|
Воспоминания Фефилова Григория Антоновича
бывшего начальника особого отдела 172-й стрелковой дивизии
об обороне г. Могилёва в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.
Новое назначение в Тульскую область
В конце августа 1939 года я был вызван в Москву в особый отдел Московского военного округа, где было приказано немедленно отбыть в г. Ефремов Тульской области на должность начальника особого отдела вновь формируемой стрелковой дивизии. Это на базе стрелкового полка по штатам военного времени развертывалась 172-й стрелковая дивизия. Командиром прибыл полковник Крейзер Яков Григорьевич, комиссаром — полковой комиссар Черниченко Леонтий Константинович, начальником штаба — полковник Карпинский Александр Иванович, начальником политотдела — батальонный комиссар Приходько Самуил Иванович. Прокурор дивизии — Бирюков.
Личный состав особого отдела комплектовался за счет работников территориальных органов, не знакомых с оперативной работой в условиях армии. Это потребовало больших усилий, не считаясь со временем, чтобы в установленные сроки организовать оперативную работу в масштабе дивизии. Как в период формирования, так и в последующие периоды, большую помощь в работе я получал от командования дивизии и, прежде всего, от комиссара тов. Л. К. Черниченко, с которым больше всего был связан по работе.
Вид с деревни Клин на 12-й квартал Сталиногорска-1.
На дальнем плане — Дворец культуры химиков и здание «под вышкой», где городские власти выделили квартиры командному составу 172-й стрелковой дивизии, в том числе, многодетной семье Фефиловых.
Источник фото: официальный сайт муниципального образования г.Новомосковск
В октябре 1939 года части 172-й стрелковой дивизии были расквартированы в городах Тульской области. Штаб дивизии и 747-й стрелковый полк в г. Новомосковске [прим.: в 1941 — Сталиногорск], 388-й стрелковый полк в г. Ефремове, 514-й стрелковый полк в г. Белёве, 493-й гаубичный артиллерийский полк в г. Богородицке и 340-й легкий артиллерийский полк в г. Плавске.
Уполномоченными особого отдела полков дивизии были: 747-й стрелкового полка — Мейсон [?] и помощник уполномоченного — Меташоп; 388-го стрелкового полка — Копеевец, 514-го стрелкового полка — Арбузов, 493-го гаубичного полка Першин и 340-го легкого артиллерийского полка — Воеводин. Моим заместителем первое время Рогов, а с половины 1940 года Котельников Андрей Варфоломеевич, секретарем — Гришин А. М., а затем [пропущено], машинисткой до июня 1941 года — Николаева, а с июня — Матюкина Зоя, шоферами — Руднев Михаил и Силкин Тимофей.
В начале 1940 года 172-я стрелковая дивизия была реорганизована в мотострелковую дивизию, скомплектована из добровольцев и выехала на финский фронт, где и участвовала в боевых операциях в районе Кандалакши [прим.: это не соотв. действительности; до финского фронта дивизия не доехала, так как война уже закончилась — см. исторический формуляр].
Разбор тактических учений с боевой стрельбой 747-го стрелкового полка 172-й стрелковой дивизии перед отправкой на Финский фронт, январь 1939 года.
Источник: Новомосковский историко-художественный музей
Срочная переброска из Сталиногорска на оборону Могилёва
Хотя мы и выбываем из славного Московского военного округа, но высокое звание столичной должно остаться навсегда, мы должны показать образец стойкости и мужества в борьбе с врагом при защите Родины!
Выступление командира 172 сд М.Т. Романова (стоит) в Тесницких лагерях под Тулой, июнь 1941 года.
Слева сидит военком дивизии полковой комиссар Л.К. Черниченко (1905-1972).
Источник: Новомосковский историко-художественный музей. Оригинальная подпись: «Командир 172-ой стр. дивизии перед боем в районе Могилёва. Лето 1941 г. Рядом с ним Черниченко Л.К. комиссар дивизии (умер в 1960-х годах)».
Война — 22 июня 1941 года — застала дивизию в Тесницких лагерях около Тулы, где она должна была проводить летнюю учебу своих подразделений. После правительственного сообщения о начале войны дивизия выехала на зимние квартиры и приступила к приготовлению для отправки на фронт. Через 3-5 дней эшелоны уже двигались к линии фронта в районе г. Могилёва.
Перед отправкой штабного эшелона (в котором следовал и особый отдел) 27 июня командир дивизии генерал-майор Романов Михаил Тимофеевич (который прибыл в дивизию перед самой войной вместо полковника Крейзера, убывшего в Москву) созвал совещание командно-начальствующего состава штаба дивизии, которое проходило в особом отделе в моем кабинете. На нем он сказал:
«Товарищи командиры! По окончании формирования дивизия была расквартирована по городам Тульской области: все подразделения нашего соединения уже отбыли, сейчас отправляемся и мы. Мне хочется еще раз напомнить всем начальникам служб, прежде всего, быть бдительными, точно и аккуратно выполнять все приказы, всегда и во всем быть образцом для подчиненных».
Затем слово взял комиссар дивизии полковой комиссар Л. К. Черниченко:
«Наша 172-я стрелковая дивизия входила в состав столичного военного округа. Хотя мы и выбываем из славного Московского военного округа, но высокое звание столичной должно остаться навсегда, мы должны показать образец стойкости и мужества в борьбе с врагом при защите Родины! На это надо мобилизовать весь командный и рядовой состав нашего соединения. Я верю, что бойцы и командиры нашей дивизии не дрогнут перед немецкими фашистами и героически будут защищать нашу Родину».
Сразу же после этого короткого совещания, 28 июня 1941 года, эшелон отбыл на запад.
 
Письмо жене А.М. Фефиловой от мужа,
Действующая армия, ппс 106, Управление 172-й стрелковой дивизии, 30 июня 1941 года.
Из семейного архива Галины Олеговны Гашиной (внучка).
«Добрый день, Шура и милые детки!
Чувствую себя хорошо. На [Бобрике?] были почти целый день. Шура, живите не скучайте. Передай ребятам Юрику и Игорю, что пусть они не балуются и помогают тебе во всем, лучше учатся. Не скучай, будьте бдительны, [это от Вас нужно?] Ну пока, всего наилучшего. Крепко целую Ваш папа (подпись).
29 июня 41 г. Елец (зачеркнуто) Курск 30 июня»
Штемпель Сталиногорска от 3 июля 1941 года.
Следуя к линии фронта, эшелон неоднократно подвергался налетам вражеской авиации. Один из таких налетов был 2 июля. Не достигнув станции Чаусы [прим.: Могилёвская область Беларуси, в 40 км к юго-востоку от Могилёва], наш эшелон остановился на маленькой железно-дорожной станции, паровоз отцепился и ушел на заправку. Спустя некоторое время мы с комиссаром дивизии тов. Черниченко пошли к начальнику станции узнать, когда будет отправлен эшелон. Выйдя из вагонов, мы увидели напротив платформы с зенитной установкой нашего эшелона сидят две девицы. Тов. Черниченко говорит мне:
— Надо проверить документы, что это за девицы.
Я ответил положительно. При проверке документов оказалось, что это комсомолки были на курсах, а сейчас едут домой. Но пассажирские поезда не ходят [?], а эшелоны не берут, вот они и пытают случая, чтобы уехать.
Расчет счетверенной зенитной пулеметной установки «Максим» в кузове грузовика на открытой платформе с военной техникой. Предположительно, лето 1941 года. Источник: waralbum.ru
Мы пошли дальше, вдруг появляется самолет, наша зенитная установка открыла огонь. Он пикирует и бросает бомбу, взрывом которой разнесло всю платформу, убило весь расчет и этих двух комсомолок. Собрав останки убитых товарищей, тут же на станции в могилке их похоронили.
На похоронах выступил комиссар дивизии полковой комиссар Л. К. Черниченко, который от имени всего личного состава штаба дивизии дал клятву жестоко отомстить за смерть товарищей и тех безвинных двух комсомолок — эта клятва была осуществлена при обороне Могилёва.
Подготовка к обороне: «Город Могилёв под руководством генерал-майора Бакунина Ф. А. сделать Мадридом»
На некоторых участках обороны были созданы заградительные отряды которыми руководил оперативный состав особого отдела. Совместно с командованием и политотделом приведен ряд других мероприятий обеспечивающих надежную оборону, а все взятое вместе дало положительный результат при дальнейшей обороне города.
К исходу 3 июля наш эшелон прибыл на станцию Луполово. Днем этого дня весь состав слушал выступление по радио И. В. Сталина, организованное приемом своей штабной радиостанцией. Оно воодушевило на беспощадную борьбу с вторгшимся врагом на территорию нашей Родины.
К этому времени полки дивизии заняли оборону западнее Могилёва: 388-й, 514-й стрелковые полки и два артполка (340-й легкий и 493-й гаубичный), а 747-й стрелковый полк занял оборону на восточному берегу Днепра — шоссе Гомель-Орша. Штаб дивизии расположился на восточной стороне Днепра.
Выгрузив машины, командир дивизии генерал-майор Романов, комиссар полковой комиссар Черниченко и я поехали на командный пункт 61-го стрелкового корпуса, расположенного по трассе Гомель-Орша в лесу. К нашему приезду неприятель вел активный артиллерийский обстрел наших подразделений, оборонявших этот район.
Доложив о прибытии и получив соответствующие указания, мы сразу же поехали в г. Могилёв: командование в облвоенкомат, а я в областное Управление НКВД. В беседе с начальником Управления старшим лейтенантом госбезопасности П. С. Чернышовым я узнал, что вокруг Могилёва строятся оборонительные сооружения, в которых активное участие принимает все неэвакуированное население города, а ранее эвакуированное с прибытием частей 172-й стрелковой дивизии возвращается обратно в город. В городе созданы отряды народного ополчения, одним из них командует начальник школы НКВД майор Калугин. Кроме этого, с начальником Управления П. С. Чернышовым был решен ряд оперативных вопросов, в том числе вопрос о том, чтобы Управление НКВД инструктировало особый отдел о тех или иных серьезных проявлениях и возможном проникновении на территорию города вражеской агентуры. Начальник управления Чернышов одновременно высказал озабоченность тем, что организации города не располагают потребным количеством оружия для полного вооружения отрядов народного ополчения.
Немецкий аэроснимок 1941 года, в центр — здание УНКВД г. Могилева;
справа — современный вид, ныне Белорусско-Российский университет.
Предоставлены Олегом Лисовским, Архіў гісторыі Магілёва.
После занятия обороны с запада днем и ночью продолжали беспрерывным потоком двигаться гражданские и военные, причем в большинстве своем без оружия. Многие в смешанной одежде: брюки военные, рубашки гражданские, а некоторые во всем гражданском. На вопрос, где оружие, отвечали, что немец отбирает оружие, ломает его, а людей отпускает идти, куда угодно. Такой факт в начале войны действительно имел место, этим гитлеровское командование рассчитывало разложить ряды Советской армии, ослабив ее сопротивление.
Бойцы и командиры наших подразделений в беседе с отходящими черпали далеко не больше настроения, последние говорили, что все части наши разбиты, большое количество ранено и убито, а оставшиеся в живых разбрелись по лесам, а некоторые в возмущением заявляли о предательстве, что теперь уже бесполезно сопротивление, т.к. немец имеет большое количество техники, особенно танков и самолетов, а имеющаяся у нас техника осталась вся на западе.
Вся эта обстановка не могла не оказать отрицательного влияние на личный состав наших подразделений и это в тот момент когда передовые наши подразделения вплотную столкнулись с противником на дальних подступах Могилёва.
Со стороны политотдела, парторганизаций и особого отдела потребовалась громадная работа среди личного состава подразделений дивизии. Несмотря на большую работу проводимую политсоставом все же у некоторой части появились пораженческие настроения, которые при первых столкновениях с противником вылились в трусость и недостаточную стойкость. Сотрудник типографии политотдела Макаров при первом налете авиации на подразделения 747-го стрелкового полка учинил самострел — сделал выстрел себе в ногу. Был оформлен материал для предания суду военного трибунала, но в силу того, что он быстро был эвакуирован в тыл, а части были окружены противником привлечен к ответственности не был.
Чуждый элемент не замедлил воспользоваться сложившейся обстановкой, как например, сын репрессированного в 1937 году Х... повел усиленную агитацию среди личного состава подразделения за переход на сторону противника при первом же соприкосновении, а если командный состав не будет склонен, то его перебить. Х... был арестован и военным трибуналом приговорен к высшей мере наказания расстрелу. Приговор в присутствие прокурора дивизии и бойцов был приведен в исполнение за передним краем обороны 388-го стрелкового полка.
На некоторых участках обороны были созданы заградительные отряды которыми руководил оперативный состав особого отдела. Совместно с командованием и политотделом приведен ряд других мероприятий обеспечивающих надежную оборону, а все взятое вместе дало положительный результат при дальнейшей обороне города.
С первых дней прибытия в Могилёв особый отдел совместно с командованием дивизии организовали истребительные отряды по уничтожению парашютистов и диверсантов, которые успешно справлялись со своими задачами. Областное управление НКВД провело изъятие опасного элемента в городе, а все это создало нормальные условия в городе.
Один из кабинетов в здании кабинетов Могилёвского обкома партии (ныне Могилёвский областной художественный музей имени П. В. Масленикова).
На стене портреты Кагановича, Тимошенко и Ворошилова.
Фото немецкого военнослужащего, 1941 год. Предоставлено Олегом Лисовским, Архіў гісторыі Магілёва.
Для активизации борьбы с немецкими захватчиками на оккупированной ими территории были проведены следующие мероприятия: отделены из числа лучших коммунистов и комсомольцев рядовой, сержант и младший комсостав, совместно с выделенными областным комитетом партии лучшими коммунистами и комсомольцами хорошо знающими местность и обладающими связями с населением, переодетыми все в гражданскую одежду перебрасывались за линию фронта. Гражданских лиц направляло к нам облуправление НКВД, гражданская одежда была привезена из облвоенкомата оставшаяся от мобилизованных.
Таких групп было заброшено несколько, все документы партийные, комсомольские от военных отбирались политотделом, а от гражданских особым отделом, вместо них некоторым были выданы липы а некоторые без документов. Все изъятые партийные, комсомольские и другие документы при выходе были уничтожены.
Задача перед этими группами была поставлена такая: уничтожать боеприпасы, горючее и технику противника, давать при возможности ложные сведения о состоянии войск советской армии, оказывать помощь укрытия и выхода из окружения военнослужащих, уничтожать оставленные запасы продовольствия, горючего и т.п., проводить диверсионную работу, по возможности передавать сведения о противнике частям Советской армии. Это по существу было началом партизанского движения. Уходящие снабжались легким оружием, гранатами и взрывчаткой.
Политсостав и работники особого отдела в боях за Могилёв
Из пяти уполномоченных полков три мною представлены к правительственным наградам, два награждены орденом Красного Знамени и один медалью «За отвагу»
Политсостав и работники особого отдела всегда находились там, где осложнялась обстановка, помощник уполномоченного особого отдела 747-го стрелкового полка лейтенант Меташоп Петр Иванович во время яростной атаки на позиции полка находился на передовой, а когда пулеметчик был тяжело ранен и дальше не смог вести стрельбу из пулемета, а враг, воспользовавшись этим, устремился вперед, в этот момент Меташоп подбежал к замолкшему пулеметы и открыл стрельбу, атака врага была отбита.
Меташоп Петр Иванович за проявленную решительность мною был представлен к правительственной награде и награжден орденом Красного Знамени (Указ от 9 июля 1941 года).
Политрук 747-го стрелкового полка Михайлов [Леонид Александрович] в этом же бою, будучи раненым, не оставил поле боя, а продолжал мужественно вести вперед свое подразделение, за что этим же указом награжден орденом Красного Знамени.
Уполномоченный особого отдела 514-го стрелкового полка сержант госбезопасности Арбузов Петр Никифорович в начальный период боев все время находился на самых ответственных участках обороны — решительно пресекал трусов и паникеров, обеспечивал стойкость подразделения — представлен мною к правительственной награде и награжден орденом Красного Знамени.
Из пяти уполномоченных полков три мною представлены к правительственным наградам, два награждены орденом Красного Знамени и один медалью «За отвагу» — уполномоченный особого отдела при 340-м легком артполку сержант госбезопасности Воеводин Павел Петрович.
Нам с комиссаром дивизии Л.К. Черниченко часто приходилось выезжать на передовую, особенно туда, где обстановка осложнялась, неоднократно попадали под активный пулеметно-артиллерийский обстрел противника, как на участке 388-го и 514-го стрелкового полков, так и на участке 747-го стрелкового полка. Помню один момент, когда начальник артиллерии дивизии полковник Соловьев передает в оперативную группу штаба дивизии: на участке обороны 388-го стрелкового полка движутся танки противника.
 
Немецкие пехотные части при поддержке штурмовых орудий наступают на Могилёв,
предположительно, части 23-й пехотной дивизии с приданным 201-м дивизионом штурмовых орудий, 20-22 июля 1941 года.
Фото немецкого военнослужащего. Предоставлены Олегом Лисовским, Архіў гісторыі Магілёва.
Описание уточнено Григорием Плохотнюком.
Командир дивизии генерал-майор М.Т. Романов спокойным голосом отвечает:
Дайте огонька.
Мы с комиссаром дивизии Черниченко выехали на передовую, десятки танков с автоматчиками двигались к нашим позициям. Но активным огнем нашей артиллерии и отрядами истребителей свыше двух десятков были подбиты, остальные повернули обратно.
Фотомонтаж из снимков Буйничского поля под Могилёвом после боя 12 июля 1941 года:
немецкие танки 3-й танковой дивизии, уничтоженные бойцами 172-й стрелковой дивизии.
Фото: фотокорреспондент газеты «Известия» Павел Трошкин, 14 июля 1941.
Героические защитники Могилёва
172-я стрелковая дивизия честно выполнила свой воинский долг перед Родиной. В течение трех недель не только, героически сражаясь, отстаивала против танковой громады, авиации и до зубов вооруженных во много раз превышающих сил противника, но и наносила серьезные удары по живой силе и технике противника. Героической борьбой дивизия, находясь в тылу за 100 км, сковывала большие силы противника, этим облегчала организацию обороны и выхода из окружения других частей Советской армии.
С 5 и до 12 июля враг ежедневно атаковал позиции 388-го и 514-го стрелковых полков большим количеством танков, авиации, но несмотря на отсутствие у нас танков и авиации, наши подразделения проявляли невиданное геройство, ведя борьбу с танками связками гранат и бутылками с горючей жидкостью, все попытки врага прорвать нашу оборону были отбиты с большими для него потерями в живой силе и танках.
После этого он начал искать слабые места на флангах 172-й стрелковой дивизии и такие нашел в районе Быхова южнее Могилёва и в районе Шклов севернее, где, прорвав оборону форсировал Днепр, одними колоннами двинулся на Чаусы и другими — по шоссе на Могилёв, Оршу, где и встретил сопротивление 747-го стрелкового полка, которому пришлось вести тяжелые бои на восточной стороне Днепра в районе пригорода Луполово.
 
1) Безуспешная попытка немецкой 3-й танковой дивизии взять Могилёв с ходу в лоб 11-12 июля 1941 года;
2) «Крепость» Могилёв 20-24 июля. Защитники Могилева еще удерживают город, находясь в полном окружении.
Источники: 1) Axel Urbanke, Dr. Hermann Türk. Als Sanitätsoffizier im Rußlandfeldzug: Mit der 3. Panzer-Division bis vor Moskaus Tore. — Luftfahrtverlag-Start; Auflage: 1 (15. Dezember 2016). — 568 S.
2) Исаев А. В. Неизвестный 1941. Остановленный блицкриг. — М.: Яуза, Эксмо, 2010. — 480 с.
Дабы не быть отрезанным от остальных частей, оборонявших Могилёв на западной окраине, штаб дивизии около 20 июля перебазировался на западную сторону Днепра и расположился в школе по улице Менжинского города Могилёва. [Прим.: оперативный отдел штаба размещался в школе № 11 по ул. Менжинского с 16 июля 1941 года, а затем подтянулись и остальные отделы штаба.]
 |
Здание школы № 11 г. Могилёва, ул. Менжинского, где 20-25 июля 1941 года размещался штаб.
Дата съемка неизвестна, предположительно довоенное фото. Предоставлено Олегом Лисовским, Архіў гісторыі Магілёва
|
[Прим.: По некоторым сведениям, 24 июля на Минском шоссе бойцами 394-го стрелкового полка 110-й стрелковой дивизии были захвачены и доставлены к зданию школы три немецкие штабные машины. В них оказалось много наградных знаков, несколько знамен и различных подарков. Как сообщил немецкий офицер, сопровождавший машины, эти награды предназначались для тех, кто с победным маршем пройдет по Москве. 25 июля, незадолго до прорыва дивизии из окружения, полковник Кутепов получил сообщение, что штаб дивизии в полном составе захвачен врагом. В этом сообщении была трагическая неточность — здание штаба действительно было захвачено немецкими частями, но уже после того, как штаб выехал оттуда. Кутепов об этом не знал. Он собрал всех, кто был рядом, и бросился на выручку комдива. В результате яростной атаки бойцы ворвались в здание, но штаба там уже не было. Все годы оккупации школа пустовала и возобновила свою работу только в сентябре 1947 года. Источник]
Немецкое командование, видимо, рассчитывало, прорвав оборону в районе Быхова и Шклова, отрезать части, оборонявшие Могилёв по восточному берегу Днепра этим преградить отступление за Днепр, но на пути к намеченной цели они встретили упорное сопротивление 747-го стрелкового полка, с одной стороны, а с другой - части дивизии не ставили такой задачи, чтобы отходить на восток, хотя такой приказ частям дивизии был, но об этом я укажу ниже.
Не добившись быстрого достижения своей цели, немецкие войска снова повели активное наступление на западные рубежи наших частей, большим количеством пехоты, поддерживаемых танками и авиацией, одновременно активизировал наступление по шоссе Гомель-Орша на позиции 747-го стрелкового полка с расчетом захватить пригород Луполово.
В конце дня 15 июля командование дивизии получило приказ командования 61-го стрелкового корпуса оставить Могилёв и отходить на восток. Сразу же после получения приказа было созвано совещание в штабе дивизии (школа № 11), на котором было принято решение продолжать оборону Могилёва, о чем просит вышестоящее командование. До 16 июля связь со штабом корпуса была потеряна, все последующие дни установить связь были безрезультатными, только 22 июля через рацию областного Управления НКВД удалось связаться с Москвой и генеральным штабом — маршалом Шапошниковым, которому доложена обстановка и принятое решение продолжать оборону, последний это решение одобрил и обещал обеспечить боеприпасами — самолетами.
Для этого в тот же день ночью мы должны были выложить костры в районе аэродрома Луполово и принять боеприпасы, но 3-й батальон 747-го стрелкового полка был к этому времени вытеснен с аэродрома и вел бои у моста через Днепр в Луполово, боеприпасы были сброшены на горящие домики.
На следующую ночь самолеты сбросили боеприпасы на позиции 388-го стрелкового полка, часть которых попали на сторону противника, больше самолеты не появлялись.
 
1) Немецкая аэрофотосъемка аэродрома Луполово, 23 июня 1941 года. Снизу ангары, сверху военгородок;
2) После захвата Могилёва здесь был организован немецкий лагерь советских военнопленных, август 1941 года. Фото немецкого военнослужащего.
Предоставлены Олегом Лисовским, Архіў гісторыі Магілёва.
В результате трехнедельных боев с противостоящими силами противника ряды частей резко поредели, в остальных подразделениях не осталось и одной трети, кроме этого отсутствие боеприпасов и нет возможностей к пополнению. 26 июля командование созвало совещание командиров подразделений, которые доложили, что боеприпасы израсходованы, большое количество выбыло личного состава, кольцо обороны сузилось, некоторые участки остаются не закрытыми. Было принято решение 27 июля с наступлением темноты выходить из окружения [прим.: неточно; выход из окружения проводился в ночь с 25 на 26 июля 1941 года]. 27 июля подразделения гитлеровцев просочились в город, в городе шли уличные бои, особенно активному нападению был подвергнут штаб дивизии (школа).
(о парламентерах и пожарнике)
[Прим.: 25 июля 1941 года германское командование предложило окруженным защитникам Могилёва сдаться. По воспоминаниям комиссара 172-й стрелковой дивизии Л. К. Черниченко, «в сопровождении группы наших солдат к штабу подошли два гитлеровских офицера с белыми нарукавниками. Они были без оружия. Мне и начальнику особого отдела Г. А. Фефилову пришлось принимать этих парламентеров». Переговоры не задались. Источник: Черниченко Л. К. Испытание мужества / Солдатами были все. — Минск, «Беларусь», 1968. — С. 76. — 408 с.]
172-я стрелковая дивизия честно выполнила свой воинский долг перед Родиной. В течение трех недель не только, героически сражаясь, отстаивала против танковой громады, авиации и до зубов вооруженных во много раз превышающих сил противника, но и наносила серьезные удары по живой силе и технике противника.
Героической борьбой дивизия, находясь в тылу за 100 км, сковывала большие силы противника, этим облегчала организацию обороны и выхода из окружения других частей Советской армии. Слава доблестных защитников города на Днепре заслуживает глубокого уважения советского народа.
Немногим из защитников Могилёва суждено вернуться к мирному труду, фашистские изверги в звериной злобе за свои поражения с оставшимися в живых жестоко расправлялись, в том числе и с командиром дивизии генерал-майором М. Т. Романовым, и сотнями других защитников.
[Прим.: командир 172-й стрелковой дивизии генерал-майор М. Т. Романов при прорыве из окружения в ночь с 25 на 26 июля 1941 года был тяжело ранен, умер 3 декабря 1941 года в немецком лагере Хаммельбург от последствий полученных ранений. Подробнее см. Допрос и карточка военнопленного генерала Михаила Тимофеевича Романова]
Оставленная советскими бойцами, так и не расстрелявшими пулеметные ленты, пулеметная точка в парке Горького,
прикрывающая подъем в Могилёв с Быховской улицы.
Фото немецкого военнослужащего. Предоставлено Олегом Лисовским, Архіў гісторыі Магілёва.
[Приписка ниже другим почерком:
«Переписала 26 марта 1975 г.
Для ребят школы и Барабанщикову»]
Предоставлено Еленой Игоревной Сиреканян (внучка).
Расшифровка: Александр Яковлев, Олег Лисовский, Сергей Чехов. Литературная обработка и редакция: Александр Яковлев, «Сталиногорск 1941», сентябрь 2018.
| 
