Т. Иванова
Новомосковск, 7 мая 1975
1977 год. Из семейного архива Аванесовых. Недавно в Новомосковске появился пожилой уже человек. Его некогда пышную шевелюру посеребрила седина, красивое смуглое лицо избороздили морщинки. Он искал Марию Павловну Малышеву, хирурга. И нашел!
— Да, Гриша, я Гриша Аванесов! Помните: осень сорок первого, Вы одна в госпитале при немцах. А у меня тогда сквозное ранение в грудную клетку было и правая рука... Если бы не Вы, да не добрые люди!
И всколыхнул этот азербайджанец Григорий Аванесов в памяти все о тех невероятно трудных днях.
Сталиногорск. Зима 1941-го
Когда приближались к городу немцы, здесь создалась дивизия. В нее вошли почти все врачи. Они отошли с частью. А им — Марии Павловне Малышевой — хирургу, Александре Николаевне Волковой — инфекционисту, Ольге Михайловне Никольской — невропатологу, Федосье Трефильевне Легковой — хирургу-гинекологу в военкомате сказали:
Остаетесь на месте. Что будет с городом — то будет с вами.
Это был приказ.
В красавице-больнице, отстроенной за год до войны, оставались раненые. Больше ста.
Они оперировали, когда грохнул страшный взрыв. И сразу все погрузилось в темноту. И сразу стало холодно, не пошла вода по трубам водопровода. Это наши, отходя, взорвали электростанцию. Ночью не спалось в холодной квартире, одолевали мысли: а что дальше? Как быть с ранеными? А утром Мария Павловна уже побежала в больницу. Кругом пальба, но немцев еще нет в городе. А уже страшно. Не за себя, конечно.
Всех раненых спустили вниз. Многих разобрали по квартирам горожане. Надо было организовывать питание, лечение, тепло.
Начали изобретать: из грунтовых колодцев брали воду, кипятили. Дистиллированную воду делали из снега на квартире у Александры Николаевны Волковой. Старшая операционная сестра Анна Сергеевна Самохина (ее уже нет в живых) сумела припрятать материалы, инструменты, лекарства — всю больничную аптеку (городскую разрушили) . Няня носила тазом снег, лаборант Гуськов достал даже где-то аналитические весы. И делали все: глюкозу, солевой раствор, новокаин, риванол, кофеин. Биксы стерилизовали в духовке.
— Безответственно работать мы не могли: мы врачи, — вспоминает Александра Николаевна.
Как кормили раненых? Жители носили пищу. Что-то стряпали у главврача. Завхоз больницы Петр Евгеньевич Васильев где-то прятал лошадку, что-то подвозил...
И вот роковое 26 ноября [1941 года]. В городе появились немцы. Входили вначале робко, но обнаглели быстро. В больнице искали партизан. Сколько тревоги было за раненых! Между прочим, немцы положили в наш госпиталь своего тяжело раненого. Что ж? Лишь бы наших не трогали. Вскоре его увезли.
Идет страшное время — оккупация: с 26 ноября. Семнадцать дней, как вечность! Днем в больнице. Ночью под покровом темноты — посещение раненых на дому, лечение и перевязки пришедших на квартиру.
Как-то увидели Мария Павловна и Федосья Трефильевна — немцы грузят на дроги больничный уголь. Это же погибель для раненых! Не размышляя, вскочили в дроги и давай сбрасывать уголь обратно.
— Вам — капут! — орут немцы. А врачи, откуда силы взялись, как заправские истопники, сбрасывают уголь на землю. Отвоевали...
В ночь с 12 на 13 декабря загорелась больница. Забыв о немцах, все побежали туда. Там раненые, там уже завхоз и многие сталиногорцы. Начали спасать больных. Прямо на снегу клали матрацы и на них — раненых. Бросали вокруг инвентарь. Чем тушить пожар? Только горстьми снега!...
Горит больница. Немцев не видно. А по краю парка идут наши войска.
И стали врачи с помощью населения переносить раненых в рубленые дома (РД, 61 квартал), где, говорят, и у немцев был госпиталь.
Собрались все врачи, в том числе коммунист Фатуева Александра Алексеевна. Обсудили, что и как делать дальше. В чуланчике у кухни начали стерилизовать материал, на печную топку поставили автоклав.
Сколько самоотверженности проявляли все. Сестры Ширшова Агриппина Николаевна (ныне покойная), Панина Капитолина Михайловна, Коновалова Дина Александровна, Сагиновская Вера Емельяновна, старшая над ними Феоктистова Мария Федоровна. А няни? На их плечах было все: и уход, и печки, и уборка, и выдумать, чем напоить, накормить раненых. И как блестяще со всем этим справлялись Андреева Нюра, Цыпур Маруся (их все называли по имени, никто не знал их отчества), Долгополова Марфа Денисовна, Кутепова Любовь.
К новому году (42-му) работы было до зарезу. «РД» уже был как настоящий эвакогоспиталь. Оперировали, оперировали, оперировали, приседая под бомбежками. Тут с Марией Павловной, не выходя из госпиталя ни на минуту, работали в то время Дуся Улитина (ныне старшая операционная сестра больницы Евдокия Лазаревна), чудная операционная няня Нюра Воробьева.
К февралю уже стало легче. Наладилось питание: нашли капусту, картошку, стали выпекать хлеб, правда, из горелого зерна, но все же хлеб.
Конечно, были трудными все военные годы. Была зима сорок второго — сорок третьего с обмороженными и истощенными, с сыпняком. Но страшнее зимы сорок первого не было!
Страшнее, пожалуй, были косые взгляды и недомолвки коллег, вернувшихся из полевых госпиталей к мирной жизни. Ничто не резало больнее фраз:
Да что они в войне что ли участвовали?
А как еще участвовали! И сейчас, в дни 30-летия нашей Победы, не один Григорий Аванесов, а все те, кому они спасли жизнь и дали возможность дойти до желанной Победы, с благодарностью вспоминают их, людей неприметного мужества.
Т. Иванова
Источник: Иванова Т. Неприметное мужество // За ударный труд. — 1975. — 7 мая. — № 19 (198) — С. 2.
Предоставлено Новомосковским историко-художественным музеем.
| 
