← начало: 1. Дедилово, Узловая, Сталиногорск

Сумцов Н. П.
младший лейтенант,
командир взвода 2-го стрелкового батальона 180-го полка НКВД

Шат-плотина, Прудки, Юдино и далее

21 ноября.

Все мы хорошо отдохнули. За много дней покушали горячих щей, макароны по-флотски, даже помылись в душевой, надели чистое белье, получили по куску новой ткани на портянки. Во дворе, в казарме тихо, из генераторного цеха химкомбината слышно шипение пара, на вышке пожарного депо маячит пожарный с биноклем, он время от времени прикладывает его к глазам, подолгу смотрит в сторону Маклеца. По Транспортной улице [Сталиногорска-2] туда-сюда снуют патрули, иногда быстро куда-то проскочит заправщик. Я стою у блиндажа в центре двора, здесь размещалась медсанчасть полка, сейчас здесь продовольственный склад, весь медицинский персонал почему-то переместили в деревню Юдино [в 10 км к северо-востоку от Сталиногорска-2]. Далеко эта деревня или близко, не знаю.

— Товарищ младший лейтенант, вас срочно вызывает майор Смирнов [начальник инженерно-технической службы полка капитан Смирнов], быстрее, быстрее, — говорит дежурный по штабу.

— Дела плохие, — говорит мне майор Смирнов. — Где-то у деревни Огарёвка [в 11 км западнее Сталиногорска-2] второй батальон раздавлен танками противника. Подымай свой взвод в ружье, получай на пять дней сухой паек, патроны, гранаты и организовывай оборону моста Шатовской плотины. Сейчас там отделение со станковым пулеметом, надежды на него мало. Стой насмерть, прорвется немец через мост или его захватит, будешь расстрелян на месте! В твоем распоряжении час! О готовности доложишь!

Развязку надвигающихся событий ждали все. Одни с надеждой на лучшее, даже поговаривали, что к Маклецу выдвигаются свежие войска Красной армии, что город врагу не будет сдан. Другие думали о трагическом исходе. К другим относились «ура-патриоты» типа Бохана [политрук Бохан], он еще утром бежал куда-то на восток, «забыв» документы партийной организации полка, и только рядовые коммунисты, настоящие патриоты их вынесли уже из горящего здания [перед отходом из Сталиногорска-2 частями НКВД и РККА уничтожались все социально-культурные и промышленные объекты города; см. также подробнее далее].

Отход остатков 108-й танковой дивизии к станции Маклец после боев 20 ноября 1941 года в районе Дубовка-Злыдня-Огаревка. Источник: ЦАМО, ф. 3055, оп. 1, д. 2, л. 14. Схема-доклад о военных действиях 108 отдельной танковой дивизии, ныне танковой бригады, за период с 28.08.1941 по 25.11.41 года.

Спустя час после получения приказа, взвод занял круговую оборону моста, окопы были выкопаны на одном из тактических занятий еще в августе. Кто тогда мог подумать, что скоро они будут использованы не для учебы, а для отражения жестокого и сильного врага... Выполняя приказ майора Смирнова, я подчинил взводу стрелковое отделение и расчет станкового пулемета.

С этого момента взвод имел в своем составе 60 человек бойцов, вооруженных тремя пулеметами Дегтярева и одним станковым. Стрелковое отделение в основном состояло из красноармейцев, жителей Смоленской области, призванных из запаса. Один из них во время отражения фашистов, пытавшихся захватить мост, перейдет на сторону врага. Потом особый отдел долго будет меня винить, требовать объяснений и характеристики подлеца. Что мог я о нем знать, если в подчинении он находился три часа, даже фамилии его не знал, видел только, что это боец невысокого роста, с невыразительным худым лицом.

События наступили мгновенно. У Маклеца резко прогремел короткий пушечный выстрел, за ним еще и еще. По характерному звуку было ясно: стреляли танковые пушки, но чьи? Такие же звуки пушечной стрельбы слышались с юга. Спустя несколько минут появилось над Маклецом зарево, оно росло, освещало оранжевым светом большой участок хмурого холодного неба, скоро чуть ближе появилось второе.

На поле и полотне железной дороги появились отдельные бойцы, их с каждой минутой становилось больше. Некоторые шли, а большинство бежали, крича:

Там немцы... немцы!

Вначале пытались как-то задержать, направить в организованный поток, но угрозы применения оружия со стороны отдельных бойцов и групп наши благие намерения сводили на нет. Не желая обострить ситуацию, мы без задержки пропускали их через мост, только смотрели, чтобы среди отступающих не было немцев. Появились раненые.

[Прим.: Сведения о бое за станцию Маклец разнятся в источниках. Согласно журналу боевых действий 180-го полка, «в 15:00 [21 ноября] 10 танков противника прорвались к станции Маклец и обстреляли расположение обороны 6-й и 7-й рот, но последние оставались на местах. В 18:00 комбат-2 выяснил, что части 108-й танковой дивизии, находившиеся на станции Маклец, ушли, связи ни с кем нет. Комбат-2 решил с 6-й и 7-й ротами отойти в Сталиногорск [Сталиногорск-2], где и присоединился к полку».

Однако согласно докладу командира 108-й танковой дивизии полковника С. А. Иванова, «в 16:00 противник силою 20 средних и тяжелых танков с мотопехотой атаковал станцию Маклец, раздавил гусеницами танков пехоту правофлангового батальона 108-го мотострелкового полка (МСП) и овладел ст. Маклец, остатки МСП отошли на Мошок. А две роты 180 полка НКВД оставили позицию в Орловке и ушли на переправу в Урусово».

При этом факт боев однозначно подтверждается немецкими источниками — в своем докладе 4-я танковая дивизия кратко сообщает по этому поводу: «Станция Ильинская [так на немецких военных картах обозначалась станция Маклец] занята большими силами противника. Русская пехота уничтожена». — «Сталиногорск 1941»]

Станция Маклец и сожженный маклецкий элеватор, декабрь 1941 года.
Кадры из советского документального фильма «Разгром немецких войск под Москвой»,
Центральная студия кинохроники.

Быстро наступали сумерки, короткий ноябрьский день угасал. Пушечная стрельба нарастала. Вдруг почти рядом раздался один, второй, третий, затем еще и еще несколько артиллерийских выстрелов, наступила тишина. Стреляла зенитная батарея по танкам противника, они катили от Маклеца к Шатовской плотине. Скоро людской поток иссяк, прогремели десятка полтора повозок с ранеными и военным имуществом, и снова наступила тишина.

Наступила зловещая ночь. К мосту верхом на лошади подъехали капитан, заместитель командира зенитной батареи, с ним верхом на лошадях — трое солдат. Батарея тяжелых зенитных орудий с первых дней войны прикрывала с воздуха химкомбинат, электростанцию, заводы 4-9-2 и Д-100.

[Прим.: В 1941 году небо над Сталиногорском-2 прикрывал 336-й зенитный артиллерийский дивизион капитана Ф. П. Лисова. Его зенитчики открыли огонь по немецким танкам. — «Сталиногорск 1941»].

Расчет 85-мм зенитного орудия 52-К, аналогичного стоявшим на вооружении 336-го зенитного артиллерийского дивизиона в Сталиногорске-2.
На фото: расчет 6-й батареи 732-го зенитно-артиллерийского полка под Тулой, октябрь 1941 год.
ЦНИТО. Ф. 5682, оп. 1, д. 104.

Это она два часа назад метким огнем повернула вспять фашистские танки, пытавшиеся с ходу захватить мост, отрезать пути отхода подразделений Красной армии. Не будь ее, взводу было бы круто.

— Мы снимаемся, уходим, — говорит капитан. — Да и вам надо сматываться, фашистские танки, пехота заняли деревню Кукуй, форсировали реку Шат, катят на Венёв.
— Далеко эта деревня? — спрашиваю.
— Около десяти километров на северо-запад, а сейчас подожжем склад снарядов.
— Где этот склад?
— Недалеко: на бугре, за плотиной, в скирде соломы.

В этот момент нас осветила яркая вспышка, и тут же раздался оглушительный взрыв, земля задрожала, в ушах зазвенело, наступила глухота, наши лица почувствовали тепло, будто бы мы находимся у ярко пылающего костра. За первым взрывом еще большей силы последовал второй, за ним третий, вслед им еще несколько поменьше. Каждый взрыв сопровождался столбом пламени, пыли, копоти. Пламя поднималось кверху, освещая местность на многие километры. За разрушительными взрывами на химкомбинате последовал более мощный взрыв на электростанции. Столб пламени, пыли, пара поднялся высоко, казалось, к самым облакам, за ним раздалось еще несколько взрывов меньшей силы. За взрывами на химкомбинате и электростанции последовали взрывы на заводе 4-9-2 и заводе Д-100.

Огромный промышленный район, построенный потом, лишениями сотен тысяч людей, в считанные минуты превратился в груду развалин и море огня. Наступила зловещая тишина, только огромные костры довершают дело: горит заводоуправление химкомбината, длинное двухэтажное здание партийного и заводского комитетов, столовая, огромное четырехэтажное здание — казарма полка и еще много-много других.

От увиденного и услышанного мое сознание помутилось, казалось, вот-вот сойду с ума, меня душит рыдание...

Почему свершилось это злодеяние, кто дал приказ? Ведь все оборудование вывезено, а если кое-что и осталось, то малоценное, для чего, разрушать здания, сооружения, жечь жилье, столовые, клубы? Ведь мы возвратимся, прогоним врага, для чего же все это сделано? Где же у нас разум? Две недели назад Родин зачитал приказ полковника Серикова, где говорилось о расстреле перед строем по приговору военного трибунала командира пулеметного взвода за утерю пулемета при отступлении из города Алексина. Там лишили жизни за пулемет, тут пустили на ветер целый промышленный район — гордость и славу Отечества! Кто ответит за это?

[Прим.: «Полк производил все технические расчеты и подготовку подрывных работ по уничтожению объектов на случай отхода фронтовых частей из г. Сталиногорска и по распоряжению начальника боевого участка командира 108-й танковой дивизии полковника Иванова, под руководством начальника инженерно-технической службы полка капитана тов. Смирнова и младшего политрука тов. Блеснова работы по уничтожению объектов были выполнены с 23:00 21 ноября до 2:00 22 ноября, за исключением Шатовской и Любовской плотин. Последние работы производили спец-саперы из частей РККА» — безаппеляционно утверждается в журнале боевых действий 180-го полка НКВД.]

Одно из многочисленных фото пожара на складе боеприпасов возле г. Балаклея Харьковской области Украины в марте 2017 года достаточно точно передает то, что творилось в ночь с 21 на 22 ноября 1941 года в Сталиногорске-2.
Фото: Евгений Захарьяш.

В отблесках пожаров появилась длинная плотная колонна солдат и командиров. Впереди идет рослый красноармеец, он несет знамя в чехле, рядом с ним идет, опустив голову, командир полка и майор Смирнов. Я выхожу навстречу. докладываю о выполнении приказа. Командир полка поднял голову, посмотрел в лицо, молча прошел мимо. Майор Смирнов остановился, пропустив колонну, говорит:

— Через час снимайся, мост постарайся сжечь, отходи на деревню Юдино. В деревне будет пост, он будет знать, куда идти дальше. В деревне Юдино не задерживайся, старайся нагнать полк. — Майор Смирнов и его ординарец быстро ушли...

Стою на мосту. Подошел Гребенюк, спрашивает:

— Что сказал начальник штаба?
— Приказал пока держаться! Через час сниматься, мост сжечь, идти на Юдино.
— Будем идти по следам, — отвечает Гребенюк.
— Следов много, на следы надеяться нечего, надо знать дорогу.

Появились верховые, а за ними тракторы на гусеничном ходу. Они тянут зенитки. Капитан, увидев меня, остановился, спрашивает:

— Ты все еще здесь? Быстрее сматывайся, немцы в деревне Черная Грязь, скорее уходи.
— Сейчас подожжем оставшиеся снаряды, я говорил тебе о них.

Через несколько минут на бугре появился очаг огня. а затем начали рваться, разлетаясь в стороны, зенитные снаряды. Фейерверк разноцветных огней и звуки разрывов, оставленных зенитками своих снарядов, мы будем слышать еще долго. Вслед зениткам по мосту быстро проскочила легковая автомашина «ЗИС», за ней две «эмки» и три с людьми в кузовах полуторки, замыкала эту кавалькаду пожарная машина. Не успев проводить ее, видим человека без головного убора, в расстегнутой фуфайке, он, размахивая руками, бежит в нашу сторону, кричит:

Товарищи... товарищи, не стреляйте, я свой! Помогите!

— Тише, не орите, в чем дело?
— Застрял! Заправщик застрял... Мне не поверят, скажут, что бросил. Меня расстреляют, ради Бога помогите!
— Надо помочь товарищу, подтолкнуть заправщик, говорит, что забуксовал где-то рядом. Имущество военное, надо помочь.

Из-за пригорка к мосту освещаемый заревом пожара уже ехал заправщик, на нем, держась за люк, два раненых бойца, в кабине рядом с шофером — молодая девушка, медицинская сестра. Шофер тормозит, открыв дверцу кабины, кричит:

— Спасибо вам, товарищи, век вас не забуду, спасибо!

Время течет быстро. Со стороны железной дороги раздалась короткая очередь, затем еще и еще. Зазвенели и посыпались на землю стекла с окон караулки. Шатовская плотина с начала войны охранялась. Вражеская пуля расщепила стойку перила моста.

— Старший сержант, уводи взвод вниз, быстрее-быстрее.

Что есть силы бегу к пулемету. Пулемет находится на насыпи тела плотины, чуть выше дренажного контрольного колодца. Пулемет заработал, на какой-то миг стрельба со стороны железной дороги прекратилась. В стороне, где-то у станции Грицово высоко взвилась осветительная ракета, чуть ближе вторая. Значит противник от Маклеца до Грицово, а может, и дальше подошел к железной дороге, подумал я. Надо быстрее уходить.

— Снимайте пулемет, уходите! — тороплю пулеметчиков. Спускаемся с насыпи плотины, бежим вслед взводу. Догоняю Гребенюка. спрашиваю:

— Целы, все ушли?
— Кажется, все!

Немцы возобновили стрельбу с еще большей силой, хорошо, что не применяют минометов, думаю. Стрельба не страшна, взвод ушел из зоны поражения. Пули как светлячки перелетают через плотину и гаснут далеко где-то над замерзающим водоемом.

далее: 3. Через Юдино, Мочилы на Серебряные пруды

Источник: Большаков В. А. Он был с нами рядом // Новомосковская правда. — 1994. — 15 декабря. — № 235.
Из фондов Новомосковского историко-художественного музея.