Зинаида Васильевна Иванова (Ширшова; род. 1923) — советская медицинская сестра, в годы Великой Отечественной войны служила в 388-м отдельном медико-санитарном батальоне 239-й стрелковой дивизии. Участница прорыва блокады Ленинграда, освобождения Прибалтики, Польши и Чехословакии.

До войны жила и работала в г. Донском Тульской области, очевидец обороны 239-й стрелковой дивизии и последующей временной немецкой оккупации города. После войны вернулась в Донской, работала врачом в Донской городской больнице № 1.

Биография

Родилась в 1923 году в д. Вязовка ныне в черте г. Богородицка Тульской области^[1] в многодетной семье^[2].

В 1932 году семья Ширшовых переехала в г. Донской, район Новострой. В 1941 году Зинаида окончила 8 классов школы № 3 на Новострое и начала работать воспитателем детского сада. Летом 1941 года городских детей вывозили в лагеря, и Зинаида работала воспитателем средней группы при школе на шахте № 19^[3].

С началом Великой Отечественной войны и пролетов немецких самолетов над Донским, родители забрали своих детей по домам и воспитатели остались без работы. Через станцию Бобрик-Донской на фронт шли эшелоны с бойцами, а оттуда c ранеными и беженцами на восток^[3].

В Донском при клубе им. Артема Общество Тульского Красного Креста (РОКК) готовило медсестер для фронта, куда и записалась Зинаида. Проходила практику в военных эвакогоспиталях, которые размещались в больнице, в кабинетах поликлиники, а также в классах восьмилетней школы на Новострое и в Доме отдыха на Бобрик-Горе^[2].

По ее воспоминаниям, «днем мы помогали кормить, носить раненых, стирали бинты, короче говоря, помогали медперсоналу. Эшелоны с ранеными подходили без конца, мы даже носили раненых от железнодорожного вокзала до школы № 3 — машин тогда не было, очень мало было», а вечером врачи читали им лекции^[3].

В октябре 1941 года, с приближением линии фронта к Тульской области, военные госпитали были эвакуированы на восток вглубь страны. Согласно справочнику дислокации госпиталей РККА в 1941-45 годах это были^[4]:

• Бобрик-Гора:
  • Полевой подвижной госпиталь № 180, — по 27.10.1941;
• Бобрик-Донской:
  • Корпусной подвижной госпиталь № 2 — по 31.10.1941;
  • Эвакоприемник № 57 — по 30.10.1941;
  • Эвакогоспиталь № 2979 — с 10.07.1941 по 01.08.1941 в Бобрик-Донском; по 01.10.1941 в Донском;
  • Эвакогоспиталь № 4044 — по 20.09.1941.

По воспоминаниям З. В. Ивановой, время от времени случались немецкие авианалеты: «немец бомбит нас понемножку», при чем самолеты обычно заходили не с запада, а с юга. Были разрушены железнодорожный вокзал, клуб им. Артема, наблюдали воронки вдоль железной дороги, рядом с ж/д полотном, на Шамотный, куда ходили за хлебом^[3].

Немецкая аэрофотосъемка города Донской Тульской области, 6 ноября 1941 года
В центре слева район Новострой, где жила Зинаида Ширшова

Оборона Донского

В ноябре 1941 года бои развернулись на подступах к городу. С 15 ноября начали прибывать части свежей 239-й стрелковой дивизии, которые прямо с эшелонов вступали в бой, одновременно от Богородицка отошли остатки 41-й кавалерийской дивизии. Снова в город поступали сотни раненых красноармейцев и вновь девчонки сутками не отходили от них. По ее воспоминаниям, последний состав из Сталиногорска пришел на станцию Донской в ночь с 21 на 22 ноября 1941 года: «Длинный, 100 вагонов — считали, стояли». Взрослые в это время находились в учебном штреке горно-спасателей, который одновременно служил и бомбоубежищем, и местом для ночлега^[3].

Фрагмент советской отчетной карты боевых действий 50-й армии на 23 ноября 1941 года. 239-я стрелковая дивизия, выйдя из боя под Узловой, заняла рубеж обороны Урванка, Сталиногорск-1, Клин (813-й стрелковый полк), Донской, Смородино (239-й стрелковый полк). Штаб дивизии — Бобрик-Гора, 817-й стрелковый полк — в резерве. С юга левый фланг сибирской дивизии прикрывали остатки 41-й кавалерийской дивизии

По свидетельству З. В. Ивановой в самом районе Новострой было тихо, а тяжелые бои разворачивались на южных подступах к Донскому: в Смородино и Емановке. Поскольку во время боевых действий семья пряталась в штреке, то Зинаида узнала об этом от своих родителей только в декабре 1941 года, после освобождения города: «Мои родители ездили туда за кониной, потому что есть нечего было (у нас ни хлеба, ничего не было). И привозили, вы знаете, такое розовое мясо, молодые лошади. Прям, прекрасное мясо было! Мама чугун натушит и мы ели вместо хлеба...»^[3].

Действительно, в этом районе 19-20 ноября 817-й стрелковый полк 239-й стрелковой дивизии при поддержке 125-го отдельного танкового батальона нанес мощный контрудар по наступавшей с юга от Богородицка 112-й пехотной дивизии вермахта. В результате стремительной атаки, немецкие войска были выбиты из Егорьевского (ныне поселок Новогеоргиевский), Марьинки, Вельмино, Емановки и ряда других населенных пунктов Донского (ныне Узловского) района^[5]. «Дело дошло до паники, охватившей участок фронта до Богородицка. Эта паника, возникшая впервые со времени начала русской кампании, явилась серьезным предостережением, указывающим на то, что наша пехота исчерпала свою боеспособность и на крупные усилия уже более не способна» — вспоминал позднее Гейнц Гудериан, бывший командующий 2-й танковой группой^[6]. Прекратить начавшийся неконтролируемый отход немецкому командованию удалось лишь силой оружия и исключительно решительными мерами на рубеже реки Люторчь (в 9 км к югу от Донского). В свою очередь, 23 ноября 1941 года в результате немецкой атаки на высоту 113,3 в 1,5 км западнее села Смородино был разгромлен 3-й батальон 239-го стрелкового полка 239-й стрелковой дивизии^[5].

Оккупация Донского

По воспоминаниям З. В. Ивановой, до самого прихода немцев в Донской они с родителями и соседями скрывались в учебном штреке горно-спасателей, пока им не сказали: «Выходите, иначе вас за партизан сочтут и расстреляют». Тогда жители вернулись по домам^[3].

«26 ноября в 4 дня они пришли: танк шел с Узловой. Между прочим, донские встречали с пирогом, и знаю фамилии: Друздь — это наш сосед по дому. А мы сидели на чердаке дома (дом стоял на повороте на Новомосковск) и смотрели. За танком шли немцы, одеты в тонкие шинели. А мороз и уже снежок припорошил. Некоторые накрыты платками. К одному жителю подошел немец, снял с него валенки и пошел в валенках дальше. После хлеба-соли» — уточняет З. В. Иванова^[3].

«Конно-велосипедная» колонна немецкой 112-й пехотной дивизии в г. Донском. Предположительно, 12 декабря 1941 года. Из фотоальбома немецкого военнослужащего, предоставлено С. Митрофановым

Не всех раненых 239-й стрелковой дивизии удалось эвакуировать. Тогда с риском для жизни с ними остались врачи-дончанки Анастасия Ивановна Косова и Галина Николаевна Турчанинова. Им помогали и те, кого они готовили до войны на курсах медсестер — Катя Грачева, Катя Дашкова, Катя Ступич, две несовершеннолетние дочери Носовой и Зина Ширшова. До 13 декабря, когда Донской был освобожден, они сохраняли раненых бойцов, выдавая их за инфекционных больных. Многие дончане знали об этом и помогали, чем могли — бельем, одеждой, продуктами^[2].

Город Донской с прилегающими территориями был оккупирован и вошел в зону ответственности 256-го пехотного полка 112-й пехотной дивизии вермахта (комендатура и штаб размещались в здании в центре северной части города, комендант — лейтенант Плачек)^[10]. По воспоминаниям З. В. Ивановой, немецкие солдаты остановились у них: «У нас брать было нечего: ни скотины, ничего не было. Но у мамы были козы. Немцы ходили смотреть в сарай, заплевались [на этих коз], и не стали брать коз. Младшая сестра с отцом туда бегали [вместе с немцами]. А от из деревень они притаскивали мясо и кур (больше кур). Варили кур и ели. Нас они [немцы] здесь не беспокоили».

Немецкий солдат в шинели с поднятым воротником щурится от пронизывающего ветра. Под мышкой зажат гусь с безжизненно свесившейся шеей. Тут же скрюченные фигурки бредут по снегу или тащат что-то на санках… Эти зарисовки сделал Юрий Хмелёв в дни оккупации Донского.
Источник: Калинина А., Кузнецова Е. Народный памятник // Тульские известия, 15 апреля 2015.

Отмечая малочисленность немецких войск в районе Новостроя, З. В. Иванова утверждает: «Но уже были власти, полицейские определились. Уже стали списки составлять, кого на работу, кого что. Мы ходили неумытые, непричесанные — нас как-то родители оберегали, [наказывали:] не показываться никуда, и старались быть сами всегда на виду»^[3]. Из рассекреченных в 2019 году надзорных производств по делам о государственных преступлениях стало известно, что подбор кадров в управу и комендатуру Донского происходил по рекомендации бывшего заведующего моргом Донской больницы П. Д. Бибикова^[11].

Табличка с объявлением на немецком и русском языках «Eintritt verboten! Вход воспрещен. Deutsche Wehrmacht», г. Донской. Из экспозиции историко-мемориального музейного комплекса «Бобрики» г. Донского

Впрочем немецкая оккупация Донского продлилась недолго. 5 декабря 1941 года советское командование предприняло решительное контрнаступление под Москвой. Уже днем 9 декабря в район Донского вышли разведчики 324-й стрелковой дивизии, встречу с которыми З. В. Иванова запомнила так: «Однажды мы поехали на Моисеевку за водой. У нас были санки и деревянная кадушка (тогда деревянные кадушки были). Вдруг на перекрестке (где на повороте на въезде в Донской стоял памятник Ленина; сейчас его нет) наши солдаты в серых шинелях, в валенках. Мы прям даже не поверили. Подбегаем, а это наши разведчики. Даже днем объявились здесь... Страшно было. Но в то же время, какой-то паники у нас не было. Рады были, что солдаты наши объявились, знали, что должна все-таки быть победа»^[3].

Разрушенное и сожженное здание почты в г. Донской Тульской области, декабрь 1941 года

Освобождение Донского и дальнейшая судьба

На следующий день, 10 декабря, 324-я стрелковая дивизия попыталась с ходу ворваться в Донской, заняв с боем южную окраину деревни Дубовое. З. В. Иванова наблюдала работу советской артиллерии, обеспечивающую атаку: «10 числа начали стрелять со стороны Бобрик-Горы и через нас снаряды летели в сторону Узловой»^[3]. Однако затем дивизия была поспешно сменена частями 328-й и 330-й стрелковых дивизий, из-за чего была потеряна д. Дубовое, где немцами были также захвачены почти 100 пленных. Немецким войскам удалось удержать рубеж по реке Дон еще двое суток, пока в ночь с 12 на 13 декабря они не отошли на новый промежуточный рубеж юго-западнее Донского^[12].

После освобождения города, «16 декабря ко мне приходит врач [Анастасия Ивановна] Косова, которая нам преподавала фармакологию, и говорит мне: «Зина, помоги мне за ранеными ухаживать». Она тоже работала здесь же при школе [№ 3], знала про меня. Узнали, что она врач, и из деревень к ней стали стекаться люди»^[3]. Врач А. И. Косова организовала в «доме врачей» маленький госпиталь в трех квартирах. З. В. Иванова вспоминала, что «она работала с этими ранеными, перевязывала, смотрела их. А с каждым днем прибывало все больше и больше, на втором этаже заняли еще три комнаты, уже и медсестры объявились настоящие»^[3].

Госпиталь в «доме врачей» просуществовал до 20 декабря^[3] (по другим сведениям — до конца января 1942 года^[13]), когда всех раненых отправили в госпиталь в Сталиногорск. «Мы держали [раненых] до 20-го, пока, видимо, госпиталь не образовался в Новомосковске при больнице. В ту больницу мы сдали раненых, сама возила их»^[3]. «Из каких дивизий были эти раненые, не знаю…»^[13]

В 1942 году Зинаида стала работать медсестрой в хирургическом отделении больницы^[2], которая находилась на Бобрик-Горе (улица Красноармейская), в инфекционном корпусе, т.к. здание больницы на Новострое было занято под госпиталь для немецких военнопленных^[14].

Однако, как вспоминала З. В. Иванова, «я, еще малолетка, когда сестры ушли, твердо решила уйти на фронт». Ее старшая сестра Валя в 1940 году, приняв участие в белофинской кампании, с первых дней Великой Отечественной оказалась на фронте. Вторая сестра Мария в 1941 году была мобилизована на окопные работы под Сухиничи, а в 1942 году, окончив курсы трактористов, была направлена на фронт по обслуживанию аэродромов^[2].

Военкомат удовлетворил ее просьбу: 7 апреля 1943 года прислали повестку^[3], а с 9 апреля сержант медицинской службы Зинаида Ширшова — в рядах Красной армии (призвана Донским РВК Московской области)^[8].

Медсестра 388-го отдельного медико-санитарного батальона 239-й стрелковой дивизии

С 20 мая на Волховском фронте в составе 388-го отдельного медико-санитарного батальона 239-й стрелковой дивизии^[8] — по стечению обстоятельств именно той самой дивизии, которая в ноябре 1941 года защищала ее родной город Донской. По воспоминаниям З. В. Ивановой в то время дивизия вела бои под Большой Вишерой (Новгородская область)^[3].

Участница прорыва блокады Ленинграда. Командир 388-го отдельного медико-санитарного батальона майор медицинской службы Маркин отмечал, что за время боевой операции с 10 февраля 1944 года на Ленинградском фронте сержант медицинской службы З. В. Ширшова постоянно работала в госпитальном взводе по уходу за тяжелоранеными, проявляет исключительную заботу в помощи врачу по возвращению им здоровья, не считаясь со временем и без отдыха. Тем самым она помогла выходить врачу около 100 человек. Кроме того, она хорошо освоила технику переливания крови и внутривенных инъекций. Так, за период боевой операции она лично перелила кровь 15 тяжелораненым бойцам и офицерам, тем самым спасла им жизнь. За этот эпизод награждена медалью «За боевые заслуги» (1 марта 1944)^[8].

 
1) Старшина медслужбы З. В. Ширшова, 1943-1945 гг.
Из фондов музея истории села Спасского, архив А. В. Мелихова;
2) Портрет, написан с фотопортрета в 1945 году
Историко-мемориальный музейный комплекс «Бобрики» г. Донской

С августа 1944 года 239-я стрелковая дивизия вела бои по освобождению Прибалтики. И снова майор медицинской службы Маркин особо отмечал, что за весь период службы З. В. Ширшова чутко и внимательно, с материнской заботой относится к тяжелораненым бойцам и офицерам, работает целыми сутками, не считаясь со здоровьем и без отдыха. Все силы отдает для быстрейшего выздоровления раненых. Только за последнюю боевую операцию в сентябре 1944 года спасла жизни 40 человек, среди которых тяжелораненые:

• старшина Сушилин — ранение живота и печени,
• Султан Муратов — ранение живота и таза,
• Белагура — ранение животы и груди,
• Дударев — ранение грудной клетки,
• Можай — ранение грудной клетки,
• Фролов — ранение живота
• и ряд других тяжелораненых.

Кроме того, за период боевой операции с 15.09 по 21.09.1944 юго-восточнее Риги Зинаида Ширшова произвела 34 подкожных вливаний тяжелораненым. Командир 388-го отдельного медико-санитарного батальона особо подчеркивал, что Зинаида Васильевна пользуется особым вниманием больных, пишет письма им на родину, постоянно получает благодарные письма от раненых, которым она помогла выздороветь. Приказом дивизии № 88/н от 29.09.1944 награждена орденом Красной Звезды (29 сентября 1944)^[9].

Закончила войну под Прагой в Судетах. По воспоминаниям З. И. Ивановой даже после 9 мая 1945 года дивизия еще вела бои с частью СС, которая до последнего оказывала сопротивление^[3].

Медицинские сестры 388-го медсанбата 239-й стрелковой дивизии, 15 июня 1945 года. 
Справа З. В. Ширшова (в замужестве Иванова).
Источник: историко-мемориальный музейный комплекс «Бобрики» г. Донского

Послевоенные годы

В декабре 1945 года демобилизовалась в звании старшего сержанта медицинской службы. Вернулась в город Донской, где работала в городской больнице^[7]. Работала лаборантом-гистологом.

Активно поддерживала переписку с ветеранами 239-й стрелковой дивизии. Часть этих писем была опубликована в «Донской газете»^[3]. Кроме того, по ее воспоминаниям, «когда ветераны стали собираться в парке в Москве, я тоже подалась в Москву. Как только год победы, я и еду туда. А потом были встречи [с ветеранами 239-й стрелковой дивизии] в 1984 году в Кировске (где был прорыв блокады Ленинграда), в 1987 году в Даугавпилсе (мы брали Даугавпилс), в 1989 году в Новгороде, в Узловой, Новомосковске. В Донской к нам приезжали не один раз»^[3].

В 1986 году, когда в «Донской газете» была опубликована повесть А. В. Мелихова «Дивизия стояла насмерть...», все номера газеты З. В. Иванова регулярно высылала своим однополчанам по всему Советскому Союзу^[3].

Ветераны 239-й стрелковой дивизии, прибывшие на торжества по поводу открытия в г. Донском монумента «Солдатская память», май 1983 года.
Слева направо: Петренко, Мирошников, Кулагина В., Иванова, Опанасенко, Жирнов, Боева, Суворов, Гладкий, Хачатрян, Опанасенко, Мирошникова, Кислица.

Одно из писем Зинаиде Ивановой (Ширшовой), бывшей медицинской сестре 388-го отдельного медико-санитарного батальона 239-й стрелковой дивизии^[3]:

«...Жаль, что рано ушел в отставку. Еще мог бы послужить Родине!

... Что же касается ноября 1941 года, то наш первый стрелковый батальон 511-го [239-го] стрелкового полка прибыл на станцию Узловая с первым эшелоном и сразу же вступил в бой, прикрывая высадку главных сил 239-й дивизии на Сталиногорском и Донском направлениях. Командиром нашего батальона был капитан Литвинов, командиром полка — полковник Соловьев. По последним сведениям, проживает в Калинине [ныне Тверь].

В отношении воспоминаний и переживаний нужно быть писателем, что я не могу сделать, за что прошу извинить...

И. Жирнов. г. Симферополь. 29.10.88 г.»

[Командир минометной роты 1-го стрелкового батальона 239-го стрелкового полка 239-й стрелковой дивизии лейтенант Иван Алексеевич Жирнов за бои под Сталиногорском и Донским награжден медалью «За оборону Москвы»]

С 1994 года на пенсии^[7]. В 2002 году телекомпания «ТВ-Донской» выпустила фильм-интервью с Зинаидой Васильевной.

Награды

Советские государственные награды:

• орден Отечественной войны II степени (1985);
• орден Красной Звезды (29 сентября 1944);
• медали, в том числе, «За боевые заслуги» (1 марта 1944), «За оборону Ленинграда».

Семья, личная жизнь

В семье Ширшовых было семь сестер. Старшая сестра Валя (род. 1919) в 1940 году, приняв участие в белофинской кампании, с первых дней Великой Отечественной оказалась на фронте^[2]. Хирургическая сестра полевого подвижного госпиталя № 2179 старшина медицинской службы В. М. Ширшова — кавалер ордена Красной Звезды (13 сентября 1944), также награждена медалью «За боевые заслуги» (27 августа 1943).

Вторая сестра Мария (род. 1920) — работала на шахте № 10. По мере приближения фронта она была мобилизована на окопные работы под Сухиничи, а в 1942 году, окончив курсы трактористов, была направлена на фронт по обслуживанию аэродромов^[2]. Тракторист автороты 181-го батальона аэродромного обслуживания красноармеец М. В. Ширшова награждена медалью «За отвагу» (23 февраля 1943).

После войны Зинаида и Валентина работали в Донской больнице, Мария — инженером на Украине^[15].

Зинаида Васильевна активно поддерживала переписку с ветеранами 239-й стрелковой дивизии. Она объясняла: «Медсанбатовцы называли меня «землячкой». Но только в 1983 году, когда ветераны нашей дивизии прибыли на встречу с дончанами, я как-то по особенному ощутила значение этого слова для них сибиряков. Ведь они приняли на нашей тульской земле боевое крещение. Здесь они стояли насмерть!»^[13]

В 1986 году Зинаида Васильевна обращалась к молодежи:^[13]

Любите и берегите свою Родину так, как в те грозные дни делали мы! Берегите мир! От вас сейчас многое зависит.

Заглавное фото: З. В. Ширшова, медсестра 388-го медсанбата 239 сд. Ленинградский фронт, весна 1943. Из экспозиции ИММК «Бобрики».