич заметил, что «нет, это не про него».]

Костю Бессмертных и Ваську Анискина похоронили в одном месте, в сквере напротив ДК ГРЭС. Возможно, хоронили еще кого-то. Фамилии Анискина на плите нет… и правильно!

Правда и вымысел

После войны, по этим событиям периода оккупации ко мне с интервью приходили из редакции [прим. ред.: «Новомосковской правды»] (точно не помню даты). Я категорически отказывался что-либо рассказывать, так как то, что я видел, сильно отличалось от общепринятой сложившейся трактовки тех событий. В частности, у меня был Чумичев, который писал о Константине Бессмертных. Чумичев пообещал, что напишет все так, как было [прим. ред.: подробнее как было, см. также: Гибель Константина Бессмертных]. Но никаких изменений в официальной истории не последовало, т.е. он ничего для этого не сделал [прим. ред: напротив, Чумичев в своих статьях, одним из первых, пытался выгородить Анискина, показать его связь со сталиногорским подпольем; в своей неизданной документальной повести он, мягко говоря, художественно приукрасил те события, представив дело так, что Василий Анискин стрелял в немецкого солдата, убив его; очевидно, что за убитого военнослужащего меры возмездия оказались бы куда более жестокими для местных жителей].

[Прим. ред.: далее слушают фрагменты из неопубликованной книги Н. С. Чумичива и посмеиваются над отдельными нестыковками и откровенным вымыслом.] Эта фантазия, которую Чумичев написал — ой-ой какая...

Я посоветовался с мужиками — ведь эту историю, кроме меня знали и другие люди — например, очевидец тех событий был Еновский Дмитрий Иванович, 1926 г.р., участник войны, проживал на ул. Оборонной, ныне уже умерший (осенью 2015 года). И он рассудил так:

Зачем мы будем копошить эту историю? Раз уж начали создавать легенду — ну пусть создают, чтобы воспитывать молодежь.

Так после войны история и писалась политизированно.

Освобождение города

Боевые действия начались только 11 декабря, когда город освобождали советские конники (до этого никаких боев не было и перестрелок было не слышно). По нашим баракам советские войска вели артиллерийский огонь, а местные жители прятались в траншеях, вырытых в полный профиль рядом с бараками еще в начале войны.

Я не слышал, и поэтому ничего не могу утверждать, что из окон школы № 12 велась стрельба по немецкому штабу, располагавшемуся через дорогу в Аварийном поселке [прим. ред.: сталиногорские подпольщики во главе с Сарычевым].

Устроился на работу на химкомбинат в 15 лет после седьмого класса — с 19 июня 1942 года (общий трудовой стаж — 54 года). В 1943 году, когда участились налеты немецкой авиации, работали на химкомбинате прямо под бомбежками.

Завод Д-100

Знаю, что до войны взорвался завод Д-100 (я сам его уже не застал), производивший боевые отравляющие вещества. После этой трагедии больше его пускать не стали. Людей, которые там работали, раскидали по другим цехам. Например, со мной в газогенераторном цехе работал аппаратчик Курыжкин (его сын был начальником скорой помощи на севере), который работал на Д-100 и прожил почти до 100 лет, недавно умер. [Прим. ред.: секретный завод Д-100 на территории химкомбинта выпускал боевые отравляющие вещества, предположительно, иприт и фосген. В 1940 году завод взорвался и был полностью уничтожен. Причина озвучивалась как диверсия, так и авария. Было очень много погибших.]

Новомосковск, 27 февраля 2016 года.

Интервью: М. И. Владимиров, лит. обработка: А. Е. Яковлев, «Сталиногорск 1941»

Евгений Николаевич Белов и Михаил Иванович Владимиров
Новомосковск, 27 февраля 2016 года.