Алёна Зайцева
Тула, 2019
Клавдия Сергеевна Дронова (Чижик), 1927-2018В этом году я второй раз встаю в колонну «Бессмертного полка».
И с гордостью сжимаю в руке штендер с портретом моей бабули. Её не стало 1,5 года назад. И теперь в День Победы она смотрит на этот священный для каждого ветерана праздник моими глазами. Смотрит и радуется с небес, что на Родине наступила ещё одна мирная весна. А значит все было не напрасно...
6 июня 1941 моей бабушке Клаве исполнилось 14 лет. А 22 числа началась война. Известие застало её в клубе Сталиногорска, в весёлой компании подружек за просмотром кино. Мчавшиеся мимо распахнутых окон мальчишки, кричали во все горло:
«Война началась! Война началась!»
Конечно, в тот момент мало кто понимал, что значила эта новость, чего теперь ожидать и к чему готовиться.
Первое испытание, выпавшее на долю большой бабушкиной семьи — департация главы семейства. Ещё в годы коллективизации моего прадедушку признали «кулаком», лишили хозяйства и дома на Украине, и он с семьёй вынужден был переселиться в Сталиногорск. Здесь не было ни земли, ни своей площади. И прадедушке с прабабушкой и 5 детьми приходилось ютиться то ли в бараке, то ли в коммуналке.
Когда началась война дедушку выслали в далёкий от линии фронта Башкортостан. Полагалось, что бывший «кулак» мог точить зуб на советскую власть и дезертировать на вражескую сторону. Или заделаться лазутчиком.
Наступил голод. Семьи, которые жили на своей земле, ещё умудрялись сводить концы с концами и заготавливать припасы на зиму. Некоторые особо обеспеченные продовольствием даже меняли продукты на добротную домашнюю утварь, текстиль и одежду. У прабабушки было заготовлено несколько сундуков приданного для троих дочерей. Чего там только не было: вышитые крючком белоснежные кружева, многометровые мотки хлопка и льна, ажурные ленты, расшитые вручную скатерти, узорчатые полотенца и рушники. Все до последней нитки было выменяно на несколько мешков картошки, муки и прочей провизии.
Единственным шансом не умереть с голоду было идти работать на завод. В военные годы на химкомбинате производили метанол, который шёл на нужны фронта. Рабочих обеспечивали талонами на питание в заводской столовой. Назвать это питанием, конечно, было трудно. В суповые тарелки разливали жижу неопределенного цвета, в которой плавало несколько зелёных капустных листьев.
С бабушкой в цехе работала девочка из деревенской семьи. Они жили не так голодно и каждый день вместо заводского обеда у неё была с собой отварная картошка в мундире. Девочка устраивалась под лестницей, расправлялась со своей картошкой, и там же оставляла очистки. Как только она скрывалась из виду, бабушка как ошпаренная неслась под лестницу, собирала в худенький кулачок очистки и жадно ела. Главное было подоспеть к долгожданным объедкам раньше крыс.
Самому младшему ребёнку в бабушкиной семье было всего 2 годика. Братик Витя. Бабушка очень любила его и так получалось, что большую часть времени заботилась о нем именно она. Малыш заболел воспалением лёгких. Прабабушка сбилась с ног искать врача. А когда врач пришла, мальчик уже еле дышал. Ни больниц, ни антибиотиков, ни помощи ждать было неоткуда. «Ему хотя бы молочка», — сказала доктор. Прабабушка помчалась по соседям, может кто расщедрится на кружку молока. Когда она вернулась, Витя уже не дышал. Бабушка Клава держала малыша на руках и заливалась горькими слезами.
Когда через несколько лет после войны у бабушки родился старший сын, она назвала его Виктором в память о любимом братике.
Зимой 1941 года Сталиногорск 17 дней был в оккупации. Под городом шли ожесточённые бои. И когда его покидали последние фашистские войска, немцы запустили бомбардировщики. Под вой сирен все ринулись в бомбоубежище. Бабушка опрометью выскочила из дома с младшей сестрой на руках. И тут в дверях немецкий солдат. В глазах жгучая ненависть. Он что-то зло затараторил на немецком и направил на детей дуло пистолета. Бабушка замерла как вкопанная, боясь шелохнуться. Откуда ни возьмись к нему подбежала соседка. Она хорошо знала немецкий и мягким успокаивающим голосом защебетала немцу: «Зи зенд кляйн, зи зенд кляйн...» Немец опустил оружие.
Бабушка так и не узнала, кем в действительности была эта соседка. В оккупацию немцы от неё не вылезали. Из-за стены все время доносился шум, немецкие песни и пьяные голоса. Возможно она была советской шпионкой, а может просто приспособленка с хорошим знанием немецкого. Как бы то ни было, бабушка считала, что эта женщина спасла им с сестрой жизнь.
Когда пришло известие об окончании войны и победе Советского Союза, весь городок высыпал на центральную площадь. Все смеялись и плакали, обнимались, кричали и пели. И просто не верили своему счастью.
Впереди им предстоял ещё долгий путь возрождения к нормальной мирной жизни. Ждали восстановления разрушенные дома и хозяйства, фабрики и заводы, школы и библиотеки. Но самое страшное, самое непосильно трудное уже было позади. Люди готовы были на любые трудовые подвиги и высшие стремления с заветным словом «Победа!» на устах.
Клавдия Дронова (слева) с сестрами.
Сталиногорск, 12 августа 1948 года.
И в тот счастливый майский день, также как сегодня, мы можем прочесть в уставшем, но таком светлом взоре наших ветеранов, заветные слова:
Лишь бы не было войны...
 
Тула, 9 мая 2019.
Алёна Зайцева
г. Тула, 9 мая 2019.
Фото предоставлены автором. | 
