А. В. Мелихов
корреспондент «Донской газеты»
Вспоминать трудно, тяжело
Вспоминать трудно, тяжело, но нужно. Надо хранить память о боли той войны. Как же не хранить ее, если миру грозят беды еще более жестокие, чем минувшая война? Как же не хранить, если только помня павших, живые могут сохранить свои души? Ведь страшная была война, страшное мучение людское. Сорок лет прошло, сто лет пройдет — какая разница? Для нашего народа прошедшая война всегда будет как вчера!
Так начал свои воспоминания бывший командир 328-й стрелковой дивизии, ныне генерал-майор в отставке Петр Антонович Еремин, встречи с которым я добивался давно.
Сначала были телефонные звонки, были письма, было кратковременное свидание. Я понял, восьмидесятитрехлетнему солдату при его возрасте и здоровье, не до корреспондентов, не до воспоминаний. Но когда в «Донской газете» были опубликованы списки воинов его дивизии, погибших в подмосковной битве на подступах к Донскому, Сталиногорску, были напечатаны некоторые материалы о дивизии, которые я направил ему, пришло письмо:
Приезжайте...
Я задаю вопросы, он отвечает тихо, скупо, сжато. По договоренности я ничего не записываю на бумагу — все фиксирует магнитофонная лента. Так для Петра Антоновича удобнее.
Иные говорит, что было, то прошло... Оказывается, нет, не прошло. Все в нас! Невынутыми осколками и пулями... Шрамами на сердце... Жестокими, великими потерями...
Война застала полковника Еремина в Ярославле на должности начальника военного пехотного училища. С первых же дней ему было поручено формирование дивизий из военнообязанных области. Каждую из них он готовил тщательно, лелея мечту вместе с ней уйти на фронт, но на все его рапорты бывший тогда секретарем обкома партии Н. С. Патоличев отвечал:
Придет твое время, а пока ты нужен здесь
16 августа 1941 года ему поручают формирование еще одной дивизии, а 27 августа приказом Народного Комиссара Обороны он назначается ее — 328-й стрелковой — командиром. Из резерва Наркомата Обороны в его распоряжение направляется большая группа офицеров. Во главе политотдельцев становится старший батальонный комиссар В. А. Малков. Начальником штаба дивизии назначается полковник Н. В. Николаев. На должности командиров полков утверждаются полковник И. И. Анциферов, майоры И. М. Толубеев и М. К. Марков.
  
1) И. М. Талубьев; 2) И. И. Анфицеров; 3) М. К. Марков.
...А на западе идут кровавые бои. Враг просачивается все дальше и дальше вглубь России.
328-я передислоцируется в Пензенскую область для окончательной подготовки. Ей передается 889-й артиллерийский полк под командованием подполковника Е. Д. Смекалова. В подчинение дивизии входят: 606-й саперный батальон, 777-й батальон связи, 411-й медсанбат, 388-я моторазведрота, 402-я рота химической защиты и 3128-й минометный взвод. Полкам присваиваются номера 1103, 1105, 1107.
— Петр Антонович, а какое настроение было у бойцов в то время?
Он, не задумываясь, сказал:
— Сначала отвратительное, а откровенно, по-солдатски, хреновое... Личный состав дивизии, я имею в виду рядовой, состоял, в основном, из крестьян-колхозников, оторванных в самый неподходящий момент от земли. Подавляющее большинство в возрасте 35-40 лет. А гражданская война давно ли кончилась? Многие прошли ее, защищали и утверждали Советскую власть, ставили и осваивали новую колхозную жизнь. Забывать начали о пережитом, а тут опять одевай серую шинель. И вот в минуты отдыха во время учений, на коротких привалах после долгих переходов собирались кучками — все почти земляки, —смолили махорочные самокрутки, и, ведя разговоры с характерным волжским оконием, горестно, по-крестьянски сетовали:
— Погода-то стоит какая, а? Только хлебушек-то и убирать.
— Кто убирать-то будет? В нашем колхозе из ста мужиков осталось восемь, да и те...
— Достанется нашим бабам под завяз и выше...
— Ничего. Моя Евдокия двужильная, к примеру. Раз надо, говорит, иди воюй. А я уж потяну тут и за тебя, лишь живой бы возвернулся...
— Выбрал, гад, время... Нет, чтобы поближе к зиме. А так останутся поля неубранными...
— Чего теперь говорить-то... Нам теперь бы его хоть к весне шугануть, а то ведь и пахать некому будет...
— Не, мужики. К весне, пожалуй, не управимся. Чуете, куда он уже забрался...
— Должны управиться! Вся Россия поднялась...
— А с другой стороны, — продолжает П. А. Еремин, — настроение было боевое, можно сказать, петушиное. Рвались в бой, чтобы проучить наглого врага. Ежедневно ко мне, к комиссару, обращались командиры:
— Что отвечать солдатам, когда они задают вопрос:
Почему мы здесь, если фашисты уже подбираются к Москве? Наше место там, где враг.
Приходилось отвечать:
Придет наше время...
И оно пришло
Третьего декабря 1941 года 328-я стрелковая дивизия полностью сосредоточилась в лесах в районе железнодорожной станции Турлатово Рязанской области. 10-я армия генерала Голикова, в состав которой она входила, занимала участок Западного фронта протяженностью 115 км. В ней было 11 дивизий численностью около 100 тысяч человек.
«Однако в частях и соединениях ощущалась большая нехватка в орудиях и минометах, особенно полковых и батальонных — 82-х и 120-ти миллиметрового калибра, — их было всего 36 процентов. Из 96-ти зенитных пушек было только 29. Не хватало 8 тысяч винтовок, 3,5 тысяч автоматов, тысячу триста пулеметов» (ЦАМО, ф. 231, оп. 3261, д. 14, л. 2).
По замыслу Ставки Верховного Командования, 10-я армия на пятый день наступления должна была разгромить 2-ю танковую армию немцев и выйти в район Узловая—Богородицк. Главный удар наносился из Захарова и Пронска на Михайлов и Сталиногорск, вспомогательный — на Серебрянные Пруды.
Особенно сильно был подготовлен к обороне город Михайлов. Он был превращен в мощный узел сопротивления, который обороняли 10-я моторизованная и 18-я танковая немецкие дивизии. Подступы к городу прикрывались огнем многочисленных дзотов, проволочными заграждениями и минными полями.
Однако утром 6 декабря из семи намеченных для наступления дивизий на боевом рубеже находились только три правофланговых — 324, 328 и 330-я. Поэтому разгром вражеских гарнизонов пришлось осуществлять в ночь с 6 на 7 декабря.
Для достижения внезапности и уменьшения потерь от огня противника генерал Ф. И. Голиков решил атаковать немцев ночью. Главный удар наносила 328-я стрелковая дивизия с востока; 324-я с юго-востока; 330-я Тульская частью сил должна была ударить с севера-востока, а основными силами обойти Михайлов с севера, с задачей выйти к городу с запада.
Боевой приказ № 1.
Штадив 328-й.
д. Воропаево, 5.00 6.12.41. Карта 100000-38.
1. Противник силою до трех полков занимает г. Михайлов.
2. 328-я сд. с частями 330-324 сд. к исходу дня должна уничтожить Михайловскую группировку и овладеть городом.
3. 330-я наступает двумя полками справа со стороны Рязань—Захарово—Михайлов, далее по реке Проня. Слева — 324-я по рубежу Вышгород — Красная Ломна — Михайлов южная окраина. Наша дивизия наносит фронтальный удар.
Комдив — Еремин. Старший батальонный комиссар — Малков. Начштаба — Николаев.
(Копия приказа с подлинника. ЦАМО СССР, ф. 180, оп. 2243, д. 14, л. 26).
...Есть такая русская поговорка: «Гладко было на бумаге, да забыли про овраги». Получилось так, что 326-я к намеченному времени не успела выйти на исходные позиции для наступления из-за глубокого снега, бездорожья и других причин. В сложившейся обстановке командир 330-й Тульской стрелковой дивизии полковник Г. Д. Соколов решил до подхода 328-й нанести удар по Михайлову силами своей дивизии. К 20 часам 6 декабря 1111 и 1113 полки этой дивизии незаметно сосредоточились в 3-4 км северо-западнее Михайлова и начали готовиться к атаке...
Штурм Михайлова
Из оперативных сводок штабов дивизий в штаб армии за 7 декабря:
324-я сд к 20.00 6.12.41 подошла к рубежу Марьино—Костыли с задачей овладеть г. Михайловым.
а) 1091 сп. с первым дивизионом 887-го артполка движутся по маршруту: Антипино — Красная — Марьино — Слободка — Печеренковские выселки — Бояринцево — Помазово — Бобринцево.
б) 1091 сп. — Мелихово — Новинки — Березово — Мишино.
Комдив 324 генерал-майор Кирюхин. Нач. штаба капитан Мусатов.
(Копия с подлинника ЦАМО, оп. 1, д. 1).
Оперсводка к 08 час. 00 мин 6.12.41.
Штадив 330 сд.
1111-й стрелковый полк со второй батареей 890-го артполка и 307-м саперным батальоном сосредоточился в районе Захарово—Плахино.
1113 сп. с первой батареей артполка — в Попадьино.
1109 сп. — Федоровское — Колесня. Медсанбат в районе МТС, три км юго-восточнее Колесня.
Комдив 330-й Сергеев, нач. штаба майор Сидоров.
Боевой приказ № 17
Штадив 330-й сд. д. Колесня 6.12.41 20 час. 00 мин.
1) Свыше дивизии с танками обороняют Михайлов. До полка вражеской мотопехоты с танками находится в Печеренковских выселках. Не установлена численность противника в Поярково.
2) Дивизия, уничтожив группы прикрытия противника, выходит на рубеж Воронка—Городецкие выселки с задачей наступления на северную и северо-восточные окраины Михайлова.
3) 1011 сп. без саперного и третьего батальонов, со второй батареей и группой танков 61-го ОТБ [так в источнике; здесь и далее правильно: 51 отб], через Плахино—Липки—с/х «Победа» занять позиции на южной окраине Воронки.
4) Первой сапроте с двумя орудиями ПТО и двумя противотанковыми ружьями двигаться: Субботино —Остроухово — Карандеевка, обеспечивать охрану дивизии со стороны Серебрянных Прудов.
5) 1113 сп. с первой бат. артполка, с третьей ротой сапбата и группой танков 61-го ОТБ через Добрые Пчелы — Катогощ — Жокино сосредоточиться на юго-западной окраине Городецких выселок.
6) 1109 сп. с группой танков через Колесню — Плахино — Липки, сосредоточившись в совхозе «Победа», развертываться из правого фланга 1111-го полка на Михайлов.
Комдив 330-й Сергеев, нач. штаба Сидоров.
(Копия с подлинника. ЦАМО, ф. 5, оп. 12, д. 10/3, л. 82-83).
Не забывается такое никогда
Сорок пять лет прошло. Я располагаю документами, фактами, письмами и устными рассказами. И я понимаю сердцем, душой, что страшно было, сурово. Всех чувств к переживаний тех, погибших в сорок первом, ни мне и никому другому уже не воскресить. Да и некогда тогда им было сосредотачиваться на своих чувствах, Задача их жизни в те дни была — идти в бой и уничтожить врага... Смерть тогда в расчет не принималась...
...Разыскал я в Новомосковске ветеранов-воинов 330-й Тульской дивизии, освобождавших в сорок первом и город Михайлов, и свой родной город, бывший Сталиногорск. Из 1109 полка А. М. Васильева, В. В. Нефедова, из 1111 полка — А. А. Шаталова, П. А. Бабкина, из 1113 А. А. Андросова, П. А. Бодрикова, А. А. Жучкова, И. П. Кувшинова, И. Е. Полосина, А. А. Япринцева — всего 16 человек
Собрал я их всех вместе. Самому старшему, Александру Михайловичу Васильеву, — 85 лет, младшему, Александру Алексеевичу Япринцеву, — 68. И вспомнили солдаты...
...Третий день бушевала метель. Немецкие «рамы» не летали, и это позволило нашим войскам произвести передислокацию частей. К Михайлову в густой снежной пелене двигались стрелковые батальоны, артиллерийские упряжки, хозяйственные сани с боеприпасами. Минеры саперного батальона шли впереди. Они сняли с маршрутных дорог более трехсот мин. Командный пункт 1113-го полка майора Воеводина расположился всего в трех километрах от Михайлова, в водосточной бетонной трубе под шоссейной дорогой Рязань — Михайлов.
Поставив конкретные задачи перед командирами рот и батальонов, уточнив по карте ориентиры, квадраты действий как на подступах к городу, так и в глубине, командир полка сказал:
— По данным разведки, вся оборона фашистов проходит по высотам, господствующим в городе с восточной и северной сторон. Нам придется наступать по открытой местности. Что ждет нас? Полевые и зенитные орудия, установленные на прямую наводку. В каменных постройках — тяжелые пулеметы, огневые точки в церквях и на колокольнях, в монастыре.
Снег все шел и шел. Плотная белая муть окутала деревню Колесня, где в штабе 330-й командиры полков Воеводин, Дмитриев и Корольков ждали приказа. Было 22 часа. До начала наступления оставалось два часа. И командир дивизии полковник Сергеев, и начальник штаба майор Сидоров, и военком Румянцев нервничали. Удар по Михайлову должны наносить еще две дивизии — 328 и 324, а связи с ними нет. Хуже того, полчаса назад потеряна связь со штабом армии. В дополнение к этому 61-й танковый батальон, который должен поддержать наступление, почему-то находится еще под Рязанью, в пригородном поселке Мервино. А танки дивизии нужны. Нужны как воздух!
6 декабря. 23 часа. Полковник Сергеев, в накинутом на плечи полушубке, ходил по хате вокруг стола, на котором распласталась карта. Связи по-прежнему нет ни со штабом армии, ни с дивизиями. По замыслу командующего армией Голикова, общий штурм города предполагалось начать на рассвете 7 декабря. А вдруг 328 и 324-я до утра не подойдут? Не подойдут и танки? Значит, потеряется внезапность, на которую рассчитывали. Ведь дивизия к Михайлову, по данным разведки, подошла незамеченной. Да, немцы ждут начала контрнаступления советских войск только утром 8 декабря. И погода в союзниках: вон как подваливает небесная канцелярия, будто кто мешки с манкой развязал.
Не штурмовать?.. Держать рвущихся в бой людей на морозе всю вьюжную ночь? Оставить полки на открытых позициях до рассвета? Тогда, если не пойдут части соседей, потерять дивизию...
6 декабря, 24:00. Связи по-прежнему нет. Мнение командиров полков, штаба единодушно: город надо брать ночной атакой, немедля..
В установленное время темень декабрьской ночи и муть вьюги прорезали молнии снарядов. Полковые артдивизионы 45-ти и 76-ти миллиметровых орудий и батарея минометов 113-го под командованием капитанов Семена Сурганова, Николая Борщева и Евгения Ануфрикова обрушили огонь на спящего врага. Первые цепи атакующих пошли вперед на Черную гору.
— Я был в составе третьего батальона капитана Афанасьева, что наступал на эту проклятую нами потом гору, — вспоминает бывший сержант Николай Борисович Бддриков. — Как по заказу прекратилась снежная круговерть и небо вызвездело. Мороз начал пощипывать и мы пошли быстро, хотя и проваливались в снег. Однако спокойно шли недолго: «полетели навстречу нам с этой, действительно Черной горы и артиллерийские, и танковые снаряды. Пока еще с перелетами и недолетами, но понеслись густо. Теперь-то, с высоты ушедшего времени, я отчетливо вижу картину нашего наступления.
Одеты мы были разнокалиберно, кто в белых полушубках и валенках, но большинство — в шинелях без маскхалатов. А они-то и демаскировали нас на сахарном снегу. Огонь немцы сосредотачивали там, где двигались фигуры в сером.
Наши артиллеристы, конечно, старались прикрыть нас: били по вспышкам вражеских орудий, но слаб был их огонь. Мы начали подниматься по склону этой горы, прошли сотни полторы метров, когда завизжали пулеметные пули. К ним прибавились завывания мин, разрывы, которые грибками вырастали среди наступающих. Сзади нас оставались неподвижными серые бугорки, сзади и среди нас слышались стоны раненных, но мы, касаясь носами снега, почти на карачках, продолжали карабкаться по склону. Потом не выдержали — стали зарываться в снег. А немцы, не переставая, посылали очередь за очередью.
Мы зло оглядывались назад, на своих «богов войны»:
Ну, что же вы? Ведь вам хорошо видно, откуда они выбивают нас. Заткните им пасти!
(Из донесения комбата-3 в штаб 1113 сп. 01 ч. 35 м. 7.12.41)
Комполка Воеводину. Начштаба Лисицыну.
Атака на Черную гору успеха не имеет. Несу потери, в основном от минометов и пулеметов. Поддержите огнем дивизионной артиллерии. Помогите хотя бы взводом автоматчиков...
Капитан Афанасьев.
...Перед монастырем и кирпичным заводом приостановилось движение батальона капитана Бориса Куклина. Огневые точки были надежно укрыты за каменными стенами. Для подавления их нужен был огонь тяжелых орудий. Но упрямо, ползком, перебежками передвигалась под огнем рота лейтенанта Сергея Ярового. Сам он, с ручным пулеметом, полз впереди цепи, останавливаясь и посылая свинцовую струю навстречу вражеской. Но вот умолк пулемет, замер неподвижно командир роты. По его следу пополз командир взвода лейтенант Сергей Стрепаненко. Чуть помедлив, боком, таща свой «Дегтерев», за ним двинулся пожилой пулеметчик Василий Демидов. Лежа по обе стороны убитого Ярового, они соединили силу силу своих пулеметов на одном вражеском, и, вероятно, попав в амбразуру, заставили его умолкнуть. Поднявшись и чуть пригнувшись, держа пулеметы на груди, они кинулись к стене. Встали и стрелки, но близко и чуть сбоку из другой амбразуры полоснула струя нового пулемета. От свинцового удара опрокинулись навзничь и комвзвода, и его солдат...
Минута ли, две прошли а молчания, без выстрелов... И вновь поползли в белых полушубках! К погибшим — младший политрук Иван Лебедев и рядовой Василий Недочекин, а с обоих флангов — Роман Борисолин и Прокоп Аносов со своими пулеметами. Без слов поняв друг друга, направили они огонь четырех пулеметов, заставив умолкнуть одну, другую, третью вражеские точки. Поднялся политрук, поднялись пулеметчики, за ними — вся цепь. Из-за монастырских стен в них полетело несколько длинных немецких гранат, но бойцы уже кидали в ответ свои родные «лимонки».
Над Черной горой взметнулся огромный столб огня — загорелся то-ли скирд соломы, то-ли необмолоченного хлеба. Стало светло, как днем.
...1111-й полк майора Королькова ворвался в Козловскую слободку, но был контратакован танками гитлеровцев, которые ударили по атакующим с разных точек населенного пункта, стремясь сразу внести замешательство. Пехоту выручили артиллеристы 76-ти миллиметровок Сергея Зайцева. Они несколькими точными залпами подбили два танка. Стрелки смело пошли на пылающие факелы и, овладев центром слободы, начали теснить фашистов к северным окраинам Михайлова. Но плотный пулеметный огонь из нескольких дотов, оборудованных в домах по фронту, приостановил их движение.
Майор Корольков, который во время боя находился в рядах первого батальона, понял, что этого допустить нельзя. С ротой автоматчиков он выдвинулся перед батальоном и почти вплотную приблизился к отчаянно оборонявшимся врагам. Путь роте преградил огонь двух станковых пулеметов с колокольни церкви и двух крупнокалиберных из дотов в зацементированном погребе. Командир полка упал, тяжело раненый в голову. Следующие за батальонов две сорокапятки не успели развернуться, как были накрыты танковыми снарядами. И хотя орудия не были повреждены, их боевые расчеты — наводчики Петр Воротников, Василий Ловязин, Петр Евтеев, заряжающие Иван Страхов, Алексей Гусев и командир отделения Николай Горшков — погибли.
Командование 1111 полком принял комиссар полка Николай Борисов. Поняв, что дот лобовой атакой не взять, приказал под прикрытием автоматного огня уничтожить его гранатами. С двух сторон к нему поползли коммунисты — старший сержант Степан Ивлев и рядовой Петр Егоров. Они выполнили свой солдатский долг, подавив вражескую огневую точку, но сами погибли. Дорога была открыта 1111-й полк вышел на северную окраину Михайлова.
А на юго-восточной окраине бой все ожесточался. Двум батальонам 1113-го полка майора Воеводина противостояли части 63-го моторизованного полка гитлеровцев, с танками и бронетранспортерами, с разнокалиберными орудиями, минометами. Бойцы раз за разом поднимаясь а атаки, несли потери, но шаг за шагом продвигались вперед. Уже более трех часов над Михайловым носились снаряды и стаи пуль, сея смерть и среди наших, и среди врагов. К этому времени батальон капитана Куклина «выкурил» немчуру из монастыря и кирпичного завода, и гнал ее к Прудской слободке. Наконец-то, овладев Черной горой, туда же устремились и роты капитана Афанасьева. Со взятием Козловской слободы фланги 1111 и 1113 полков соединились, взяв Михайлов в полукольцо. Все силы немцев скопились в городе. Казалось, еще одна атака, еще одно усилие и наши части ворвутся на его улицы, но фашисты на что-то еще надеялись, остервенело цеплялись за городские предместья. Захлебывались наши порывы под злобным смерчем свинца и стали.
Командир 1113-го полка ввел в бой свой резерв — стрелковый батальон капитана Мудрака И. С., усилив его ротой автоматчиков старшего лейтенанта Акимова. Автоматчики, одетые в маскхалаты, повзводно выдвинулись вперед залегших цепей стрелков.
Вот как помнится это старшему сержанту Александру Алексеевичу Япринцеву, бывшему командиру отделения автоматчиков.
— Небо над Михайловым было освещено пламенем горевших домов, неживым мерцанием распарывающих его ракет. В их зареве мы увидели две высокие фигуры в белых полушубках, на которых резко выделялись перехваченные крест на крест офицерские ремни. Они шли с левого на правый фланг, вдоль залегших бойцов. Многие узнали командира полка Андрея Петровича Воеводина и полкового комиссара старшего политрука Василия Васильевича Михайлова. Комиссар пошел на правый фланг, а командир остановился посреди цепи и в ночном, морозном воздухе, сквозь выстрелы и разрывы прозвучал его голос:
Туляки, хватит мерзнуть! Через Михайлов — на Тулу. Вперед! Вперед за Родину! Пошли, друзья!
— он приподнял над головой автомат и пошел во весь рост. И поднялись мои товарищи, кто в полушубках к валенках, кто в шинелях и обмотках, встала вся цепь. Пошли, впервые за весь бой, с криком:
Ура!
Рядом со мной, стараясь догнать командира полка, стреляя короткими очередями, бежали Петр Ладыгин, Василий Панфилов, Тихон Пушкин, Исмаил Садыхов, Василий Рожков, Тит Ротькин, Роман Пузанков, еще кто-то. Память на имена стала неважной.... Помню, через десяток метров первым упал Тихон Пушкин. Я споткнулся об него. Через минуту — Роман Пузанков. Минный осколок вырвал у него нижнюю челюсть. Увидел я это, когда, падая, он полуобернулся ко мне. Еще через несколько минут лицом к врагу упали Ладыгин, Садыхов, Рожков.... Возле кладбища был убит наш командир полка Андрей Петрович Воеводин. Уже после боя узнали: тяжело ранен комиссар полка. Батальоны дрались уже на городских улицах...
Документы Центрального Архива, дошедшие до нас с тех времен, подтверждают: бой за Михайлов, тем более ночной бой, был жестоким, потери огромны.
Я задаю вопросы еще одному участнику штурма города — солдату 1111-го полка 330-й Тульской дивизии Нефедову:
— Василий Васильевич, по меркам сегодняшнего времени — идти, как шли вы и ваши товарищи в атаку, выкрикивая, а может шепча слова: «вперед!» и «ура!» — нужна была невероятная сила воли, так?
— Наверное, так...
— А было ли чувство обреченности?
— Да, как сказать — было не было? У кого как. Может было. Но, пожалуй, нет. Люди в атаку, на смерть шли потому, что верили в победу, и в то, что никто это за нас не сделает. Громких слов не произносили. Разве где-то в самой глубине души, про себя. Хотя в атаку действительно шли со словами:
За Родину! За Сталина!
Из боевых донесений командиров полков в штаб 330 сд.
04 часа 00 минут. 7.12.41.
«Овладел железнодорожной линией в квадрате 24-38. Прошу подавить тяжелую артиллерию противника в квадрате 31-42. Установлена связь с 1111-м полком и 328-й ярославской дивизией. При выполнении задания погибли связисты — старший сержант Федор Афанасьев и рядовой Петр Колин...
Командир 1109 сл. майор Дмитриев.
Правым флангом форсировали Проню в квадрате 14-22. Левым ведем ожесточенный бой за реку по всей наступательной линии. Противник контратакует танками. Тяжело ранен комполка Королько.
Нач. штаба 1111-го сл. капитан Таратынов.
Майор Воеводин убит. Дважды тяжело ранен комиссар полка Михайлов. Командование полком взял на себя. Погиб капитан Куклин. Командование принял его адъютант мл. лейтенант Евстенеев. Убиты командиры рот — Яровой, Кипайкин, политруки Плечавка, Гончаров. На левом фланге батальон капитана Мудрака форсировал Проню. Майор Купарев овладел мостом и ведет бой в направлении Щетиновки. Перерезана магистраль Михайлов—Пронск. Батальон напитана Афанасьева полностью овладел Прудской слободкой, форсировал реку и продвигается к ж.д. станции. Идем тяжело, потерь в личном составе много. Прошу усилить батальон Мудрака.
Нач. штаба 1113-го. Лисицын.
Боевой приказ № 20
дер. Колесня. Штаб 330 сд.
04 ч. 30 м. 7.12.41.
Комполка 1109 майору Дмитриеву.
Приказываю: повернуть один из батальонов в направлении автомагистрали Михайлов-Тула для перехвата противника. Свяжитесь с Корбутом и Спижарным.
Комдив 330-й полковник Соколов.
Как вовремя был отдан этот приказ. Над горсудом уже поднимался поздний зимний рассвет, когда на юго-восточной и южной окраинах зачастили винтовочные и орудийные выстрелы. Это в бой с ходу вступили части подошедшей 328-й дивизии. Немцы поняли, что не уйти им от расплаты и, скучившись в центре, начали отступать.
Из воспоминаний комдива 328-й сд П. А. Еремина:
«...Да, так получилось, что противник навязал им неожиданный бой в районе Печерниковских выселок и задержал дивизию с выходом на исходные позиции.
Мы потеряли внезапность. Город брала тульская дивизия и нужно было оказать ее обескровленным полкам немедленную поддержку. Не останавливаясь, в бой вступил 1107 полк майора Максима Карповича Маркова. Ярославские мужики пошли в первую свою атаку. Ее возглавил батальон капитана Григория Пасечника. Минометы расчищали дорогу. Роты шли напрямую, разрезая город надвое. Пройдя через боевые порядки 1113 полка тульской дивизии, первый батальон майора Кротова повернул навстречу 1111-му, второй — капитана Морозова — 1109-му. Не выдержав удара свежих сил, противник, бросая технику и вооружение, не огрызаясь, начал отступление по единственной дороге не Гремячее — Сталиногорск.
Не задерживаясь в городе, в прорыв устремились 1103 и 1105 полки майора Толубеева и полковника Анциферова...»
Из воспоминаний писателя и поэта Константина Симонова, в качестве специального корреспондента газеты «Красная звезда» побывавшего 7 декабря 1941 года в освобожденном Михайлове, где разыгралось первое победное сражение великой Подмосковной битвы.
...Никогда не забуду того радостного чувства, с которым я въезжал в Михайлов. Маленький городок был буквально забит машинами, целыми и подбитыми. Танки, бронетранспортеры, грузовики, мотоциклы и даже велосипеды. Город сильно побит артиллерией, многие дома разрушены. Как нам сказали, Михайлов был обойден с двух сторон и взят в жестоком бою. Захвачены штабы двух пехотных и артиллерийских полков...
Да, бой был жестоким. В предместьях и на улицах валялось окало пятисот вражеских трупов. 550 автомашин, 30 орудий, пулеметы, минометы, вагоны с боеприпасами и авиабомбами, склады... Оккупанты бросили все, что мешало им спасать себя и бежали без оглядки. Теперь нужно было не давать им передышки, а гнать, гнать...
| 
