Подборка газетных заметок и документов о тыловых буднях Узловского района в годы Великой Отечественной войны. Приводятся в хронологическом порядке за 1941-1945 годы.

Офицер вышел из кабины, сделал несколько шагов и увидел троих наших русских солдат. У одного была винтовка, у другого — автомат, у третьего — ничего, по-моему, не было. Они побросали оружие и вышли к немцам с поднятыми руками. Я думаю, что они сами остались, чтобы сдаться в плен. Вся наша обороняющаяся пехота, что сидела в окопах, — ушла (их тут сотни человек было). А эти? Зачем они в задах схоронились? Бежали бы уж со всеми… 

Папу забрали на фронт 23 июня 1941 года. Мы остаёмся в комнате семейного общежития без ничего — мама не работала. Где-то в сентябре 1941 года к нам на Дубовку приезжает муж папиной сестры — дядя Ваня Панасенко, работавший милиционером. Он осторожно поведал маме — видимо, что-то знал, — что, мол, фронт приближается, всякое может случиться, при отступлении наших, чтобы не достались врагу, возможно, и этих домов на Дубовке не останется — могут их сжечь.

В жизни было нарушено все, весь нормальный ход жизни. Не убрали полностью урожай, остался хлеб в копнах в поле, угнали лошадей неизвестно куда, увезли дойное стадо коров, разорили колхозную пасеку. Уничтожили все, что созидали трудом. Ушли на фронт молодые ребята, семьи остались без отцов, без кормильца, нет от них ни письма, ни весточки, где они, что с ними. А тут эвакуировали последних мужиков — рабочих паровозного и вагонного депо. Тоже куда-то канули — ни письма, ни весточки.

Шел декабрь 1941 года. И тогда был такой же снег. Но только мороз был сильнее: трескучий, колкий, обжигающий. Ставшее мне родным село Шаховское, что приютилось южнее Тулы, вблизи города Узловая, было оккупировано немецкими войсками. Нашу судьбу в эти дни разделяли эвакуированная женщина Мария Сомова с грудным ребенком и учительница Галина Бонифатьевна с тремя мальчиками — моим десятилетним ровесником Эмиликом и двумя дошкольниками — Сталиком и Владиком. Все мы оказались в домике у школы.