Сергей Прокофьевич Мазин (23 сентября 1925 — 8 марта 2008) — советский солдат, в годы Великой Отечественной войны пулеметчик зенитно-пулеметной роты 10-й гвардейской механизированной бригады, гвардии рядовой. Освобождал Украину, Польшу, участник Берлинской и Пражской операций. Награжден медалью «За отвагу».

После войны — литературный работник газеты «Сталиногорская правда», затем работал в «Московской кочегарке», в «Шахтерской правде». В 1958-1988 годах — ответственный секретарь редакции заводской газеты «Металлист», печатного органа Узловского машиностроительного завода.

Биография

Родился 23 сентября 1925 года в селе Репьевка^[2][7] Майнского района Ульяновской области. Русский^[1][6].

По некоторым сведениям окончил школу №13 в г. Сталиногорске.

В годы Великой Отечественной войны

Окончил 3 курса Тульского горного института^[8]. С 19 января 1943 года — в рядах Красной армии (призван Сталиногорским ГВК)^[1]. По сведениям А. Н. Попова, из пересыльного пункта под Москвой С. П. Мазин направлен на курсы командиров отделений в г. Горький (ныне Нижний Новгород). Но за месяц до выпуска курсантов отправили в Костерёвский танковый военный лагерь (г. Костерёво Петушинского района Владимирской области). Здесь готовились резервы для действующей армии, формировались танковые бригады и батальоны, артдивизионы, минбаты, зенитно-пулеметные роты (ОЗПР)^[8].

Освоив новый вид оружия, красноармеец С. П. Мазин в составе зенитно-пулеметной роты направлен в состав 10-й гвардейской механизированной бригады 5-го механизированного корпуса^[8]. Воевал на 2-м Украинском (18 ноября 1943 — 12 января 1944) и 1-м Украинском фронтах (10 марта — 10 мая 1945)^[1].

Участник битвы за Днепр во второй половине 1943 года. Под Кировоградом, по его воспоминаниям, в ходе наступления противостоящие немецкие войска, оставив село Михайловку (ныне в Александровском районе Кировоградской области), вдруг перешли в контратаку с целью окружения советского стрелкового батальона, только что вошедшего в село. «На помощь пехотинцам пришли зенитчики. Наши машины с укрепленными на них пулеметами незаметно для немцев подъехали к ним на довольно близкое расстояние. Почти одновременно по наступающему врагу неожиданно ударили все девять крупнокалиберных пулеметов. Не ожидавшие такого кинжального огня, фашисты, оставив на поле боя десятки убитых и раненых, поспешно бежали». И в дальнейшем пулеметчики-зенитчики из роты красноармейца С. П. Мазина не только работали по воздушным целям, но и оказывали эффективную огневую поддержку пехоте в боях за освобождение Знаменки, Александрии, Кировограда, польских городов Дембицы, Кракова и др^[8].

В боях на территории Польши был ранен и контужен. После форсирования Одера в ходе Верхне-Силезской операции (март 1945 года) наступавшие советские части и соединения понесли большие потери. В 10-й гвардейской механизированной бригаде роту десантников пополнили бойцами из других подразделений — так пулеметчик С. П. Мазин стал автоматчиком-десантником^[8].

Участник Берлинской наступательной операции в апреле 1945 года. По воспоминаниям С. П. Мазина, «наступление на Берлин началось рано утром 16 апреля. После мощной артподготовки общевойсковые соединения форсировали Нейсе и Шпрее, сделали в обороне противника прорыв, в который устремились танковые корпуса, в том числе и наш пятый механизированный. Нам был дан приказ не ввязываться в бои с противником, а идти только вперед — на Берлин»^[8].

Войска 1-го Украинского фронта переходят в наступление, Берлинская операция, апрель 1945 года.
Источник: Мендкович Н. Это было в Тройенбритцене

Пулеметчик зенитно-пулеметной роты 10-й гвардейской механизированной бригады гвардии рядовой С. П. Мазин отличился 22 апреля 1945 года в ходе Берлинской операции при контратаке противника в городе Тройенбритцен (в земле Бранденбург, Германия)^[1]. После того как 16–18 апреля части 4-й гвардейской танковой армии успешно взломали немецкую оборону, в прорыв был брошен 5-й гвардейский механизированный корпус генерала И. П. Ермакова, который двинулся к Потсдаму. 21 апреля передовые советские части проследовали через Тройенбритцен, который являлся точкой пересечения всех местных автомобильных дорог и железнодорожной ветки^[4].

По воспоминаниям С. П. Мазина, «наш корпус с ходу ворвался в Тройенбритцен, что юго-западнее немецкой столицы. Но что это? Загорелся один танк, другой. Это прямо в упор били термитными снарядами фаустпатронщики. Танки остановились, а мы, десантники, соскочив с них, стали прочесывать дома, откуда велся огонь. Выбивали фаустников отовсюду: из подвалов, квартир, чердаков. Только после этого танки смогли беспрепятственно идти дальше по узким улочкам города»^[8].

На следующий день, на рассвете 22 апреля 1945 года, немецкие части дивизии «Теодор Кернер» и XX танкового корпуса начали штурм города, чтобы отрезать корпус Ермакова от армейских тылов и остановить его наступление^[4]. Ведя огонь из своего пулемета, гвардии рядовой С. П. Мазин лично уничтожил до 15 немецких солдат. Командир зенитно-пулеметной роты гвардии капитан Альтман, представляя С. П. Мазина к медали «За отвагу», подчеркивал, что «при налетах авиации противника [Мазин] не терялся и своевременно открывал огонь, его пулемет всегда работал безотказно»^[1].

По воспоминаниям С. П. Мазина, «бои носили такой ожесточенный характер, что дело доходило до рукопашных схваток»^[8]. В ходе дальнейших боев Тройенбритцен был отбит советскими войсками в течение второй половины дня 23 апреля^[4]. За этот эпизод приказом 10-й гвардейской механизированной бригады № 31/н от 9 июня 1945 года награжден медалью «За отвагу»^[1].

После завершения Берлинской операции танковый десантник-автоматчик С. П. Мазин участвовал в Пражской операции 6—11 мая 1945 года. По его воспоминаниям «наша 10-я гвардейская механизированная бригада шла во главе не только корпуса, но и всей 4-й [танковой] армии. В ночь на 8 мая мы ворвались в местечко Жатец. Командир танкового полка заметил в сумраке вражескую колонну автомашин и дал команду с ходу разгромить ее. Танкисты в упор били по машинам, а мы, десантники, огнем из автоматов отрезал и разбегавшимся гитлеровцам путь к отходу. Оставшиеся в живых сдались в плен, в их числе было 9 генералов»^[8].

Гвардейцами-танкистами был разгромлен штаб генерал-фельдмаршала Фердинанда Шёрнера, командующего немецкой группировкой в Чехословакии, таким образом немецкая группировка осталась без централизованного управления. Общее отступление из района Праги и западнее Праги частей вермахта и СС быстро переросло в паническое бегство в сторону западной границы Чехословакии.

В 4 часа утра 9 мая 1945 года передовые подразделения Красной армии ворвались в Прагу. По воспоминаниям С. П. Мазина, въезжавшего в город на броне танка, «узлы сопротивления немцев были уничтожены быстро. Несмотря на раннее утро, улицы города заполнили десятки, а может сотни тысяч пражан. Они восторженно кричали «Наздар!», «Спасибо», бросали нам букеты цветов, залезали на танки и автомашины, обнимали и целовали нас, закопченных, пропыленных и небритых. Это — незабываемо!»^[8]

Жители Праги приветствуют советских солдат, 9 мая 1945 года.
Сзади на броне Т-34 разместились автоматчики — танковый десант.
Источник: РИА Новости

Возвращение в Сталиногорск

По собственным воспоминаниям, «приписанных к танкистам солдат отпустили в свои подразделения, и я вернулся в родную роту — зенитно-пулеметную, с горечью узнал о гибели нескольких боевых друзей. Некоторое время стояли неподалеку от Праги. Потом своим ходом доехали до Львова. Там погрузились в эшелоны и двинулись на Дальний Восток. На Урале нас повернули в Среднюю Азию. Оттуда и демобилизовался в конце 45-го»^[8].

Вернулся в Сталиногорск, где стал литературным работником газеты «Сталиногорская правда». Затем некоторое время работал в «Московской кочегарке», «Шахтерской правде»^[3]. 20 апреля 1951 года инструктору газеты «За образцовую магистраль» Московско-Донбасской железной дороги С. П. Мазину присвоено звание техник-лейтенанта административной службы^[5].

Во главе газеты «Металлист»

Шарж на С. П. Мазина (Б. А. Гайворонский, «Металлист»)

С 1958 года — ответственный секретарь редакции заводской газеты «Металлист», печатного органа Узловского машиностроительного завода^[3]. «В то время на заводе царил высокий трудовой подъем, — вспоминал редактор Сергей Прокофьевич Мазин. — Поддерживая его, газета широко писала о передовиках соревнования. Люди стремились быстрее освоить новое более сложное производство, требующее гораздо больше знаний и смекалки»^[7].

Главной заслугой С. П. Мазина стало создание большого отряда внештатных корреспондентов, которые описывали все события заводской жизни. «В тот день я очень волновался: как воспримут люди появление первого номера газеты в цехах и отделах, какова будет реакция администрации и общественных организаций завода, — вспоминал С. П. Мазин. — Вначале положительные отзывы поступили по телефону. Газету одобрили директор Федунец и в парткоме. А во время обеденного перерыва широко открывается дверь, и в редакции появляется улыбающийся человек в рабочей спецовке и прямо сходу: «Алексей Попов, слесарь-сборщик ЦМК. Как хорошо, что у нас появилась своя печатная газета. Люди довольны: говорят, теперь есть куда писать о делах, недостатках и проблемах»^[7].

При Мазине газета получила своего первого рабкора — Алексея Николаевича Попова. Автором сатирических страниц стал Б. А. Гайворонский, который еще до выхода многотиражки выпускал общезаводскую сатирическую газету «Крокодил». Газета критиковала бракоделов, очковтирателей, нерадивых чиновников, пьяниц и лодырей.
Популярна была техническая страница, где с чертежами и схемами публиковались новинки науки и техники. Её вёл инженер В. М. Любашевский. Помнят читатели и материалы В.И. Григорьева. Пропагандистом технического прогресса был инженер Ю. П. Носов. За экономию и бережливость настойчиво и успешно боролись П. Д. Шандаков и Т. Т. Сорокина, которые вели страницу народного контроля, за повышение качества продукции — заместитель начальника ОТК В. Е. Рыбин. Многие специалисты выступали на газетных страницах с анализом ситуации на заводе, со своим видением тех или иных проблем^[7].

В 1962 году С. П. Мазин выступил инициатором создания своего заводского радио. В эфир выходили постоянные программы «Рабочая радиогазета», «Опыт лучших — достояние всех», «Рационализаторы производства», «Достойная смена ветеранам», «Страница качества», «Крепить дисциплину труда» и другие. Готовились репортажи с ежемесячного расширенного совещания администрации предприятия, интервью с главными специалистами, руководителями цехов и отделов, председателями профсоюзных комитетов, подводились итоги работы за прошедший месяц, поднимались важные вопросы производства. В конце недели звучали передачи для именинников^[7].

Как вспоминал Б. А. Гайворонский, «Сергей Прокофьевич удивлял нас всех необычайной работоспособностью и честностью, как журналист он обладал хорошим чувством юмора и преданностью газетному делу, отличался большой скромностью. А ко всему прочему — упорства ему было не занимать»^[3].

Сергей Прокофьевич Мазин слева, в центре Борис Александрович Гайворонский,
на первомайской демонстрации, Узловая, 1972 год. Источник: Мастерская Гемма-Синема

В 1985 году, в честь 40-летия Великой Победы над фашизмом, правительство СССР наградило его юбилейным орденом Отечественной войны I степени, который был специально возрожден в качестве памятной награды для ветеранов.

Газета «Металлист» начала выходить два раза в неделю, потом стала четырёхполосной. Многотиражка оказывала серьезную помощь администрации в организации коллектива, сплочении его и мобилизации для решения заводских задач. Кроме того, при «Металлисте» создана литературная группа, которой руководили заводчане Н. И. Боев и А. И. Ткаченко. После обсуждения на занятиях стихов и прозы группа отбирала лучшие произведения и рекомендовала редакции для опубликования подборки или целевой полосы^[7].

С. П. Мазин возглавлял редакцию газеты «Металлист» 30 лет. Но и после выхода на пенсию он тщательно следил, был в курсе всех заводских событий. Он считал, что на заводских корреспондентах лежит ответственность не меньше, чем на руководителях отделов и подразделений: «Каждой строкой надо стремиться поддерживать в трудовом коллективе дух стабильности и единства, созидания и оптимизма, внимательно относиться к человеку труда, понимать его проблемы. Нужно быть истинными патриотами своего родного завода. Ведь у всех общие цели — достижение лучшего и сохранение гордого его имени»^[7].

80-летний юбилей с коллегами, Узловая, 2005 год.
Фото из архива Л. В. Бурцевой

В канун 80-летнего юбилея, отвечая на вопросы корреспондента, он подчеркнул, что узловских машиностроителей всегда отличала преданность заводу, в людях он ценил искренность и завещал коллегам быть целеустремлёнными и настойчивыми в достижении цели^[7].

Умер 8 марта 2008 года, похоронен в Узловой^[7].

Семья

Жена — Лариса, детей не было. Двое сестер: Екатерина Прокофьевна Мазина (22 ноября 1914 — 10 декабря 1981) — жила и работала в Новомосковске, вторая сестра проживала на Дальнем Востоке^[7].

На заглавном фото: Сергей Прокофьевич Мазин, 1948 год.

Отгремев, закончились бои

Когда началась Великая Отечественная война, Сергею Прокофьевичу Мазину было около 16 лет. В январе 43-го призвали в ряды Советской Армии. Из пересыльного пункта под Москвой его направили в г. Горький — на курсы командиров отделений. Но закончить учебу не пришлось: за месяц до выпуска курсантов подняли по тревоге, посадили в вагоны и отправили в Костеревский танковый военный лагерь, где готовили резервы для действующей армии. Формировали танковые бригады и батальоны, артдивизионы, минбаты, зенитно-пулеметные роты (ОЗПР). В одну из таких рот попал С. П. Мазин и стал осваивать новый вид оружия.

По самолетам и пехоте

Советское командование уже знало о готовящемся летнем наступлении немцев. Поэтому срочно создавался резервный фронт, названный Степным.

В этот резерв направлялись из Костерева подготовленные части и подразделения. Рота, в которой был С. П. Мазин, вошла в состав 10-й гвардейской бригады 5-го механизированного корпуса.

После того, как в оборонительных боях на Орловcко-Курской дуге советские воины измотали фашистские полчища, в бой вступили войска Степного фронта и сразу же погнали врага на Запад. Вот только один пример:

— Это было, — вспоминает ветеран — в Кировоградской области. Оставив Михайловку, гитлеровцы вдруг перешли в контратаку. Создалась угроза окружения батальона, только что вошедшего в село. На помощь пехотинцам пришли зенитчики. Наши машины с укрепленными на них пулеметами незаметно для немцев подъехали к ним на довольно близкое расстояние. Почти одновременно по наступающему врагу неожиданно ударили все девять крупнокалиберных пулеметов. Не ожидавшие такого кинжального огня, фашисты, оставив на поле боя десятки убитых и раненых, поспешно бежали. Не раз зенитчикам приходилось выручать пехотинцев в боях за освобождение Знаменки. Александрии, Кировограда, польских городов Дембицы, Кракова и др. На польской земле я был ранен и контужен.

Вперед — на Берлин!

В эти дни по телевидению регулярно ведется очень интересная передача, посвященная 50-летию Великой Победы. И рассказ ведется как раз о Берлинской операции. Но думается, не менее интересно узнать об этом от непосредственных участников этих исторических событий. Почему «не менее». Потому что в передаче охватываются широкие масштабы а тут делится своими воспоминаниями рядовой солдат войны, как бы изнутри высвечивая отдельные детали этих масштабов.

После форсирования Одера и успешного выполнения Верхне-Силезской операции, советские войска вплотную подошли к двум водным преградам — рекам Нейсе и Шпрее. Вместе с другими соединениями первого Украинского фронта подошла и 4-я гвардейская танковая армия, в составе которой был 5-й механизированный корпус. За этими преградами — столица рейха. Взятие Берлина — конец войне, конец страданиям не только советских людей, но и Европы, освобождение ее и всего мира от коричневой чумы.

В ходе Верхне-Силезской операции погибло немало советских воинов, особенно пехотинцев и танковых десантников. В десятой бригаде роту десантников пополнили солдатами из других подразделений. Так пулеметчик С. П. Мазин стал автоматчиком-десантником.

— Наступление на Берлин. — говорит Сергей Прокофьевич, — началось рано утром 16 апреля. После мощной артподготовки общевойсковые соединения форсировали Нейсе и Шпрее, сделали в обороне противника прорыв, в который устремились танковые корпуса, в том числе и наш пятый механизированный. Нам был дан приказ не ввязываться в бои с противником, а идти только вперед — на Берлин. Наш корпус с ходу ворвался в Трейенбритцен, что юго-западнее немецкой столицы. Но что это? Загорелся один танк, другой. Это прямо в упор били термитными снарядами фаустпатронщики. Танки остановились, а мы, десантники, соскочив с них, стали прочесывать дома, откуда велся огонь. Выбивали фаустников отовсюду: из подвалов, квартир, чердаков. Только после этого танки смогли беспрепятственно идти дальше по узким улочкам города.

А впереди воинов пятого корпуса ждали очень тяжелые испытания. На помощь блокированному Берлину Гитлер бросил армию генерала Венка. Главный удар этой армии был направлен на пятый корпус. Бои носили такой ожесточенный характер, что дело доходило до рукопашных схваток. Окзалось, что это остатки другой фашисткой армии решили прорваться на запад. И корпусу пришлось вести бой, как говорят военные, с перевернутым фронтом. Одних он не пропустил в Берлин, других — на запад. Подоспевшие части четвертой танковой армии помогли пятому корпусу окончательно разгромить армию Венка, стремившуюся укрыться от возмездия в американской зоне.

Даешь Прагу!

Первого мая советские войска водрузили над рейхстагом знамя Победы, а второго — пал Берлин. Но война продолжалась.

Под пятой фашизма была еще Чехословакия, где находилась последняя крупная группировка противника. В частях и соединениях началась подготовка к завершающей операции Великой Отечественной — Пражской. Тщательно велась она и в четвертой танковой. В десятой бригаде приписанные к танкистам солдаты оставались в роте десантников.

Как и в Берлинской операции, марш на Прагу четвертая армия начала вместе с третьей танковой. 6 мая она переправилась через Эльбу в районе Торгау (где встретились советские и американские войска) и устремилась вперед, сокрушая сопротивляющегося врага огнем, броней и гусеницами. Чехословацкие патриоты, взявшие в руки оружие, взывали о помощи, так как силы были слишком неравны. Героям — повстанцам грозила смерть, а чешской столице — уничтожение.

Особенно ожесточенные бои разгорелись в районе г. Фрайберга и при спуске с Рудных гор, являющихся границей между Чехословакией и Германией. Местное население братской страны восторженно встречало своих освободителей, отовсюду слышались возгласы «Наздар!», что означает горячее приветствие.

— Наша десятая гвардейская механизированная бригада, — вспоминает ветеран, — шла во главе не только корпуса, но и всей четвертой армии. В ночь на 8 мая мы ворвались в местечко Жатец. Командир танкового полка заметил в сумраке вражескую колонну автомашин и дал команду с ходу разгромить ее. Танкисты в упор били по машинам, а мы, десантники, огнем из автоматов отрезал и разбегавшимся гитлеровцам путь к отходу. Оставшиеся в живых сдались в плен, в их числе было 9 генералов. Позже выяснилось, что гвардейцы десятой бригады разгромили штаб генерал-фельдмаршала Шернера — командующего немецкой группировкой в Чехословакии. К сожалению, Шернеру, переодевшемуся в штатскую одежду удалось скрыться под покровом ночи. Но группировка осталась без централизованного управления, что облегчило советским войскам ее разгром.

А две танковые армии продолжали двигаться вперед. В ночь на 9 мая танки и автомашины шли с освещенными фарами. Это было удивительное зрелище: слева и справа от пятого корпуса ярко светились вдали огни колонн других соединений четвертой армии. На рассвете пятый корпус вырвался на западную окраину Праги. Вот как рассказывает об этом С. П. Мазин:

— Узлы сопротивления немцев были уничтожены быстро. Несмотря на раннее утро, улицы города заполнили десятки, а может сотни тысяч пражан. Они восторженно кричали «Наздар!», «Спасибо», бросали нам букеты цветов, залезали на танки и автомашины, обнимали и целовали нас, закопченных, пропыленных и небритых. Это — незабываемо!

— А потом? — спрашиваю ветерана.

— Приписанных к танкистам солдат отпустили в свои подразделения, и я вернулся в родную роту — зенитно-пулеметную, с горечью узнал о гибели нескольких боевых друзей. Некоторое время стояли неподалеку от Праги. Потом своим ходом доехали до Львова. Там погрузились в эшелоны и двинулись на Дальний Восток. На Урале нас повернули в Среднюю Азию. Оттуда и демобилизовался в конце 45-го.

Трудовую деятельность С. П. Мазин связал с журналистикой — в различных газетах проработал 40 лет. На наш завод пришел в 1958 году, начал выпуск многотиражки «Металлист» и редактировал ее до апреля 1987 года, до самого ухода на пенсию. Но связи с заводом не порывает. Бывает в цехах и отделах, не забывает конечно. и свой родной «Металлист».

А. Попов, ветеран труда
На снимке: 1945 год, рядовой С. П. Мазин.

Источник: Попов А. Н. Отгремев, закончились бои // Металлист, май 1995 года.
Предоставлено главным редактором газеты «Металлист» Ларисой Владимировной Бурцевой.

Металлист и Мазин

Б. Гайворонский

К 1958 году [Узловский машиностроительный] завод настолько вырос, что возникла потребность в своем печатном органе. На заводе поняли, что многотиражка может оказать серьезную помощь в организации коллектива, сплочении его и мобилизации для решения всех заводских задач.

Ответственным секретарем редакции был сразу предложен Сергей Прокофьевич Мазин. Кстати, к сведению, ответственный секретарь — это та самая рабочая лошадка, которая тянула основной редакционный воз в многотиражке и которая потом справедливо стала называться главным редактором. А редакторов в то время назначал партком, вроде комиссаров.

Мазина я знал еще до этого, когда он работал в «Московской кочегарке» и в «Шахтерской правде». Это был опытный газетчик, он с энтузиазмом взялся за организацию газеты. Одной из главных задач он считал создание вокруг газеты авторского актива из рабочих, инженерно-технических работников, активистов комсомола.

Позже я узнал, что Сергей Прокофьевич участник Великой Отечественной войны, освобождал Чехословакию, был ранен.

Сергей Прокофьевич удивлял нас всех необычайной работоспособностью и честностью, как журналист он обладал хорошим чувством юмора и преданностью газетному делу, отличался большой скромностью. А ко всему прочему — упорства ему было не занимать.

Были организованы общественные отделы газеты, в том числе родной мне отдел сатиры и юмора, который назвали «Разрешите побеспокоить». Мы критиковали бракоделов, очковтирателей, нерадивых чиновников, пьяниц и лодырей.

Справедливости ради я должен упомянуть заводской «Крокодил», который мы выпустили с А.М. Синяковым до организации «Металлиста». «Крокодил» вывешивался регулярно у заводской проходной, и у него всегда толпились люди.

Один из номеров, посвященный прогульщикам, я помню до сих пор. Здоровенный детина потягивается и зевает в постели. За окном виднеется заводская труба и гудок зовет на работу. А детина поет:

«Грудь болит,
В костях ломота
Гудок гудит,
А спать охота...»

Об опыте нашей работы даже было написано в книге «Оружие масс».

Не всем нравилось попадать на страницу «Разрешите побеспокоить!». «Побеспокоенные» жаловались вышестоящим. А «вышестоящие» иногда пытались вмешиваться. Помню, как «сильные мира сего» вступались за «обиженного» вплоть до изъятия материала из печатной машины. Но я уже упомянул про мазинское упорство вплоть до упрямства, он так просто не сдавался. При этом журналистская честь для него была выше угодливого и выгодного мира с чиновным начальством. У меня хранятся несколько неопубликованных карикатур на заводских деятелей. Из «запрещенных».

С Сергеем Прокофьевичем мы взяли сразу за правило — готовить праздничные номера интересно, с рисунками и стихотворными подписями к ним. Стихи часто сочинял знаменитый Николай Боев. Рисунки объединялись тематическими подборками с заголовком «Ба, знакомые все лица!», «Крокодил шагает по заводу»...

В одном из первых новогодних номеров от 31.12.... мы на всю полосу поместили рисунок: на самом верху горы стоят директор И.И. Федунец и главный инженер И.Е. Лактионов. Они подают руки и помогают преодолеть крутые склоны заводчанам. Тут и А.В. Якушин с молодым пополнением: М. Васильевым, А. Силкиным, В. Ивановым и др., которым командует «шире шаг!», тут и А.П. Себякин с горной машиной и начальником ОМТС ... в виде повара.

В дальнейшем создание ярких, праздничных и веселых номеров стало традицией.

Работоспособность Мазина также удивляла. Помню, сколько долгих вечеров и даже ночей мы провели с ним, сочиняя сатирический материал у меня на кухне! Бывало, я уже засыпал с кистью или пером в руке, а он, как настоящий изверг, вытягивал из меня творческие идеи, будил фантазию и добивался того, что в конце концов получалось что-то годное для публикации. До начала нового рабочего дня оставалось несколько часов, утром рисунки надо было доставить в цинкографию...

...За стеной спали дети, в кухне уже нечем было дышать от моего «Беломора», а мы все сидели, думали, думали и решали...

Зато какое удовольствие получаешь, когда разворачиваешь свежий номер газеты с твоими рисунками или статьей...

И это чувство, чувство детской радости не покидает меня еще со студенческих времен, когда Ленинградская «Смена» впервые опубликовала мой рисунок.

«Хорошая у тебя жена Вика, терпеливая и сознательная. Другая давно бы разогнала нас с тобой, а меня так особо — поганой метлой... — говорил Мазин».

Засунув за пазуху готовые рисунки, Мазин уходил в черную ночь туда, где в 10 километрах его дом, поближе к цинкографии.

Иногда я заглядываю в старые номера «Металлиста» и вспоминаю те времена со смешанным чувством ностальгии, беспокойства и чего-то еще...

Б. Гайворонский
Источник: Гайворонский Б. А. Десять лет, которые... // Журнал «Самиздат», 17 февраля 2009.