Северный Сталиногорск-2 был оставлен Красной армией без боя рано утром 22 ноября 1941 года. Командование 50-й армии (и Западного фронта в целом) решило собрать все свои имеющиеся силы в кулак, что наконец, дать отпор врагу на южных подступах к столице, под Венёвым. Уцелевшие танки 108-й танковой дивизии уходили из Сталиногорска-2 на север в состав Венёвского боевого участка, зенитчики 336-го отдельного зенитного артиллерийского дивизиона — в Рязань, а прикрывать их отход должен был 180-й полк НКВД.
Но перед этим нужно было сделать еще одно важное дело, очень простое и невероятно тяжелое одновременно. Его откладывали до самого последнего момента, надеясь на лучшее. Но вот этот час пробил — дальше медлить было нельзя: враг уже стоял у ворот города.
Все переправы, железнодорожные мосты и населенные пункты южнее р. Шат — уничтожить. Плотину взорвать.
— чудовищно звучит приказ 50-й армии. Позже в советской историографии эти разрушения «задним числом» спишут на немецко-фашистских захватчиков, что отчасти имеет резонное объяснение: к этой суровой необходимости советское руководство вынудила именно война. Но тогда, в конце ноября 1941 года, всем было предельно ясно: абсолютно ничего не должно было достаться врагу.
В частности, взрывчатка на шахтах была заложена еще в конце октября 1941 года, за месяц до оккупации. Управляющий трестом «Сталиногорскшахтстрой» И. В. Парамонов с огромной болью вспоминал:
Невыносимо тяжело было выводить из строя шахты, на строительство которых было затрачено столько сил, труда и материальных ценностей. То, что совсем недавно строили, нужно было своими руками разрушать...
21 ноября 1941 года в 20:00 с таким трудом собранное колхозниками зерно на элеваторе на станции Маклец было подожжено отходящими частями Красной армии и НКВД. А через час к маклецкому элеватору добавились и другие «объекты» Сталиногорска-2. В журнале боевых действий 180-го полка НКВД по-военному четко и кратко описано кажущееся немыслимым уничтожение гордости советской промышленности, созданной «с нуля» за предыдущее десятилетие на промышленной площадке Сталиногорска-2:
Полк производил все технические расчеты и подготовку подрывных работ по уничтожению объектов на случай отхода фронтовых частей из г. Сталиногорска, и [...] работы по уничтожению объектов были выполнены с 23:00 21 ноября до 2:00 22 ноября.
При этом подрыв Шатовской и Любовской плотин производили спец-саперы из частей РККА. Инженер ОКСа фенольного завода Е. Л. Гинцбург в своих мемуарах описал следующие подробности уничтожения завода при отходе частей Красной армии из Сталиногорска-2:
«А потом произошло страшное. Именно Гинцбург с товарищами своими руками уничтожил то, что строил. При подходе немцев 22 ноября 1941 года. Ефиму Львовичу пришлось закладывать две противотанковые мины, одну весом пять килограммов, другую — побольше, и еще 25 кг пикринки, взрывчатки, в оба трансформаторных пункта электроцеха, до сих пор снабжавшего энергией завод и светом — поселок Первомайский. За остатками пикринки приехали и машины с ГРЭСа и химкомбината — там тоже готовились к взрывам производств.
В 20 часов того же дня загудел прощальный гудок ГРЭС, означавший, что немцы вступают в город. Последняя турбина станции была остановлена, и свет погас. По этому сигналу оставшиеся на заводе собрались в пожарном депо при свете керосиновых фонарей. В считанные минуты каждый получил оружие, бикфордов шнур с укрепленным на конце детонатором… Спички ломались у нас в руках и гасли на ветру. Мы были неопытными подрывниками.
Всё удалось — люди уходили по льду через Шат, за спиной гремели взрывы — ГРЭС, химкобинат, родной завод были объяты пламенем… Спустя годы Гинцбург не мог вспоминать без боли тот момент».
Вчерашний тыл стремительно становился фронтом, уже около полудня 22 ноября 1941 года через станцию Маклец проследовала колонна немецкого 35-го танкового полка 4-й танковой дивизии. На станции голову полковой колонны нагнал на джипе командир бригады полковник Генрих Эбербах, который, возглавив ее, без боя въехал в горящий Сталиногорск-2.
По воспоминаниям начальника связи 5-й танковой бригады 4-й танковой дивизии Германа Хосса, «наш эпизод в Узловой завершился почти мирной вооруженной экскурсией к городу на севере промышленного района [Сталиногорск-2]; там боев не было. [...] Весь город с его новыми современными заводами и административными зданиями пылал, как Москва в 1812 году при Наполеоне. Здесь делать было нечего, и мы повернули назад к месту дислокации....»
Время показало, что немецкий офицер оказался прав: в России ему действительно было нечего делать.
Жаворонков В. Г. «20 ноября. Получили приказ сдать Сталиногорск» | 
