Г. О. Мартиросян
бывший командир 239-й стрелковой дивизии
Эти ночные атаки обернулись абсолютной неожиданностью для противника. Фашисты были уверены, что наши солдаты, находясь в окружении, сложат оружие. Немцы до смерти боялись темноты, именно поэтому эту сложную операцию по нашему выходу из окружения мы успешно провернули ночью.
— 24–30 ноября 1941 года
К концу дня 24 ноября 1941 года части дивизии оказались в исключительно тяжелом положении. Враг любой ценой стремился окружить и уничтожить нашу единственную дивизию, которая оказалась далеко от наших войск. К концу дня противник с обоих флангов перерезал нам все каналы связи. Справа наш 813-й стрелковый полк, напряженно сражаясь с частями 3-й танковой дивизии противника, был вынужден оставить населенный пункт Урванка. Захватом этого пункта противнику удалось отрезать нам пути отступления в северо-западном направлении.
Слева части 29-й мотодивизии, обойдя наш опустевший левый фланг, взяли село Ольховец[1] и тем самым окружили нас.
Тем не менее, сложившаяся критическая ситуация не поколебала незыблемую волю командования и всего личного состава дивизии.
Штаб и политотдел под руководством командования дивизии оставались на своих местах: находясь в самом центре боевых порядков в условиях окружения, они продолжили действовать.
Присутствие командиров, комиссаров, командиров штабов всех рангов на поле боя воодушевляло бойцов и придавало уверенность в неравном сражении против врага.
Создавшаяся критически тяжелая ситуация, крайний недостаток боеприпасов и еды и отсутствие какой-либо связи со штабами на фронте вынудили командование принять решительные меры. Была проведена перегруппировка частей, созданы ударные группы для предстоящих ночных действий.
24 ноября 1941 года в 18:00 я принял следующее решение:[2] оставить стрелковые подразделения со стороны Узловой (города и станции), Богородицка и Дедилово для обороны[3], а самому вместе с тремя стрелковыми полками, танковым батальоном, всей артиллерией и минометами в восточном и северо-восточном направлении, в районе Сталиногорск–1, Гагарино [правильно: Ширино], Спасское, Малиновский, Иваново и Ольховец, атаковать и уничтожить части 29-й и подразделения 10-й вражеской мотодивизий и тем самым выйти из окружения в направлении города Пронска[4].
Этот замысел был приведен в исполнение. В ночь с 25 на 26 и в ночь с 26 на 27 ноября 1941 года бойцы-сибиряки наносят врагу неожиданный удар в восточном направлении, в районе Спасское-Гагарино-Малиновский-Ольховец.
Продолжая частью сил сдерживать вражеские войска, не подпуская к фронту, ночью 26 ноября 1941 года, ударив частью сил 817-го и 239-го стрелковых полков, мы прорвались через окружение в районе Спасское-Гагарино, уничтожив два вражеских батальона со штабом немецкого мотополка 29-й мотодивизии[5]; а в ночь на 27 ноября 817-й и 813-й стрелковые полки, пройдя шоссе Епифань-Михайлово, внезапно атаковали в районе села Ольховец, уничтожив немецкий штаб 10-й мотодивизии вместе с двумя батальонами мотопехоты[6].
Последний бой 239-й стрелковой дивизии в ноябре 1941 года на Тульской земле:
схема прорыва 27 ноября 1941 года (NARA, T. 315, R. 845, F. 181).
Эти ночные атаки обернулись абсолютной неожиданностью для противника. Фашисты были уверены, что наши солдаты, находясь в окружении, сложат оружие.
Темной ночью в метель наши полки (часть на лыжах, а большая часть – на санях) при помощи местных партизан приблизились к объектам атаки.
Первыми с гитлеровцами повстречались разведчики под руководством лейтенанта Бориса Горохова (817-й стрелковый полк). В районе Красное Солнцево[7]-Ольховец они практически без шума уничтожили два вражеских патруля и убили часовых штаба дивизии.
Рядовые нашего 817-го полка Андрей Коробов, Федор Кравченко, Мигран Серобян вместе с лейтенантом Игорем Козловым в районе Ольховца приблизились к стоящему на окраине каменному дому и зашвырнули в окна гранаты. Ни один вражеский офицер не выжил.
У села Гагарино [правильно: Ширино] лейтенант Серафим Барсуков, сержант Т. Арустамян со взводом бойцов при помощи бутылок с зажигательной смесью поджигали немецкие танки, машины, взрывали противотанковыми гранатами.
Во время ночной атаки на Спасское комсомолец лейтенант Григорий Анисимов и сержант Василий Шестаков подожгли вражеские цистерны с топливом и машины с имуществом. Гитлеровцы кинулись тушить пожар. Воспользовавшись этим, подразделения нашего 813-го полка внезапно атаковали. Взвод младшего лейтенанта Анатолия Миронова прицельным огнем из автоматов и пулеметов уничтожил роту противника.
Пулеметный расчет 3-й пулеметной роты 813-го стрелкового полка под руководством сержанта Дмитрия Зверева своим огнем подавил две огневые точки противника, тем самым обеспечив продвижение 9-й стрелковой роты. Несмотря на то, что Дмитрий Зверев был дважды ранен, он не покинул поле боя и продолжил вести огонь по врагу[8].
Командир батареи противотанковых орудий того же полка П. Е. Сивков в районе Гагарино[9] уничтожил весь расчет вражеской противотанковой пушки и из захваченного орудия открыл огонь по противнику. Истратив все снаряды, он подорвал пушку и благополучно вернулся в свое подразделение.
Ответственный секретарь партийного бюро 817-го стрелкового полка, старший политрук Трегуб в критический момент, когда бойцы вынужденно залегли из-за шквального огня, открытого противником, с группой красноармейцев и командиров перешел на фланг вражеского подразделения и мощной атакой выкинул их с захваченных позиций. В этом бою храбрый политрук руководил боем и пал от руки противника[10].
В этих боях в ходе попыток вывести части дивизии из окружения, в районах Спасское, Гагарино, Ольховец, Красное Солнцево, Малиновский противник потерял более 2000 солдат и офицеров (убитых или раненных), а затем были разбиты штабы 1-го мотополка 10-й и 29-й моторизованных пехотных дивизий, взято большое количество боеприпасов: пушки – 75 и 37 мм – 18 штук, станковые пулеметы – 12 штук, 68 автоматов и 50 автомобилей[11].
Оперативные документы противника, которые были взяты во вражеских штабах (по три мешка), были отправлены в штаб 10-й армии.
Ночь и ночные сражения стали нашей стихией. Днем мы защищались и отражали вражеские атаки, которые проводились при активной поддержке авиации и танков. А ночью сами переходили в наступление и наносили им серьезные потери. Ночью местоположение немцев отлично прослеживалось по огням, снарядам, оставляющим заметный световой след, и многочисленным ракетам. Немцы до смерти боялись темноты, именно поэтому эту сложную операцию по нашему выходу из окружения мы успешно провернули ночью.
Около тринадцати дней и ночей под Москвой в ходе заключительного наступления противника личный состав наших частей демонстрировал исключительную смелость, крайнее напряжение сверх человеческих возможностей, умение наносить внезапные удары, организовывать постоянные маневры, атаки и контратаки в ответ на смелые и ожесточенные действия противника, во время которых гитлеровцы стремились рассечь и разбить наши войска.
В книге «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой» написано:
«239-я стрелковая дивизия к юго-востоку от Новомосковска вела ожесточенный бой против частей 167-й пехотной и 29-й мотодивизий. Ожесточенная оборона войск к юго-востоку от Новомосковска и Венёва приостановила продвижение главных сил 2-й танковой армии врага в направлении Каширы и заставила их вступить в затяжные бои. Для того чтобы напасть на Каширу, противник в создавшейся ситуации сумел выделить только 17-ю танковую дивизию».
Здесь следует добавить, что оставшиеся три танковых дивизии растянулись по всему левому флангу Западного фронта. Более того, 239-я стрелковая дивизия вела тяжелые бои не только против частей вражеской 167-й пехотной дивизии и 29-й мотодивизии, но и против войск 3-й танковой и 112-й пехотной дивизий. Необходимо подчеркнуть, что из вражеской 3-й танковой дивизии были выделены один танковый и один мотострелковый полк для ведения боев на нашем правом фланге. Что же касается 112-й пехотной дивизии, то эта вражеская дивизия была разбита в предыдущих сражениях, и мы бились только с ее остатками. На 103-й странице той же книги подчеркивается:
«Наша 239-я стрелковая дивизия, которая, как упоминалось, вела тяжелый бой в окружении юго-восточнее Новомосковска. Мужественно сражаясь, эта дивизия 27 ноября успешно прорвала кольцо окружения противника в районе Красное Солнцево (восточнее Сокольников) и вышла из него в восточном направлении. Этот факт отметил в своих мемуарах генерал Гудериан: «Главные силы 239-й сибирской стрелковой дивизии … вырвались из окружения и ушли на восток»[12].
В течение 27-30 ноября 1941 года наша 239-я стрелковая дивизия, уничтожая боевые и тыловые части 29-й вражеской мотодивизии в районе Спасское, Гагарино, Ольховец, Малиновский, Павелково, вышла из кольца окружения и сосредоточила свои силы в районе Пронска, преследуя цель обеспечить развертывание всей 10-й армии на этом рубеже.
Фрагмент рабочей карты штаба 10-й армии, 3 декабря 1941 года.
После выхода из окружения 239-я стрелковая дивизия, как потерявшая все свое тяжелое вооружение, размещена во втором эшелоне 10-й армии.
Источник: «Память народа» (ЦАМО, ф. 466, оп. 5866, д. 605)
[1] Прим. ред.: ныне деревня Ольховец Новомосковского района Тульской области.
[2] Прим. ред.: полковник Г. О. Мартиросян не мог принять такого решения сам без приказа командования. А. В. Хорев отмечает, что дивизия пошла на прорыв из немецкого котла, только когда с самолета сбросили вымпел с приказом отходить (см.: Хорев А. В. Узловая военная. – Узловая, 2005. - С. 10. - 21 с.) В итоге, за сдачу Сталиногорска и Узловой был отдан под суд военного трибунала и осужден командующий 50-й армией А. Н. Ермаков.
При этом действия полковника Г. О. Мартиросяна, напротив, получили высокую оценку Г. К. Жукова:
Находясь под Тулой, в окружении вражеских войск, он [Г. О. Мартиросян] смог с большим умением руководимой им 239-й стрелковой дивизией прорвать вражеское кольцо окружения и выйти из него.
— цитата по: Хорев А. В. Узловая военная. — Узловая, 2005. — С. 11. — 21 с.
[4] Прим. ред.: ныне посёлок городского типа Пронск Рязанской области.
[5] Прим. ред.: в операции также непосредственно принимал участие военком 3-го отдельного истребительно-противотанкового дивизиона старший политрук Бортник Роман Иосифович (был представлен к ордену Ленина, но Приказом № 215 ВС Западного фронта от 22.02.1942 награжден орденом Красного Знамени). Разгромом 15 мотополка противника в Спасское руководил военный комиссар 817-го стрелкового полка батальонный комиссар Куренков Виктор Александрович (был представлен к ордену Красного Знамени, но тем же приказом награжден орденом Красной Звезды).
[6] Прим. ред.: как выяснилось, противник вновь соединил кольцо окружения под Ольховцом, отрезав от главных сил дивизии авангардный 817-й стрелковый полк. См. Седугин В. И. Новомосковск — Очерк истории. — Тула, 2010. — С. 86. — 186 с. В селе Ольховец против 239-й стрелковой дивизии также действовал немецкий 6-й танковый полк 3-й танковой дивизии под командованием капитана Шнайдер-Костальски, который был срочно переброшен на усиление 4-й танковой дивизии. Подробнее см.: Из истории 3-й танковой дивизии: от Упы до Шата.
[7] Прим. ред.: восточнее современного микрорайона Сокольники города Новомосковска Тульской области
[11] Прим. ред.: Кончилось продовольствие, не хватало боеприпасов, стояли сильные морозы, доходившие до 30-40 градусов, помощи ждать было неоткуда, но дивизия упорно пробивалась из окружения. По воспоминаниям бывшего бойца отдельного противотанкового батальона Г. М. Гриценко:
Шли полуголодные. Кусок сахара, сухарь и горсть снега - таков был наш суточный рацион. Шли всю ночь. На рассвете лес кончился, впереди что-то чернело. Деревня. Разведчики доложили, что в ней немцы, крупная часть. Под покровом еще не рассеявшихся сумерек двинулись мы к деревне тремя группами. Наш налет оказался настолько внезапным, что противник не смог даже понять, что к чему. Немцы метались по деревне полураздетые, ища спасения, но мало кто его находил. О размерах паники свидетельствовал хотя бы тот факт, что в захваченной нами деревне так и не двинулись с места около 30 фашистких танков, до полусотни мотоциклов, пушки, автомашины.
— цитата по: Хорев А. В. Узловая военная. – Узловая, 2005. - С. 11-11. - 21 с.
[12] Прим. ред.: В своих мемуарах Г. Гудериан уточняет: «О достоверности полученных мной сообщений свидетельствовали многочисленные трупы немецких солдат, которые лежали на поле боя в полной военной форме и с оружием в руках. Я постарался ободрить личный состав полка и заставить его забыть свою неудачу. Сибиряки ускользнули от нас, правда, без своего тяжелого оружия и автотранспорта, а у нас не было сил их задержать. Это было самым печальным событием того дня. Преследование ускользнувшего противника, немедленно предпринятое мотоциклетными подразделениями 29-й мотодивизии, не дало никаких результатов». Подробнее см.: Второе генеральное наступление в обход Тулы.
| 
