← Тревожная осень 1941-го
Г. Г. Дубенский
декан технологического факультета ТулГУ (1984-2008),
кандидат технических наук, профессор.
Из дневника матери. Тульская обл., Бобрик Гора, 1941 г.
1 ноября 1941 г.
С утра, убравшись, замазала окна, сходила за хлебом, случайно достала кг пшена, с часу до 5-ти стоявшая в тисках. Надоело все ужасно, скорей бы конец войны. Хоть бы пережить мне с ребятами этот несчастный тяжелый год, да вернулся бы ты, жив и здоров. На фронте без перемен.
3 ноября 1941 г.
По радио передают направление боев под Москвой, Тулой и Калининградом [прим.: ныне Королёв Московской области — «Сталиногорск 1941»]. Где-то вдалеке к северу слышна бомбежка. Позавтракав, сходила за картошкой на Дубовское поле [прим.: у д. Дубовое Узловского района — «Сталиногорск 1941»], потом в магазин, но достать в магазине ничего не пришлось, так что решила сходить куда-либо насчет муки, но тоже не удалось, вообще жаль, что день прошел вничью. Кроме 3-х ведер принесенной картошки.
Жду почту, но бесполезно от тебя и вообще от кого-либо нет ни слуху, ни духу, как о Пушкине, ужасно досадно, хотелось бы вместе по старинке встретить праздник, но что делать, может быть, еще и встретимся.
4 ноября 1941 г.
Встаю рано, ложусь поздно, от думы завелись головные вши, ничем не ногу вывести, да и некогда. Ужасно страшусь голода с ребятами. Главное, мучает хлеб, по радио передают, противник ведет бои по всем фронтам в особенности на тульском и клинском направлениях, никто не пишет, не знаю кто и как и где обитает. От тебя тоже ничего нет. Достать ничего не удалось, кроме дров, и то хорошо.
5 ноября 1941 г.
...В 2 дня была бомбежка на руднике, сбросил бомбу на базе, но ничего не повредило. В 7 вечера опять бомбил рудник, разбита столовая, дом за Комсомольским магазином, по улице к базе выбиты все стекла, был и пожар, в магазинах выбиты все стекла. В вокзале на Бобриках тоже нет стекол, бомба брошена за вокзалом.
6 ноября 1941 г.
По утреннему сообщению противник отогнан от Тулы на 120 км, с утра изредка слышны далекие взрывы, у нас ничего особенного не было, хотя и летали самолеты.
На Узловой еще 3-го загорелся элеватор. Народ тащит кто только что может... Решили 8-го и мы сходить.
 
1) Узловский элеватор, 1940-е. Источник: Немцы в Высоцком // Мир моих надежд, 18 февраля 2013
2) Он же за Вечным огнём, 1975 год. Фото из архива Николая Анюхина.
Душа болит о тебе, в такую непогоду где-то ты и что с тобой, и о всевозможной голодовке с ребятами... Хоть бы вернулся ты живым, как-либо да устроились бы.
7 ноября 1941 г.
День пасмурный, а потому бомбежки не было и слышно. Измученная и злая, что не достала масла, напекла ребятам пирогов с кашей и картошкой, напились чая с пирогами, конечно, без сахара. Уснула, как умерла, а завтра надо на базу насчет хлеба.
Немецкая аэрофотосъемка поселка Бобрики (ныне микрорайон Бобрик-Гора г. Донского Тульской области), 6 ноября 1941 года. NARA, RG 373.
14 ноября 1941 г.
Пробыла в магазине, ждали хлеба и мяса, мяса не привозили, хлеба не досталось. Это так начало входить у нас в моду — без хлеба ужинать, и вообще жить на несчастных пирогах из черной муки, да и это для ребят счастье. Что будет дальше, неизвестно, но надеяться положительно не на что. На деньги ничего не достанешь, и без денег ничего не сделаешь.
15 ноября 1941 г.
Хлеба второй день не достаю, живем на картошке и пирогах, ходила в столовую, думала взять обед на пробу и, может, хоть немного хлеба, но хлеба не было и за две порции щей с мясом и две порции котлет с кашей — это удовольствие 6 руб. нас не устроило, после котлеты сын попросил еще картошки мягкой, жаль, что нет масла, голодновато ребятишкам. Молоко 10 руб. литр, нет моих сил платить такие деньги.
Это все ничего, но ты, дорогой, молчишь и молчишь, где ты и что с тобой в такой мороз в своей кепочке, очень и очень жаль, если ты не получил ни одной моей посылки, а из них бы было тебе тепло и подкрепился бы немного питанием.
16 ноября 1941 г.
С утра ходила на базар, дороговизна ужасная. <...>
Эх, да это все чепуха, лишь бы вернулся ты, а там все будет. Затерли самогон, надеюсь, что выйдет все. Богородицк взят, Товарково тоже, слышатся целый день глухие орудийные выстрелы и пулеметная стрельба.
[Прим.: согласно боевому донесению № 9, 15 ноября после боев в районе Богородицка с частями немецких 112-й и 167-й пехотных дивизий, остатки советской 41-й кавалерийской дивизии, не справившись с задачей штаба 3-й армии по обороне города Богородицка, с боями отступили на север и северо-восток в район Вельмино, Ивановское, Тургеневский, Федоровский, Егорьевское Узловского района Тульской области— «Сталиногорск 1941»].
17 ноября 1941 г.
Хлеба в магазине не достала, живем на пирогах. На мельнице получилась неудача — выключили ток, смолоть не удалось. Решено идти ночью на Пучковскую, вечером с 9 прилажен аппарат на самогон на пол 10-го, уже закапала, родная, значит будет все — и смелем, и муки достанем.
Растите, ребятишки, будем ждать отца, а фронт близко, наши части в Смородино и одна часть, конница, в Дубовом. Стрельба слышней, и чаще выстрелы слышны. Это вот не слишком радует, ну да что делать, что людям, то и нам, а может быть, мы еще и встретимся, дорогой.
[Прим.: на рубежи под селом Смородино Узловского района навстречу немецким частям 112-й пехотной дивизии выдвинулся 239-й стрелковый полк 239-й стрелковой дивизии подполковника Г. О. Мартиросяна, которая была переброшена с Дальнего Востока для выправления критической ситуации на стыке Западного и Юго-Западного фронтов. А в д. Дубовое отошли остатки 41-й кавалерийской дивизии после боев под Тёплое и Богородицком. Подробнее см. Мартиросян Г. О. На станции Узловая: с эшелона в бой — «Сталиногорск 1941»]
19 ноября 1941 г.
С утра напекла свойских лепешек, потому что хлеб доставать слишком трудно, к тому же не регистрированы карточки, день был посвящен уборке в комнате и стирке без мыла, а есть один кусочек, его берегу специально для ребят. Писем ниоткуда нет, радио говорит плохо. Немец где-то под Узловой, стрельба слышна глухо. О тебе думаем всей семьей, потому что и Борька говорить стал «папа». Спать ложусь рано, завтра собираемся в деревню за мясом.
[Прим.: разворачиваются последние бои под Узловой — «Сталиногорск 1941»]
21 ноября 1941 г.
Праздник Михайлов день — по отцу память, никуда не хожу и ничего не делаю по дому, ребятам для праздника напекла своего хлеба и сделала котлет. Они были очень довольны. Но не радует. Немец в Смородино, говорят, Узловую взял. Это дело хужей, наскоро днем сбегала на рудник, получила пособие, случайно получила на 2 дня хлеб. За 176-17-18 хлеба не дают вообще, с хлебом дрянь. Спать ложимся рано, потому что завтра собираемся идти за аппаратом, на спирт можно кое-что достать, главное, хлеб.
22 ноября 1941 г.
Идти нельзя, стрельба усилилась, наши войска отступают на гору. Перед окнами на пшеничные поля установили четыре зенитки. Страшно беспокоились ребята насчет выстрелов, но потом стихло, говорят, сбито нашими 2 самолета противника, к вечеру в 8 прибыла часть пехоты, расположилась в нашем доме и, конечно, у меня. Окапывались и после отдыхали.
Ночь прошла кувырком, перестрелки шли бесперебойно. Все ходили ночевать в кирпичный дом, я никуда, ходил и Скворцов со своей семьей ночевать.
23 ноября 1941 г.
Жизнишка суетная, думаешь, что, куда и как сделать лучше. Все говорят, что немец обижает, обирает, не считаясь ни с чем. Гости не важней и деваться некуда, двое ребят и тряпье не унесешь далеко, решила остаться на месте, что будет, то и будет. Кур резать жаль, может, пригодятся.
В 5-м часу вечера часть ушла в наступление, всю ночь была слышна стрельба орудий и пулеметов. Военные уплатили 50 рублей, и кое-что дали из тряпья.
24 ноября 1941 г.
Позавтракав, ходили за морковью и картошкой в открытый подвал. Жаль, что не удалось взять с пасеки мед, разобрали большей частью военные, ну и мы принесли стакана 2. Поужинав, хотели пить чай. Это в 7 часов вечера, опять та же часть вернулась с поля боя на отдых. Наскоро согрела им чай и приготовила ужин, не успели отдохнуть, как их сняли куда-то еще. И лепешек им не пришлось покушать, из их муки тесто осталось для нас и немного муки ихней у нас. Стрельбы такой слышно не было, говорят, что немца отогнали на 70 км. Бедные, жаль их, и, думаю, тебе приходится не лучше, чем им. Но все-таки немецкие войска близки, в Смородине и Никольском. Ночь шла беспокойно, но я решила никуда не уходить, пусть что будет, то и будет. Николай с Лизкой часто ночуют в подвале.
25 ноября 1941 г.
...В 9-м часу утра вернулась та же часть, опять наскоро готовлю завтрак, пеку лепешки и кормлю. Вдали слышна перестрелка с трех сторон. Мои квартиранты быстро завтракают и поспешно уходят, по всему видно, что отступают. По слухам немецкие войска заняли рудник и как будто за 17-й шахтой в деревне Крутово в 11 часов зенитки получили пулеметный обстрел с самолета. В ответ наши не дали ни одной очереди, видимо, решено отступать. Под вечер с укреплений начали снимать зенитки.
Ночь была слишком беспокойной, слышны были сильные взрывы орудий и минометной стрельбы. Хоть и страшно было, но все-таки я никуда не ходила. На меня глядя, и Нюрка сидела со мной. С 2-х все-таки улеглись спать.
[Прим.: 24 ноября 1941 года командир 239-й стрелковой дивизии Г. О. Мартиросян принял решение на прорыв из сталиногорского котла, в котором оказалась его дивизия, одна против четырех немецких. И 25 ноября этот замысел был приведен в исполнение. — «Сталиногорск 1941»]
далее: Новые хозяева Горы • Освобождение
См. также:
Источник: Дубенкий Г. Г. «Просто ты умела ждать...» / Мы помним... 1941. Часть 2. / Редакторы-составители: Ю. М. Осипов, Л. И. Ростовцева. — Тула.: 2012. — С. 163—179.
Источник предоставлен С.Митрофановым. | 
