А. В. Мелихов
корреспондент «Донской газеты»,
автор многочисленных публикаций о воинах, участвовавших в обороне и освобождении
Сталиногорска, Донского и Узловой
В окружении
Выполняя приказ штаба Западного фронта, командир 239-й дивизии полковник Г. О. Мартиросян принимает решение отвести свои поредевшие полки к южной окраине Сталиногорска и занять позиции на шоссейной дороге вплоть до деревни Любовка, что под Узловой. Свой штаб и командный пункт он располагает между 817-м и 813-м полками в деревне Бибиково. Можно было перенести его в более безопасное место, но командир дивизии принял решение:
На миру и смерть красна.
Для обороны непосредственно г. Донского он оставляет 239-й стрелковый полк под командованием полковника Соловьева. Получив внушительный «урок» в боях под деревней Крутой Верх (ныне поселок Комсомольский) и под поселкам Курский (ныне Подлесный поселок), немцы, оставив Донской на «закуску», через Дубовое, поселки шахт №№ 17 19, 20 свободно двинулись на Спасское, Гремячее, Михайлов.
А вся 239-я дивизия, не считая частей, оказывающих сопротивление врагу по ту сторону химкомбината (северный Сталиногорск) оказалась в большом кольце окружения.
Как только утром 21 ноября стихла артиллерийская подготовка, фашисты силами 53-го армейского корпуса и танковой группировки перешли в наступление на правом фланге 239-й дивизии. Нацелившись на северо-западную окраину. Сталиногорска со стороны Пашково, шли десять вражеских танков с десантами автоматчиков. Но когда они втянулись на шоссе в районе 1-й и 2-й каменецких шахт, их левый фланг оказался подставленным под удар, укрывающихся в лесных посадках наших боевых машин 125-го танкового батальона.
Для немцев это было неожиданностью. И прежде, чем они успели перегруппироваться, пять вражеских танков «засветились».
Боевые машины 125-го танкового батальона стали заходить немцам в тыл. Те развернулись и попятились назад. Без прикрытия стали откатываться и автоматчики. Массированный огонь открыли пулеметчики и минометчики. Снова помогли артиллеристы 688-го гаубичного полка. Видя, что здесь не прорваться с ходу, немцы вызвали авиацию. Она качала бомбить Узловую, Донской, Сталиногорск — все места, где были замечены части 239-й.
Опять показалась вражеская пехота. Она шла несколькими цепями. И снова дальневосточники встретили их смертоносным огнем. Оставляя убитых и раненных, вновь откатились гитлеровцы. Тогда с левого фланга на обнаружившие себя огневые точки 817-го полка всей своей мощью ударили штурмовые орудия противника. (Нужно отметить, что в 1941 немцы использовали для штурмовых целей танки Т-3, формируя из них дивизионы и батареи штурмовых орудий).
Фашисты вводят в бой все новые и новые резервы. Отчаянно бьются сибиряки. Поэтому врагу пришлось ввести в сражение без одного полка весь 53-й армейский корпус с десятью штурмовыми орудиями и тридцатью танками. Но не отступают советские солдаты — на «нейтральной» полосе, перед их окопами, горят немецкие машины, на белом снегу отчетливо выделяются неподвижные серо-зеленые фигуры.
Отдельные группы противника глубоко обошли фланги дивизии и прорвались в тыл. Во второй половине дня 21 ноября около полка пехоты и десять танков атаковали в деревне Бибиково штаб 239-й стрелковой дивизии. Офицеры штаба, политотдел дивизии, комендантский взвод, сам командир дивизии и все, кто мог держать оружие, организовали круговую оборону[1].
Начальник штаба 614-го отдельного батальона связи 239-й дивизии полковник Михаил Иванович Волков вспоминает:
Безусловно, штаб дивизии погиб бы дорого, отдав свои жизни, но вовремя успели два эскадрона 41-й кавдивизии, которые, сделав многокилометровый бросок из-под Донского через боевые порядки гитлеровских войск, под командованием заместителя командира 239-го полка полковника Ивана Георгиевича Бородачева, разметали в безудержной конной атаке с тыла гитлеровских вояк. Конники, пролетая мимо танков, забрасывали их противотанковыми гранатами. Многие смельчаки погибли, но семь танков не ушли с поля боя. Штабисты, поднявшись в контратаку, заставили фашистов обратиться в безостановочное бегство.
Вечером 21 ноября связной самолет штаба 10-й армия генерала Голикова доставил приказ. Согласно ему части, оборонявшие район химкомбината и ГРЭС должны были отойти и занять новые позиции. Через Северный Сталиногорск прошли сильно поредевшие два батальона 180-го полка НКВД, машины 125-го танкового батальона, отряд танкистов без танков из 11-й танковой бригады майора Толоко, разрозненные группы воинов из 299-й, 413-й стрелковых, 108-й танковой дивизий и 32-й танковой бригады. За ними, гремя колесами о мерзлую землю, проехали орудия и конный обоз.
Через час, уже в сумерках, раскидывая гусеницами снег, прошли по улицам десять танков, тягачи с прицепленными пушками, большие трехосные грузовики с пехотой. И все это — немецкие солдаты, пушки, танки — сгрудилось около ГРЭС. Сгрудилось потому, что мост через Любовское водохранилище перед их носом взлетел на воздух.
239-я дивизия такого приказа не получила. Ее роты и полки оставались на северо-западной окраине Донского, у деревень Каменка, Васильевка, совхоз «Донской», Моисеевский поселок, Клин и на южной окраине Сталиногорска. Где-то в парке притаилось несколько орудий 336-го отдельного зенитного артдивизиона.
Утро 22 ноября выдалось, хотя и морозное, но солнечное. На небе не было ни одного облачка. И в это утро жители Донского, Сталиногорска, Узловой, горняцких поселков и деревень, не только ближних, но и дальних, стали свидетелями воздушного боя, стремительного и ожесточенного. Немецкие бомбардировщики звеньями приближались со стороны Богородицка. Они лениво шли на высоте не более тысячи метров. Сначала цель их была не ясна: то-ли бомбить Сталиногорский химкомбинат, то-ли поддержать свои войска в районе Венева. где развернулось большое сражение. Но потом они начали разворачиваться над шахтерскими районами и пикировать. В морозном воздухе вздымились черными смерчами взрывы фугасных бомб.
И вдруг из-за Сталиногорского леса с пронзительным свистом вынеслись три тройки наших маленьких истребителей. Это было как чудо. Приподняв носы, со свистящим протяжным воем, взмыли они вверх и, описав дугу, оказались в тылу вражеской эскадрильи и над ней. Пока фашистские стервятники разворачивались, наши истребители начали их поджигать, открывая огонь с самых близких и удобных положений. Загорелось сразу четыре стервятника. Оставляя черные шлейфы, они ринулись в разные стороны, беспорядочно выбрасывая свой смертоносный груз. Один из них взорвался в воздухе в районе Киреевки, другой — врезался в поле у деревни Иван-Озеро. Третий, дымя, грохнулся неподалеку от Епифани. Еще один нашел свое место под деревней Меженовка. Остальные, прижимаясь к земле, преследуемые ястребками ушли в сторону Богородицка. Через несколько минут девятка краснозвездных. покачивая крыльями, удалилась в сторону Рязани.
И опять немцы начали артиллерийский обстрел. Теперь они сосредоточили огонь на южной окраине Сталиногорска, где-то в районе сегодняшнего мясокомбината и Клинской автобазы. Взрывы перепахивали землю на позициях 817-го полка. После потерь под Крутым Верхом и поселком шахт №№ 23-24, бойцы были сведены в два батальона. Очень много раненых. Их направили в Донской, где формировались санитарные вагоны.
Загорелось несколько бараков. Бой перенесся к опушке леса. Здесь затаились два дивизиона 688-го артполка. Немецкие танки, опередив свою пехоту, вели беглый огонь из пушек и пулеметов. Наши гаубицы открыли кинжальный огонь. Загорелось три танка. Немцы осторожничают, но продвижения вперед не прекращают.
Во второй половине дня немцы обошли правый фланг полка и большой колонной, на грузовиках с пехотой, двинулись на Урванку. Впереди шли три танка. По обеим сторонам небольшого овражка, через который проходила грунтовая дорога, была устроена засада с двумя танковыми пулеметами. Ее возглавил секретарь партийного бюро 813-го полка Николай Парамонов. Танки и несколько автомашин они пропустили, а потом дружно открыли огонь. Четыре машины сразу загорелись. Десятки фашистов выпрыгивали из них к попадали под свинцовые струи. Бой был скоротечным. Немецкие танки развернулись и, стреляя из всех видов оружия, ударили по смельчакам. Тяжелораненый Парамонов отдал приказ отойти...
К исходу 22 ноября 29-я моторизованная немецкая дивизия овладела населенными пунктами Спасское, Ольховец, и отрезала пути снабжения и отхода 239-й стрелковой дивизии.
Слово Г. О. Мартиросяну:
...Теперь боевой рубеж проходил так: 239-й стрелковый полк полковника Соловьева защищал г. Донской, 817-й стрелковый — полковника Мельникова на юго-восточной окраине Сталиногорска. Позиции в районе нынешнего детского парка, березовой рощи, поселка шахты № 27 и в деревне Урванка занимал 813-й — полковника Гоголицына. А 688-й гаубичный артполк подполковника Минько находился юго-восточнее Сталиногорска...
24 ноября во второй половине дня командованию 239-й дивизии удалось по рации связаться со штабом 10-й армии генерал-лейтенанта Ф. И. Голикова. Последовал вопрос:
— Где вы находитесь?
Ответ: Ведем бон в районе Донского — Сталиногорска...
Вопрос: Почему не выполнили приказ от 22 ноября об отходе на рубеж в район города Михайлова Рязанской области?
Ответ: Такого приказа мы не получали. Ведем тяжелые бон с превосходящими силами противника, Находимся под постоянной бомбежкой. Как мы, так и немцы, не решаемся вести артиллерийский и минометный огонь: стоим вплотную друг к другу. Потери большие. Боеприпасы на исходе. Справа и слева не чувствуем соседей.
— Ждите у рации...
Молчание длилось довольно долго, пока, наконец, прозвучало:
— Михайлов сегодня занят частями 10-й моторизованной немецкой дивизии. Вы находитесь в большом кольце окружения. Отходите в район города Пронск Рязанской области. Постарайтесь оторваться от противника. Мы со своей стороны постараемся в пункте вашего выхода нанести отвлекающий удар. Не ввязывайтесь в большие стычки...
Создавшееся положение не поколебало воли командования 239-й стрелковой дивизии, хотя из строя выбыло более половины личного и командного состава. Назначенные на смену выбывших новые командиры со своими штатами, находясь в центре боевых порядков, продолжали управлять ходом боев в условиях полного окружения.
Во второй половине дня, уже в сумерках, оставив группы прикрытия, 813-й, 817-й стрелковые полки, перейдя на левый берег Дона, заняли оборонительный рубеж. С ними отступили 688-й артполк и спецчасти дивизии. В городе Донском на прежних позициях оставался 239-й стрелковый полк.
Но немцам не хотелось так просто выпускать из своих рук такую добычу. Группа прикрытия на правом фланге дивизии, состоявшая из воинов 813-го полка, была окружена в деревне Урванка. Забаррикадировавшись в доме жителя Медведева, бойцы встретили фашистов ружейно-пулеметным огнем. Бой длился более двух часов. Для группы это был последний боевой рубеж — стояли насмерть. Но и противнику дорогой ценой обошлась эта схватка.
На участке 239-го стрелкового полка, на северо-западной окраине Донского, просочились гитлеровские автоматчики и окружили склад с боеприпасами. В свою очередь, наши бойцы под руководством заместителя командира 239-го полка 239-й дивизии полковника Ивана Георгиевича Бородачева окружили и в коротком бою уничтожили их.
Вечером 25-го ноября командир 239-й стрелковой дивизии полковник Гайк Оганесович Мартиросян в небольшой рощице (сейчас ее нет, а находилась она тогда в треугольнике шахт №№ 20—21—деревня Огаревка) собрал командный состав:
Только безвольный и трусливый командир под видом «безвыходного положения» может распустить свою часть для выхода из окружения мелкими группами, а на самом деле он бросает своих воинов, которые верят ему как отцу, на произвол судьбы. Не будет такого, вместе до конца. Я принял решение нанести удар по противнику и выйти из окружения или погибнуть...
Источники:
| 
